и Любава спустились вниз. Замерли в главных сенях, через дверной проем с опаской поглядывая за Ольгой, Асмудом и группой скукоженных арестантов.
– Надо бы поговорить со стражей у ворот, – растерянно пробормотал Борич.
Он понимал, что никакая сила не заставит его выйти во двор через красное крыльцо, на виду у княжны и особенно ее воеводы.
– Боязно, – подтвердила его мысли Любава, невольно поежившись и прижимаясь грудью к его руке. И Борич тут же воспрял духом, расправив плечи и выпятив грудь.
– Пойдем через вторую гридницу, – решительно произнес он. – Заодно осмотрим перины. А там, вдоль заборчика, проберемся и до ворот.
И Любава согласно кивнула, продолжая прижиматься к юноше, и Боричу даже показалось, что она немного дрожит.
Они тихо-тихо проскользнули через вторую гридницу, стараясь не мелькать в окнах. В другом ее конце была настежь распахнута небольшая дверка, выходящая на задворки. И здесь, у порога, Борич вдруг замер, внимательно разглядывая лежащие на досках и висячие на козлах перины, одеяла и подушки. Любава почтительно замерла позади. Молчала. Потом Борич медленно спустился по узкой лесенке. По траве направился к белеющим постельным принадлежностям. Но вдруг снова замер на полдороге. Тут же замерла и Любава, боясь сказать хоть слово.
Повернувшись (Любава тут же отступила в сторонку), Борич принялся внимательно рассматривать терем, все его постройки и окна, и особенно – окна княжеских покоев. Он подумал, что вору ведь не обязательно выносить цепочку, он ведь мог запросто выкинуть ее в окно – особенно, если под ним кто-нибудь будет уже стоять.
Хоть они и не видели Ольгу с воеводой, но прекрасно слышали, о чем у них шел разговор.
– Дядюшка! – восклицала Ольга, защищая своих. – Да неправильно все это!
– Чего здесь гадать?! – возражал Асмуд. – Новенький это, больше некому! Ясно как день!
– Хотелось бы, но на дурака он совсем не похож, – вдруг спокойно возразила Ольга. – Кто-то воспользовался его появлением. Поторопился, скорее всего! А вы сейчас больше помогаете врагу.
Асмуд аж задохнулся.
Борич между тем, стараясь не сильно отвлекаться, продолжал свои размышления.
Как-то маловероятно, думал он, что кто-то будет кидаться из окна. Видно ведь хорошо – и стражникам у ворот, и челяди у телег. Хотя, впрочем, если тихонько кинуть вдоль стеночки вон из того окошка вон в тот угол, то никто и не заметит.
– Что теперь? – расстроенно спросила Любава, с еще большей надеждой глядя на Борича.
Юноша задумался.
– Знаешь, а теперь давай обыщем перины, подушки и одеяла, – предложил он.
– Ты думаешь – девчонки? – ахнула Любава. Она их всех знала очень хорошо и всех любила.
– Мало ли что, – уклончиво ответил Борич, поняв чувства девушки.
Они быстро подошли к перинам. Невольно прислушиваясь к перебранке Ольги и Асмуда, быстро прощупали пух подушек и перин.
– Что-то есть, – неожиданно поразился Борич – в душе он не верил, что именно здесь будет спрятана золотая цепь.
Любава резко обернулась. С одной стороны это было бы просто замечательно, если бы они нашли цепочку. Но с другой – это ведь смерть одной из ее подружек!
– Но только твердое и короткое, – добавил юноша, и Любава невольно облегченно вздохнула.
– Где? – деловито спросила она, присаживаясь на корточки рядом с ним.
– Вот, пальцами держу, – слегка посторонился Борич.
Любава осторожно потрогала таинственный предмет.
– А-а-а! – чуть ли ни радостно протянула она, улыбаясь. – Это девчонки, когда набивали пухом, глиняную свистульку сюда, оказывается, уронили. Они потом искали, да так и не нашли.
Юноша кивнул и они продолжили поиски.
