Читать интересную книгу Эсеры. Борис Савинков против Империи - Александр Андреев

«Русские люди в особенности всегда склонны отдавать должное мертвым, чем живым. Надо сделать так, чтобы народ мог и хотел не только производительно трудиться, но стараться всячески увеличить эту производительность. У нас же народ так же трудится, как и пьет. Он мало пьет, но больше, чем другие народы, напивается. Он мало работает, но иногда надрывается работой. Нужно народу дать общие гражданские права, его нужно сделать полным и личным обладателем своего труда. Человек не разовьет свой труд, если он не имеет сознания, что плоды его труда – собственность его и наследников. Его политую потом землю может заменить община, плоды его трудов могут делиться не по закону, а по обычаю, он должен платить налоги за нерадивых, он не может передвигаться без паспорта, который ему могут не дать. Его жизнь похожа на жизнь домашнего животного, которых очень много в Российской империи, даже в излишке, а то, что в излишке, мало, или совсем не ценится. Вот в чем суть крестьянского вопроса».

Витте писал о том, как сделать империю сильной, а народ благополучным Николаю II, но это было бесполезно:

«Александр II сделал крестьян свободными от помещичьей власти, но не сделал их свободными сынами отечества. Ваше величество имеет 130 миллионов подданных. Из них едва ли много более половины живут, а остальные прозябают. Свобода воскрешает в рабе человека. Но не достаточно освободить его от рабовладетеля, необходимо еще освободить его и от рабства произвола, дать ему законность и просветить его. Крестьянин находиться в рабстве произвола. Его благосостояние зависит часто от людей самой сомнительной нравственности. Он видит начальство и в земском, и в исправнике, и в становом, и в уряднике, и в фельдшере, и в старшине, и в волостном писаре, и в учителе и в каждом барине. От них зависит не только его благосостояние, но и личность. Розги как нормальное средство оскорбляют Бога в человеке. Крестьян секут по усмотрению, например, волостных судов, темных коллегий, иногда руководимым отребьем крестьянства. Крестьянин – раб своих односельчан и сельского управления.

Просвещение находится в зачаточном состоянии, это всем известно, как и то, что мы в этом отношении отстали не только от европейских, но и от многих азиатских стран. Просвещение нужно двинуть, и двинуть энергично. Наш народ с православной душой невежественный и темный. А темный народ не может совершенствоваться. Крестьянство освобождено от рабовладетелей, но находится в рабстве произвола, беззаконности и невежества. Оно обескураживается, делается апатичным, бездеятельным, что порождает всякие пороки. Нужно, прежде всего, поднять дух крестьянства, сделать из них действительно свободных и верноподданных сынов Ваших. Боже, сохрани Россию от престола, опирающегося не на весь народ, а на отдельные сословия. Там, где овцам плохо, плохо и овцеводам».

Положение в империи было взрывоопасным настолько, что Зимний дворец 6 августа 1905 года манифестом Николая II объявил о скором создании в России Государственной думы. Ее объявили, как представительное законодательное учреждение, но права хотели только дать совещательные. «Положение о выборах в Государственную думу» и «Учреждение Государственной думы» были разработаны министром внутренних дел А. Булыгиным. По его проектам избирательных прав не получили многие категории населения, включая рабочих, солдат и женщин.

Булыгинская дума была неудачной попыткой расколоть недовольных самодержавием, повести их не по пути революции, а по монархически-конституционной дороге. При этом конституция по имперски выглядела так, что Ленин назвал манифест от 6 августа «зеркалом всех гнусностей, мерзостей, азиатчины, насилия, пронизывающих весь социальный и политический строй России. Главным в булыгинском проекте была идея незыблемости абсолютной самодержавной монархии, при которой царь-император считался как единственный источник законодательной, судебной и исполнительной власти, которая осуществляется зависимыми только от государя чиновниками. Само собой, государь произвольно устанавливает налоги, и, конечно, бесконтрольно расходует бюджетные деньги.

