Я долго не мог уснуть и от пережитого стресса и под впечатлением картины великолепного вида неба с яркими риновыми и неоловыми туманностями и молодыми звездами, образующими «опорные точки» звездной карты. И мифы о древних богах, чудовищах и героях, всех этих Данаях, Уроборосах, Одиссеях, Никах Самофракийских, Морфеях, Бахусах и прочих, вознесенных поэтической фантазией на заре европейской цивилизации на небо, как-то сплелись в один клубок. В наступившей полудреме этот клубок превратился в сплав, который как-то странно перекристаллизовался и в нем почему-то появились Андромеды, Кассиопеи, Персеи, Орионы… А в момент появления у бистательной Афины с яркой туманностью бабочки на голове еще и каких-то волос Вероники, я, наконец, уснул.
Обстоятельства, при которых мы оказались в этом стогу, как-то с абсолютной ясностью продемонстрировали мне алгоритм Тегмаровского бессмертия. В нашем случае место пистолета у виска занял руль послушной шведки в Сережиных руках.
Я живо представил себе те ветвления, в которых на месте стога с сеном оказался ствол серебристого тополя или бетонный столб какой-нибудь местной линии электропередачи. Представились и варианты более даже вероятного лобового столкновения.
После этого мне пришло в голову, что странности последнего времени имеют ту же физическую природу – они есть ветвления и склейки в барбуровском альтерверсе, которые проявляют и реализуют разные варианты «логических последовательностей событий». Часто в очень близких ветвях, но – в разных!
Действительно, моё «раздвоение» в Челядьевске – типичный пример ментальной склейки. В одной ветви я уговорил Сидорова на «65 на 35» и предложил заняться патентованием, а в другой – мы разошлись только «50 на 50» и я не рискнул поддаться на совет Лукавого.
А «на самом деле» логически связанным с нынешним моим положением в барбуровском пространстве оказалась наша договоренность с Сан Санычем, которая отразилась в бумаге, лежащей в папке Елены Никоновны – «57,5 на 42,5». Но как происходил наш торг, что мне помогло, что помешало и как при этом решилось дело с патентами – я не помню абсолютно! Только судя по нашему разговору с Савелием Ильичем в нашей курилке – и здесь я не поддался на соблазн, но что-то такое все же сказал Сан Санычу, раз Савелий Ильич сделал мне такие странные предложения от его имени.
После такого осознания загадочных фактов я почувствовал, что теперь мне будет гораздо легче разбираться в происходящем – мой мультивидуум уже не только во сне приходит мне на помощь.
Но это значило и то, что эти загадочные факты теперь, вероятно, будут происходить чаще! И к этому нужно быть готовым.
И ещё я теперь точно знал, что и Лукавый, и его соблазны – это только иные воплощения меня самого, определенный тип ветвей моего мультивидуума – супергекатонхейра в барбуровском пространстве реальностей. И живут в моем мультивидууме эти Лукавые во множестве – что ни соблазн – то свой Лукавый…
Глава 12
...
О нашем отчете по командировке на рабочем совещании у шефа, комментарии Ефима Семеновича заявленных нами отчетных цифр, его проницательности, самокритичности и щедрости, обмене мнениями с Александром Еремеевичем в общественной курилке, а также об эвереттических ветвлениях возможных причин повреждения капота Сережиной «шведки».
Твой фотоснимок
мы подретушируем,
В усталые глаза
добавим
бодрости.
Чуть-чуть подтянем губы
(так – решительней)
Исправим лоб
(он был
не в той пропорции)
Но все вышеизложенное не вошло в наш отчет по командировке на заседании в кабинете Ефима Семеновича в понедельник.
Согласно нашему отчету за время командировки мы, как доложил Сережа о технико-экономических показателях нашего «автопробега по бездорожью и разгильдяйству», сожгли всего 157 литров солярки на 2676 километров пути, но, правда, при этом значительно уменьшили остаточную высоту рисунка протектора – до двух с половиной миллиметров, что, конечно, ещё допустимо по ПДД, но приближается к нижнему пределу.
Я же сообщил о состоявшихся встречах и выполнении поставленных перед нами производственных задач следующим образом.
Во-первых, мы решили проблему рязанских долгов: бензола у них не было, но они согласились отдать бензином, который мог быть отправлен в Магнитоград в качестве оплаты за очередную партию фарта.
Во-вторых, пообщались в Семитыквах под Воронежем с руководством местпромовского лакокрасочного завода. Однако, судя по всему, сотрудничать с ними не следовало – уж очень жуликоватыми они нам показались, очень противно пахнул предлагавшийся нам «для знакомства» самогон и очень похожей на пластилин оказалась их продукция, которая «по ГОСТу» должна была быть «рассыпчатым порошком чистого белого цвета». Увидев все это, я предложил семитыквенцам наши новые «добротно-экологические маслорастворимые ингредиенты» для понижения слеживаемости порошков, и они обещали подумать над моим предложением.
В-третьих мы поняли возможную причину разрушения муфелей в Челядьевске – они хранились там под открытым небом, а, как нам рассказали «асы обжига» из Царицына, прочность при прокалке очень сильно зависит от влажности – пористые стенки муфелей сорбируют влагу очень прочно, а потому хранить муфели необходимо только в теплых сухих помещениях и выдерживать их там до использования по крайней мере месяца три. Чего в Челядьевске, конечно, сделано не было.
После завершения нашего с Сережей отчета Ефим Семенович как-то задумчиво и невесело посмотрел на Сережу, и сказал:
– Судя по заявленному вами километражу, Сергей Иосифович имел в школе по географии тройку, а, как говорится, в таких случаях, «в компании с лешим семь верст не крюк»… А если учесть состояние капота его шведки – я обратил внимание на стоянке на свежие царапины, «украсившие» ее скулы за время вашего вояжа – он еще и баранку не всегда твердо держит… Миллиметров я, конечно, не мерил, но резина явно «лысая» – пора менять.
Он помолчал, давая понять, что ему известно о наших приключениях гораздо больше, чем мы рассказали на совещании. При этом мне было неясно, что же вызывает у него явное недовольство – сами доложенные результаты нашей поездки или те усилия, которые мы с Сережей приложили для их достижения. Но, как тут же выяснилось из дальнейших его слов, ни то, ни другое. Вывод Ефима Семеновича был для меня неожиданным:
– А посему объявляю себе выговор с предупреждением о неполном служебном соответствии за то, что так перегрузил эту вашу командировку «бытовыми мелочами». Елену Никоновну попрошу оплатить солярку по двойному тарифу и выдать обоим «Колумбам руссийских дорог» по триста «Чингизханов» (или Чойбалсанов? Никак не могу запомнить всех этих азиатских героев-полководцев!) в качестве премии и для снятия остатков того стресса, который они испытали в ходе этой поездки…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});