тебя редкость, — выдавливаю я. — Не волнуйся, я буду использовать приятные, лаконичные слова. — Я встаю, медленно надвигаясь на него. — Я. Не. Хочу. С. Тобой. Трахаться. — Я тычу пальцем в сторону двери. — Я устала играть в твои игры. Выпусти меня. Сейчас же.
Он хлопает ладонью по полу.
— Почему ты всё портишь? — вскрикивает он. — Я так много раз представлял это в своей голове. Но ты продолжаешь поступать неправильно. Почему? Я знаю, как это должно было произойти. — Он свирепо смотрит на меня. — Я посылал тебе подарки в течение нескольких месяцев…
Если это правда, мне нужно основательно почистить свою почту.
— Ох, черт, я и забыла, что меня можно купить. Тогда, думаю, я принадлежу тебе. Я попрошу моего агента выписать тебе чек. — Я качаю головой. — Что, черт возьми, с тобой не так? Ты действительно так отчаянно нуждаешься в сексе, что тебе приходится придумывать целые отношения в своей голове? Ты настолько чертовски раздражающий, что у тебя нет друзей, которые могли бы тебе помочь?
Он искоса смотрит на пропитанный хлороформом кляп, и я хмуро смотрю на него в ответ.
— Только попробуй. Я сниму с тебя скальп и вырву глотку, ты, уродливый кусок дерьма.
Он вскакивает на ноги. Я отступаю назад, натыкаясь на обеденный стол. Продолжая стоять к нему лицом, за спиной я шарю рукой в поисках ножа для хлеба.
— Да пошла ты! — рычит он. — Я всё сделал правильно!
Я фыркаю.
— Кто сказал? Где вообще ты нашел эти советы по ухаживаниям? Ты же знаешь, что «Ты»[71] вообще-то триллер, а не практическое руководство, да? — Моя рука скользит по тарелке с холодным соусом, и я борюсь с желанием поморщиться. — Послушай меня. Я никогда не захочу тебя. Если бы ты был последним мужчиной на Земле, я бы пересекла океан, лишь бы убежать от тебя. И так поступила бы любая женщина, ты, маленький, лысеющий, вонючий урод.
Дерьмо, где этот чертов нож?
Его глаза сверкают гневом.
— Знаешь что? Они были правы! Ты и правда сука! Главная сука всего мира! — Он качает головой. — Почему ты так жестока? Как ты можешь причинять мне такую боль?
Мои пальцы скользят по столовым приборам, тарелкам, бокалам. Ножа всё нет.
— Я причинила боль тебе? — спрашиваю я, повышая голос. — Ты — тот, кто кинул в меня бомбу, накачал наркотиками, похитил и связал!
— Чтобы мы могли быть вместе! — настаивает он. — Я посвятил всю свою жизнь тому, чтобы любить тебя, а тебе всё равно, не так ли? Тебе абсолютно наплевать на меня.
Моя рука, наконец, сжимает прохладную, крепкую рукоятку ножа.
X всё ещё бредит.
— Боже, как я мог быть таким глупым? Ты лгала мне всё это время. Ты притворялась, что любишь меня!
— Я никогда не притворялась, что люблю, ты сумасшедший идиот! Ты выдумал всё это в своей голове! — Я осторожно поднимаю нож, стараясь, чтобы движение было незаметным.
X делает шаг вперед. Он задыхается, как собака.
— Прекрати. Лгать.
— Я не лгу. Ты — тот, кто вводит в заблуждение.
За спиной я переворачиваю нож лезвием вверх. Раздается тихий звон. К своему ужасу, я слышу, как бокал катится по столешнице. Я закрываю глаза, когда он падает и разбивается о пол.
Дерьмо.
X бросает взгляд мне за спину. Его лицо каменеет. Он хватает меня за запястье и сильно выворачивает его, вырывая нож из моей хватки.
— Ты маленькая сука. Ты что, собиралась пырнуть меня ножом? После всего, что я для тебя сделал? — Его глаза горят яростью. Он выглядит устрашающе. — Годами, годами я любил тебя. А теперь ты просто отвергаешь меня. Ты обесценила все эти годы моей жизни. — Он подходит ближе, понижая голос. Страх подкатывает к моему горлу. — Я не понимаю, почему все женщины хотят сделать мне больно. — Он поднимает нож, и мы оба смотрим, как он поблескивает в свете ламп. — Ты должна заплатить за то, что причинила мне боль, — решает он. — Я тоже хочу, чтобы тебе было больно.
Дерьмо. Я отступаю на шаг назад, не сводя глаз с кончика ножа.
— X…
— Да пошла ты нахуй, — рычит он и наносит удар.
Я кричу, когда чувствую, как нож вонзается в мой таз. О Боже мой. О Боже мой. Я не думала, что он на самом деле это сделает. X выдергивает нож, и я кричу, когда зазубренный край разрывает мою кожу. Кровь хлещет из раны, пропитывая мое красное платье. Прежде чем я успеваю ответить, он поднимает руку и снова наносит мне удар, целясь в лицо. Я отдергиваюсь в последний момент, и лезвие полосует прямо по моей щеке. Он заносит руку в третий раз, и моя старая боевая подготовка, наконец, дает о себе знать. На автомате я поворачиваюсь и сильно бью плечом в его горло. Это хороший трюк, чтобы застать людей врасплох; все ожидают, что ты будешь драться руками. Это сработало с X. Он отшатывается назад, хватаясь за горло.
Я киваю сама себе. Ладно. Хорошо. Это не совсем честный бой. Я давно не занималась, но всё ещё многое помню из своих тренировок по боевым искусствам. Он нетренированный, но намного сильнее меня. Наши шансы немного уравнялись.
Мне просто нужно проявить фантазию.
Бросившись к столу, я хватаю вилку для разделки мяса, воткнутую в курицу, и вырываю её, целясь прямо в глаза X. Это дикий, неконтролируемый замах, но на самом деле я не пытаюсь ударить. Просто отвлекаю его. Пока его взгляд следует за вилкой, я ударяю коленом ему в промежность.
— Сука! — визжит он и падает на колени, когда я проскальзываю мимо него к входной двери. Я бросаюсь к металлической панели, но она надежно заперта. Я даже не могу пошевелить ручкой. Я пытаюсь выбить её плечом и вскрикиваю от боли. Позади себя я слышу, как X поднимается на ноги, поэтому меняю тактику: разворачиваюсь на каблуках и лечу по коридору. Я вваливаюсь в первую попавшуюся открытую дверь, разворачиваюсь и захлопываю её за собой, затем дико оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы забаррикадироваться. В углу комнаты стоит потрепанный деревянный стул, и я хватаю его, втискивая под дверную ручку. Это вообще работает? Не знаю, но я видела это в фильмах, а сейчас мои возможности довольно ограничены.
В комнате темно. Я шарю по стене в поисках выключателя. Когда на потолке загорается свет, я тяжело прислоняюсь к двери, чтобы осмотреть свою рану. Ткань на моем левом боку насквозь пропитана кровью. Морщась, я приподнимаю подол платья, чтобы осмотреть порез.