– А вот-что то длинное и гибкое, – в тревоге произнес он, замирая и снова оборачиваясь к Любаве.
Девушка снова насторожилась. Подошла. Волнуясь, потрогала. Снова с облегчением вздохнула.
– Это – оберег на цепочке. Это Мала припрятала! Вот проказница!
Когда с перинами и подушками было покончено, Борич, все еще приседая, задумчиво огляделся. Взгляд его задержался на стенах хором. Самые ближние к нему были нежилые, с гридницами и прочими помещениями. Левее от них – жилые хоромы Ольгиного терема. Чуть дальше – терем воеводы. Борич пристально смотрел на окна девичьей светлицы. Потом он встал, медленно направился к деревянной стене, внимательно глядя себе под ноги. Любава, ничего не понимая, также медленно пошла за ним, придерживая связку ключей, чтобы они ненароком не звякнули и не отвлекли юношу.
Борич остановился у самой стены. Прошелся вдоль толстых бревен, касаясь их руками и также глядя на траву. Остановился в углу. Развернулся. Замер, привалившись спиной к стене и внимательно оглядываясь. Любава нерешительно замерла рядышком, все-также придерживая ключи.
– Видишь? – наконец спросил он.
– Что? – волнуясь, переспросила Любава, поспешно озираясь.
– С этого места видны только стражники у ворот.
Любава нахмурилась, обдумывая его слова.
– И что? – спросила она, не придя ни к каким выводам.
– Значит, только стражники могут видеть это место – больше никто.
– И что?
– Да так, размышления вслух, – улыбнулся ей Борич, отстраняясь от стенки. – Давай побеседуем с охраной у ворот.
Они осторожно подошли к воротам, с опаской посматривая на спорящих в центре двора Ольгу и Асмуда. С тревогой отметили, что сотник караула уже принялся по одному подводить подозреваемых к воеводе с Ольгой, и те тихо о чем-то расспрашивали их.
– Скажите, воины, – решительно начал Борич. – Кто-нибудь крутился вон в тех местах?
Он указал на стенку под княжескими окнами. Охрана с некоторым недоумением посмотрела на юношу, потом – на Любаву, потом снова на юношу. Задумались.
– Бабка Матрена там проходила, – ответил один из них.
– А случаем не видели, мелькал ли кто вон в том окне?
Борич указал пальцем на угловое окошко – его видно было только от ворот и оно принадлежало девичьей светлице.
Стражники снова задумались. Покачали головами.
– А может кто-то подошел под это окно и сделал движение, словно поймал что-то сверху? – с надеждой спросил Борич и Любава посмотрела на воинов с еще большей надеждой.
Но воины снова отрицательно покачали головами.
– Может поднял что-то?
Тот же ответ.
– Либо уронил и затем нагнулся?
Один покачал головой, но второй вдруг спохватился.
– Точно! Было такое! – встрепенулся он и посмотрел на своего напарника. – Помнишь, мы еще разговаривали с тобой о волках в Бабьем Яру?
Второй пожал плечами.
– А тут как раз там проходил Бздыня и споткнулся. Мы еще посмеялись – на ровном-то месте!
Второй согласно кивнул.
Борич, взяв Любаву за руку, поспешно вернулся к пустой гриднице, пока их не заметили. По узкой лесенке поднялись внутрь. И здесь Борич замер, основательно задумавшись.
– Что теперь? – поинтересовалась Любава. Лицо ее было бледным.
– А теперь пойдем к страже на крыльце, – сказал юноша. – Узнаем, кто входил и выходил, пока мы с тобой были в подвале.
Также тихонько, стараясь не маячить в окнах, они пробрались в главные сени, и уже здесь, спрятавшись у дверного проема, Любава пальчиком поманила стражников. Удивившись, к ним, с согласия старшего, подошел младший из двоих.
– Ты помнишь, как в сени вошел сотник? – требовательно поинтересовался Борич.
Стражник с удивлением покосился на юношу, но увидев,