Осмотр закончился к утру. «Больных» заперли в вагонах, поставили охрану и ушли, а остальные…
– Нам-то куды деваться? – спрашивали друг у друга «здоровые». – Крыши над башкой и той лишили.
На улице тем временем уже рассвело, а голодные и замёрзшие люди всё ещё пребывали в растерянности. Очень хотелось есть, от голода сводило желудки. И тут снова появились красноармейцы и… отвели их в баню!
Пока казаки раздевались в предбаннике железнодорожной бани и вытряхивали из одежды вшей, подошла крупная женщина с большой бутылью молока в руках. Она оказалась банщицей. Женщина убрала бутыль в угол подальше от жалобных голодных глаз казаков и обвела всех тяжёлым взглядом.
– Ну, и чего пялитесь, морды бородатые? – сказала она сердито. – А ну марш в баню и мойтесь, пока не выперла всех вон, на улицу!
– Барышня, милая, дай нам молочка хоть по глоточку хлебнуть? – взмолились казаки. – Мы же…
Они сразу же замолчали, когда банщица сжала кулаки и нахмурила брови.
– Ещё чего, – сказала она ещё злее, чем прежде. – Я вам что, корова дойная? Хотите молока, на базар идите. Там много чего есть, а уж молока особенно.
– Как мухи, мы здесь передохнем, братцы, – обратился ко всем Василий. – Господь свидетель, никому мы не нужны здесь. Давайте хоть кто-то из нас живым останется! Может, наскребём по карманам каких-никаких деньжат?
Голодные казаки кое-как собрали небольшую сумму, а суровая банщица из «жалости» дала старенький чайник.
– Вы покуда мойтесь, а я на базар сгоняю, – сказал Василий. – А уж когда вернусь, тогда и сам искупаюсь.
Базар найти оказалось несложно. Василий едва с ума не сошёл от обилия вкуснятины на прилавках. В мгновение ока рот заполнился слюной, а желудок так решительно потребовал пищи, что казак едва не согнулся пополам от сильной рези. «О Господи, дай мне сил сдержаться и не наброситься на еду, – думал Василий, глядя на румяные копчёные колбасы, на окорока, на сало. – Я бы сейчас сожрал и сырого мяса кусок, оторвав его от свиньи или коровы… Вот только кто мне его даст?»
Собранных денег как раз хватило на то, чтобы заполнить молоком чайник. Когда торговка переливала молоко, в животе казака так урчало, что он подумал, что это слышат все вокруг. Схватив чайник, Василий поспешил к выходу. Шагая к бане с затуманенной головой, казак едва не натолкнулся на старика с клюкой, медленно идущего ему навстречу.
– Здорово, молодец! – поприветствовал его старик, останавливаясь.
– И тебе здоровья желаю, – остановившись, с недоумением ответил Василий.
– Вы чьи казачки будете? – спросил старик, опираясь на клюку.
– Мы из первого отдела Оренбургского войска нашего, – ответил Василий. – Домой из Сибири добираемся, да никак вот не доберёмся.
– Да-а-а, далёко, вам пешком никак не дойти, – посочувствовал старик. – А как же на поезде?
– Было дело, и на поезде ехали, да вот, видать, приехали, – вздохнул Василий. – Из Омска до Челябы доехали и нас из вагонов высадили. А теперь мы бошки ломаем, что делать и куда идти.
Старик внимательно оглядел его и горько ухмыльнулся.
– Да-а-а, не воякой ты глядишься, сынок, – прошамкал он сочувственно. – Твои эдак же выглядят?
– Да, не лучше, – вздохнул Василий, стыдливо опуская взгляд на разношерстные валенки.
– Сыновья мои тоже казаки, – погрустнел старик. – Двое на Гражданскую ушли и сгинули. Младший всё при нас был, а потом и его война забрала. Где он сейчас? Жив ли? Вот помрём со старухой, и похоронить нас некому. Взял бы вас к себе на постой, да мы со старухой сами в баньке старенькой прозябаем. Избу нашу спалили аспиды красные, вот и… – прервав себя на полуслове, он на мгновение задумался и продолжил: – Здесь, совсем недалече, переселенцы ваши оренбургские проживают. До них рукой подать, вёрст сорок всего. Вы бы обратились к ним за помощью? Глядишь, и подсобят, не откажут, земляки ведь?
– Легко сказать, – ухмыльнулся Василий недоверчиво. – Сорок вёрст пешим ходом протопать – не на коне верхом проскакать. Мороз-то какой, да и вьюжит вон шибко.
– И то верно, – кивнул, соглашаясь, старик. – А вы вот что: в другую деревеньку ступайте. Она совсем близко здесь притулилась. Версты три всего. Люди там незлобивые, поди не оставят души христианские, в беде оказавшиеся, на лютом морозе…
13.
