Эстер Вон, но трудно было сказать, отрицала она или подтверждала избиения своим молчанием.
Вот что с человеком может сделать власть.
Андреа пролистала сканы, перечитав все пять писем. Надо сказать, для угроз они были весьма сдержанны. Андреа сталкивалась с куда большей жестокостью и агрессией при обсуждении творчества Филипа Гастона[37] на странице Колледжа искусств и дизайна Саванны в Фейсбуке. Она не знала ни одной женщины, которая ни разу бы не получила в интернете угрозы жестокого изнасилования просто за то, что высказала свое мнение.
Телефон завибрировал. Байблу пришло письмо.
Андреа не удержалась и прочла уведомление.
– Лита ответила вам по поводу судебного запрета Рики.
– Посмотри, что там.
Андреа открыла письмо, а потом вложение в нем. Это был оригинал ордера на имя Рики Джо Фонтейн, подписанный судьей.
КАК ОТВЕТЧИКА ПО ДЕЛУ НАСТОЯЩИМ ПИСЬМОМ УВЕДОМЛЯЕМ ВАС, ЧТО СОЗНАТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ ДАННОГО ПОЖИЗНЕННОГО СУДЕБНОГО ЗАПРЕТА ЯВЛЯЕТСЯ УГОЛОВНЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ И ВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ НЕМЕДЛЕННЫЙ АРЕСТ.
– Черт побери, – пробормотала Андреа. Все было кристально ясно. Она пролистала стандартные документы и нашла первоначальный запрос на выдачу ордера. Она дошла до сути жалобы Бернарда Фонтейна и зачитала ее Байблу вслух.
– «Несколько раз на протяжении последних десяти лет моя бывшая жена Рики Джо Блейкли (Фонтейн) появлялась в моем доме и доме моего бизнес-партнера Дина Векслера и вербально угрожала мне. Последний раз она была в нетрезвом состоянии и оставила лужу рвоты на моем пороге (фото приложено). В течение шести последних месяцев ее нападения участились и приняли более угрожающий характер. Она проколола все шины моего автомобиля (фото приложено). Она бросила камень в окно моей спальни (фото приложено). Она угрожала нескольким сотрудникам на моем месте работы (показания приложены). Она писала анонимные письма в различные государственные органы, сообщая, что мой бизнес-партнер (Векслер) и я действуем в обход закона (копии приложены). Вчера вечером она пришла ко мне на работу, размахивая оружием (ножом), и угрожала убить меня. Мы вызвали полицию (рапорт приложен). Во время ареста она вербально угрожала убить меня и Дина Векслера. В настоящее время она находится в тюрьме, но я опасаюсь за свою жизнь, если ее отпустят».
– Что ж, она собрала все галочки, чтобы запрет стал пожизненным, – сказал Байбл. – Похоже, старушка Рики Джо тоже может иногда побуянить. Когда все это произошло?
– Черт, это было всего четыре года назад. – Андреа чуть не выронила телефон, когда увидела дату. Это была не собачья грызня. Это была настоящая собачья бойня.
Дома Рики вела себя так, будто оно раздавлена разводом и до смерти боится Нардо и Векслера. Ты не прокалываешь людям шины и не блюешь на их порог шестнадцать лет спустя, если до смерти испуган. Ты делаешь так, когда хочешь внимания.
Андреа взглянула на Байбла. Он явно ждал, когда она придет к какому-то выводу, причем не относящемуся к судебному запрету.
Она начала рассуждать:
– Я говорила о Рики, и вы показали мне угрозы, которые получила судья.
– Верная последовательность событий.
Андреа сделала логичное предположение:
– Вы думаете, что Рики посылает угрозы.
– И снова верно, напарник.
– Вот черт, – пробормотала она, потому что совсем не была уверена. Вообще-то это объяснило бы отсутствие угроз сексуального характера. И крысу. Ловушки были расставлены по всему променаду. Рики не нужно было далеко ходить, чтобы найти крысу. Не говоря уже о том, что письма бросили в синий почтовый ящик в конце Бич-роуд.
– Но почему? – спросила Андреа Байбла. – Что такого судья сделала Рики?
– Примерно пятьдесят лет назад дайнер сгорел.
Андреа вспомнила, что читала о разрушительном пожаре на сайте Эр Джей Итс, но не видела связи. Если только Эстер Вон не была пироманкой.
– И?
– Большой Эл растил детей после того, как родители Рики и Эрика погибли во время несчастного случая на лодке. – Байбл внимательно смотрел на Андреа, следя за ее реакцией. – С компанией, которая предоставила ту лодку, было достигнуто юридическое соглашение, по которому был открыт траст в двести тысяч долларов, чтобы Большой Эл мог заботиться о детях. Он стал попечителем. Дети знали о деньгах. Они думали, что оплатят ими колледж и, может, даже купят новую машину и внесут первый взнос за дом. Раньше на такие деньги – даже разделенные пополам – можно было купить очень много всего.
Два с половиной года в Колледже искусств Саванны стоили Андреа примерно столько же.
– Но потом дайнер сгорел, – сказала она.
– Да, и большой Эл, как попечитель, решил, что для детей будет полезнее, если он использует деньги для его восстановления. Ресторан много лет принадлежал их семье. Он подал петицию в суд. Суд удалось убедить, и он потратил все деньги.
– Подал петицию в суд? – эхом отозвалась Андреа.
– Канцлерский суд Делавэра рассматривает дела о гражданских правах: о недвижимости, опекунстве, трастах и так далее. Председателем суда тогда была Эстер. Она удовлетворила прошение Большого Эла о том, чтобы использовать деньги на восстановление ресторана. Даже сказала что-то о том, что высшее образование – это, конечно, хорошо, но дайнер обеспечит достойный доход обоим детям до конца их жизни.
Андреа попыталась представить, как бы она себя чувствовала, если бы весь ход ее жизни изменился из-за одного человека. На самом деле ей даже не пришлось напрягать воображение.
– Но я предполагаю, что никаких прямых доказательств нет, иначе она давно была бы арестована, – сказала Андреа. – Ее не допрашивали?
– Ты не идешь прямо на гремучую змею, гадину надо схватить за хвост.
Андреа и раньше слышала эту фразу. Лучший способ расколоть подозреваемого – это показать ему, что у тебя есть информация, которой у тебя не должно быть. Видимо, для этого и был нужен инспектор Департамента безопасности судебных органов. Байбл и Андреа были няньками, а не следователями.
Она спросила:
– Судья знает, что Рики – автор угроз?
– Конечно, – сказал Байбл. – Но это пока теория, а не доказанный факт. Маршалы охраняют Вонов на тот маловероятный случай, если я ошибусь. А я, хоть в это и сложно поверить, напарник, ошибался и раньше.
– Подождите минутку. – Андреа увидела зияющую дыру в его объяснении. – Вчера вечером вы сказали мне, что портрет подозреваемого – белый мужчина средних лет с суицидальными наклонностями.
– Это правда, и, по идее, Рики можно вычеркнуть из списка. Правило маршалов номер…
– Да бросьте вы!
– Ладно, ты меня подловила. – Его лукавая ухмылка напомнила Андреа Майка. – Я мог бы не тянуть кота за хвост и сразу сказать тебе, что Рики у меня на радарах. Но я поглумился над тобой, напарник. Ты что-то скрываешь. Я что-то скрываю. Нам еще