По булыгинскому проекту законопроекты будущей думы должны были передаваться на одобрение Государственного совета, затем передавались на подпись царю и только после его подписи становились законами. Депутатов выбирали на пять лет, но царь в любой момент их мог распустить. Эта теоретическая дума не устраивала ни одно из имперских сословий, исключая бездельников. Несмотря на это, часть оппозиционеров объявила, что в результате давления народа, дума может превратиться в Учредительное собрание без вооруженного восстания. Многие сановники предлагали Зимнему дворцу сделать будущую думу крестьянской, поскольку крестьяне несмотря ни на что представляют собой консервативный оплот державы. Большая часть интеллигенции говорила, что хочет монарха царствующего, а не правящего. В 1905 году общество хотело политических свобод, а народ – только экономических образований, не очень понимая, что эти реформы никогда не делаются без предварительного политического решения властей. Монархисты объявляли, что решающий голос подданные не получат никогда, а они всегда будут делать только то, что сами захотят. Революционеры смеялись, и говорили, что совещательный парламент – изобретение доморощенных чиновников-евнухов: «долой подлое и бездарное правительство, бюрократию, доведших Россию до позора!»

Сначала загорелись Прибалтика, Кавказ и Польша. Тут и там целые губернии и даже края объявлялись на военном положении чрезвычайной охраны. Потом заполыхала Сибирь, затем Одесса, и в сентябре 1905 года вся империя находилась в революционном волнении. Ненависть к самодержавию активно вырывалась наружу, но давно потерявший авторитет Зимний дворец бездействовал, что уже столетие было его обычным состоянием. Империя грозно заявляла своему самодержцу, что «спасение лишь в конституции». Богатые буржуа массово переходили на сторону общества и делали колоссальные пожертвования революционным партиям. Рабочие полностью попали под влияние социал-демократов Ленина, а это были уже миллионы. Национальные окраины требовали автономию, инородцы – равноправие, крестьяне хотели землю, армия нервничала из-за японского позора, чиновники, у которых при Николае II из-за всеобщего протекционизма не было ни малейших шансов на продвижение по службе, выступили против собственного режима. Впервые со времен Петра и Екатерины Великих, огромная империя бурлила как единое целое, заявляла «так жить нельзя» и во всем справедливо винила самодержавие. Революционеры заваливали державу десятками тысяч листовок, требующих покончить с существующим режимом. В начале октября имперская смута забила фонтаном.

Начались усиленные забастовки на фабриках и заводах, затем на железных дорогах и в империи наступил полный хаос. Диктатор Трепов закрыл все заводы и рабочие толпами ходили по улицам и митинговали, присоединяя к своим толпам все новых и новых протестантов. В державе заговорили, что перехода к конституционному правлению уже мало, нужна президентская республика. Революционеры подробно и ярко говорили подданным, что самодержавие не интересуют потребности народа, и самодержавие уже давно не только несостоятельно, но и просто совсем гнилое. Революционное зарево было видно везде, в любой точке одной шестой части суши.

6 октября началась Всероссийская политическая стачка, в которой участвовала вся страна. Даже до царской резиденции Царском селе дошло, наконец, что дела в империи идут никак. Председатель то ли Совета, то ли Комитета министров Сергей Витте на высочайшей аудиенции предупредил, что если самодержец не хочет, все-таки, политических реформ, то должен назначить диктатора. Витте безуспешно склонял царя к политическим реформам и в программном докладе обосновал необходимость государственного реформирования. Он писал о необходимости гражданской свободы всех подданных империи, которая обеспечивается законами. Форма не должна торжествовать над содержанием, а государство, вообще-то, если кто в Зимнем не знает, должно обеспечивать благосостояние и права граждан. Витте писал, что над проектом Булыгина все смеются и общество требует всеобщего избирательного права, национализации земли, социалистического переустройства и даже федерации. Он доказывал, что в октябре 1905 года полицейские репрессии не остановят всеобщее идейное наступление, а только на короткое время его заглушат, что на крестьян режим больше рассчитывать не может, поскольку сегодня они за царя, а завтра против его трона. Витте писал Николаю II, что исторический прогресс не остановим и неудержим, и если царь не пойдет на установление гражданских свобод, то революция обойдется без него. Он предложил перехватить у революционеров их лозунги и возглавить общественное движение. Витте сказал, что царь должен унять своих высших холопов-чиновников, вроде Трепова, ибо народ восстает совсем не потому, что государственные реформы идут медленно, а потому, что над ними издеваются и хамят, всегда безнаказанно, холопы самодержавия, постоянно и неудержимо залезая в народный карман. Необходимо дать срочно подданным свободу личности, совести, слова, собраний и союзов и их гарантировать. России нужна конституция, и она получит ее с царем или без царя. Нужно пойти навстречу народным требованиям, иначе «казни и потоки крови только ускоряя взрыв, за которым наступит дикий разгул низменных человеческих страстей».