Искать указанную деревню казаки отправились вшестером. Стремительно приближался вечер. Дошли до места, постучали в первый дом.
– Хозяева, пустите переночевать Христа ради.
– Ступайте себе, не задерживайтесь, бродяги проклятые! – прозвучал из-за двери визгливый женский голос. – Не уйдёте со двора, собак спущу!
Пожимая плечами, казаки пошли к соседнему дому, но и там их не пустили на порог. С просьбой о ночлеге они обошли почти всю деревню, но везде получали отказ.
– И что же делать нам теперь, станичники? – спрашивали они друг у друга. – Или помирать, или в Челябу вертаться?
– Айдате дойдём до конца деревни, ужо маленько осталось, – предложил Боев. – Ежели не пустят, то думать будем, как поступить…
Все с ним согласились и продолжили обход. Когда дошли до последнего дома, на крыльцо вышел высокий седой старик.
– Папаша, ради Христа, пусти нас переночевать хотя бы в хлев? – обратился к нему Василий. – Помрём ведь у тебя на дворе, ежели…
– Ишь чё, а где вы хлев в моём дворе увидели? – усмехнулся старик. – Да и избёнка моя, что конура собачья… – он с минуту помолчал, размышляя, а потом вдруг сказал: – Ладно, входите, не на улице же ночевать. В эдакий мороз до утра и в хлеву бы не дожили.
Крохотная, неказистая, с низким потолком изба была натоплена, а старик оказался приветливым и добрым. Когда казаки разделись, он обвёл всех долгим изучающим взглядом:
– Знаете, что, внучата… Сейчас в правлении заседание соберётся, решать будут, кому поручить дрова для паровозов в Челябинск возить. У нас вся деревня эдаким трудом занимается. А вам как раз в Полтавку и надо, так ведь?
– Туда, наверное, – пожимая плечами, ответили казаки. – Нам сказывали, что за сорок вёрст деревня есть, где проживают переселенцы из Оренбурга. Вот нам к ним надо попасть.
– Значит в Полтавку, – кивнул утвердительно старик. – Вот прямо сейчас собирайтесь и ступайте в правление. Хорошо, слёзно просите довезти вас туда, поди не откажут.
Взгляды казаков с хозяина дома переместились на Боева.
– Василий, сходи ты? – попросили они. – Ты у нас самый бойкий, сходи, похлопочи?
Когда казак подошёл к правлению, там вовсю шло заседание. Собравшиеся спорили, шумели. Василий пристроился в сторонке и стал терпеливо ждать. В конце концов волостной глава, он же председатель, назначил тех, кто поедет за дровами в Полтавку, и распустил людей по домам.
Когда все разошлись, в правлении задержались двое – глава и его помощник. С замирающим сердцем Василий подошёл к ним и, сняв шапку, обратился:
– Братцы, выручайте, отвезите нас в Полтавку, Христом Богом молю?
– Откуда ты, чучело огородное? – с сарказмом поинтересовался председатель. – Никогда тебя здесь раньше не видел.
– А я не из ваших мест, – ответил Василий. – Мы мимоходом в селение ваше заглянули.
– Понятно, вы бродяги, – усмехнулся помощник. – Сколько вас и где остальные ошиваются?
– Да здесь мы, недалече, – ответил Василий. – К старику одному на ночь напросились.
– Это он тебя к нам направил? – поинтересовался председатель, морщась.
– Кто же ещё, – кивнул Василий. – Надоумил, когда мы ему всё о себе рассказали.
– Раз так, то и нам поведай, раз с просьбой явился? – заявил помощник. – Только поскорее, уже ночь на дворе.
– А что рассказывать, – почесал затылок Василий. – Казак я и те, кто со мной, тоже.
– Ну и что с того? – нахмурился председатель. – Чего вам в Полтавке понадобилось? И как вы к нам в село попали?
– Как-как, ногами притопали, – ответил Василий. – Поезд до Челябы довёз, а дальше не поехал. Вот и порешили мы по-своему до дому добираться. Судьбина занесла нас в ваше селение.
– И куда вы путь держите, казаки? – поинтересовался помощник.
– В Оренбург нам надо, там наши станицы, – ответил Василий. – А в Полтавке земляки наши проживают. Ещё до войны они в ваши края переселились.
– Так вы за белых воевали во время войны? – усмехнулся председатель. – А теперь, после всего, ты осмелился к нам явиться помощи просить?
– А к кому ж идти прикажете? – округлил глаза Василий. – Вы власть, вот я к вам и пришёл.
– А почему ты решил, что мы помогать вам, врагам, возьмёмся? – едко спросил помощник. – Вы, может, бандиты беглые и вас везде ищут?
– Нет, мы не беглые, – замотал головой Василий. – Мы добровольно советской власти сдались. Нам и документ об том комендант омский самолично выдал.