они догадаются, что просто одному надо пройти первым и придержать двери для другого. Было начало дня 1 июля 2001 года. Еще иногда слышалось, как редактор разговаривает в своем кабинете с кем-то еще, но это необязательно обозначало небрежность или попытку принизить Этуотера – просто к редактору всегда заходили и что-нибудь спрашивали.
Вскоре после этого, ополоснув в мужском туалете лицо и уши холодной водой, Этуотер вернулся через захватанные двери в коридоре и пробрался через толпу вокруг шведского стола в ресторане. Также он воспользовался зеркалом над раковиной, чтобы набраться смелости – обычно только в периоды самоподбадриваний перед зеркалом он осознавал, что делает кулаком. Над множеством блюд на столе светились красные лампы для обогрева, мужчина в слегка помятом поварском колпаке нарезал по индивидуальным спецификациям прайм-риб. В большом помещении мощно било в нос запахом тел и разогретой еды. От влажности у всех блестели лица. У Этуотера была выразительная походка низкого человека, задействующая плечи. Многие из воскресных посетителей были пожилыми и носили специальные солнечные очки с боковыми шторками, по изобретателю которых наверняка плакала рубрика ЧП. Еще в последнее время мало где увидишь липучку для мух. Их столик оказался почти в первом ряду у еды. Даже через многолюдную столовую было нетрудно заметить, где они сидят, из-за жены художника, миссис Мольтке, чья огромная светлая корона волос на голове почти тягалась по высоте с кафедрой хостесс. Этуотер пользовался головой как маяком при преодолении помещения, пока его уши и лоб заливались румянцем из-за высокоскоростного мышления. Тем временем в редакторском офисе «Стайла» на шестнадцатом этаже 1 Мирового торгового центра в Нью-Йорке младший редактор разговаривал по интеркому со старшей стажеркой, одновременно отвечая по внутренней электронной почте. Мистер Бринт Мольтке, субъект предлагаемой статьи, улыбался супруге застывшей улыбкой – возможно, в ответ на какое-то замечание. Его блюдо осталось практически нетронутым. Миссис Мольтке стирала мизинцем майонез или заправку с уголка губ и взглянула в глаза Этуотера, когда он воздел обе руки:
– Они в восторге.
←
Отчасти Этуотеру пришлось умыться и самоподбадриваться в безвоздушном мужском туалете рядом с рестораном «Холидэй Инн» потому, что платный звонок на самом деле продолжался еще несколько минут после слов журналиста «… сами произведения» и почти перешел на повышенные тона, но при этом не принес результатов и не поколебал ни одну из сторон, не считая того что младший редактор впоследствии заметил своей старшей стажерке, что Скип принимает эту странную фигню куда ближе к сердцу, чем обычно ожидаешь от такого зарекомендовавшего себя профи.
– Я же пишу хорошие вещи. Нахожу и пишу.
– Дело не в тебе и не в том, что ты можешь нам предложить, – ответил младший редактор. – Просто я сообщаю тебе новости о том, что может быть, а чего не может.
– Вспоминается, кто-то что-то говорил, будто и попугая быть не может, – здесь Этуотер ссылался на предыдущую статью для «Стайла».
– Ты выставляешь все так, будто дело во мне. Но в реальности дело в говне. Фекалиях. Человеческом говне. Все очень просто: «Стайл» не печатает вещи о человеческом говне.
– Но это еще и искусство.
– Но еще и говно. А тебя и так уже отправили в Чикаго по другой теме, потому что ты сам говорил, что это сомнительно в плане того, что мы можем печатать. Поправь, если я ошибаюсь.
– Чикаго уже под контролем. Сейчас воскресенье. Лорел мне там выбила на завтра весь день. Тут всего два часа пути по межштатному. Эти две вещи на сто десять процентов совместимы, – Этуотер шмыгнул и тяжело проглотил комок в горле. – Ты же знаешь, что я знаю эти места.
Вторая статья для «Стайла», которую упомянул младший редактор, касалась «Канала страданий», – кабельной сети с широким охватом, – сам Этуотер попросил Лорел Мандерли провести хитроумный маневр и предложить статью напрямую старшей стажерке редактора «ЧТО ПРОИСХОДИТ?». Этуотер был одним из трех штатников, прикрепленных к рубрике ЧП, на которую выделялось 0,75 стр. в неделю и которая в БМГ-еженедельниках была ближе всего остального к фрик-шоу или таблоиду и камнем преткновения на самых высоких уровнях «Стайла». Размер штата и крупный шрифт значили, что от Скипа Этуотера официально ожидали один текст на 400 слов каждые три недели, но с тех пор, как «Эклшафт-Бод» заставил миссис Энгер срезать редакторский бюджет на все, кроме новостей о знаменитостях, младшие штатники ЧП работали на полставки, так что на самом деле, скорее, Этуотер подавал три законченных статьи каждые восемь недель.
– Я отправлю фотки на завтра.
– Не отправишь.
Как упоминалось выше, сам Этуотер редко замечал движения кулака вверх и вниз, которые, насколько он помнил, впервые обозначились во время нервотрепки в «Индианаполис Стар». Когда он стал замечать, что делает, то иногда опускал взгляд на движущийся кулак безо всякого узнавания, словно тот принадлежал кому-то чужому. Это было одной из нескольких лакун или слепых пятен в самовосприятии Этуотера, из-за которых в офисе «Стайла» он отчасти вызывал и приязненное, и легкое презрительное отношение. Те, с кем он работал близко, как Лорел Мандерли, видели его без защитного панциря или механизма, и в отношении Лорел к нему явно сквозили материнские элементы. Склонность же его стажеров к яростному поклонению, в свою очередь, превратила его в глазах кое-кого из «Стайла» в манипулятора – человека, который заговорщицки пользуется другими вместо того, чтобы развивать свои собственные внутренние ресурсы. Бывший младший редактор во главе рубрики «СТРАНИЦЫ ОБЩЕСТВА» однажды назвала Скипа Этуотера эмоциональным тампоном, хотя множество людей подтвердили бы, что у нее хватает своего эмоционального багажа всех видов и размеров. Как и в любой институциональной политике, все было очень запутано.
Как также упоминалось, профессиональный диалог по телефону на самом деле был очень быстрым и сжатым, за исключением одной продолжительной паузы, когда младший редактор совещался с кем-то из дизайна насчет формы вреза, что Этуотер ясно слышал от начала до конца. Хотя несколько мгновений тишины сразу после этого могли означать почти что угодно.
– Давай так говорить, – сказал наконец младший редактор, – А если я тебе скажу то, что сказала бы мне миссис Энгер, если бы я увлекся так же, как ты, дал добро, пошел на летучку и запитчил статью на, скажем, 10 сентября. Ты что, из ума выжил. Людям не интересно говно. Людям отвратительно и противно говно. Поэтому его и называют говном. Не говоря уже о высоком осеннем проценте рекламных страниц про еду или красоту. Ты что, с ума сошел. Конец цитаты, – миссис Энгер была главным редактором «Стайла» и наместником родительской компании – американского подразделения