чтобы все правильно ему объяснить. Сложно было только с Андрюшей, который уже через пару дней стал спрашивать, где папа.
Юлька старалась занимать его. Помимо сада, тягала с собой в магазин, в субботу – взяла на ферму, чтобы показать малышу лошадок. И готова была расписаться в собственном бессилии, когда он в очередной раз спрашивал, когда приедет отец.
Впрочем, ребенком быть проще, чем взрослым, и Андрей отвлекался довольно легко и на разное. А она сама ловила себя на мысли, что иногда оглядывается за спину, ожидая увидеть позади Богдана. Того самого, в котором она сомневалась куда меньше, чем в самой себе, даже несмотря на то, что ей совсем не нравились его методы. Но было в нем еще что-то, что невольно вызывало сравнение с Маличем-старшим и отчего она терялась, потому что неожиданно находила их обоих при всей их разности похожими – наверное, своей уверенностью в том, что им нужно.
Это открытие ошеломляло ее. И даже немного пугало. И еще хотелось вырваться из Солнечногорска хотя бы ненадолго, чтобы не думать ни о чем. Чтобы просто куда-то идти и совсем не останавливаться. И невольно изучала расписание рейсов в Париж, потому что там Ле-Пюс де Сен-Уан, один из самых знаменитых блошиных рынков на свете. И она чертову тучу лет мечтала там побывать.
А в воскресенье к ней в магазинчик неожиданно заглянула Женя, которую она совсем не ждала, ожидая чего-то другого.
- Привет, - с порога поздоровалась сестра и следом за ней прозвучало веселое «Привет!» от Лизы, которая не смогла пропустить возможность поглазеть на разнообразные вещицы, наполнявшие магазинчик тетки, и совместить это с обязательным тисканьем Андрюшки. Будучи старшей среди младшего поколения их семейства, она исправно играла раз и навсегда выбранные ею роли. Сашку она терроризировала воспитательным процессом, а Андрея обожала до обоюдного безумия. Что и подтверждалось последующим визгом мелкого, немедленно оставившего свой планшет и бросившегося к ней, неожиданно ловко соскользнув со стула, на котором до этого прилежно сидел под боком у мамы. Юлька только и успела, что выпалить: «Осторожно!» Но в ее возгласе проворный шкет не нуждался.
Убедившись, что с детишками все в порядке и они, что называется, нашли друг друга в этом сложном и бурном мире, Юля тоже поднялась из-за стола и весело, как могла, сказала:
- Привет! Ты как здесь? Пришла посмотреть, чем занимается твоя непутевая сестра?
- Чем ты занимаешься, я более-менее знаю, - усмехнулась Женя, чмокнула Юльку в щеку и сунулась к кофемашине. – Рассказывать, что шла мимо – тоже не стану. Но я очень хочу послушать, что происходит между тобой и Богданом.
И поставив на стол две наполненных кофе чашки, Женя устроилась напротив сестры с самым заинтересованным видом. Юля даже икнула от неожиданности. Сначала посмотрела на кофе. Потом на старшую. И наконец аккуратно, как могла, спросила:
- В каком смысле происходит?
- Вот и мне интересно – в каком смысле, - мягко проговорила Женя и пояснила: – Он звонит мне каждый день и расспрашивает о тебе. И регулярно является на ужин, где всеми способами выпытывает то, что я недоговорила накануне. Нет, он и раньше у нас бывал, но точно не через день. Рома доволен, Лизка счастлива, а мне что делать прикажешь?
- Очевидно, общаться, - буркнула Юлька, вконец поставленная в тупик. – Если ему больше говорить не о чем, то при чем тут я? У него целая корпорация. Наверняка там есть что обсудить.
- Значит, ты ему важнее корпорации, - рассмеялась Женя.
- Я думала, мы эту тему оставили в прошлом, - все еще пытаясь прийти в себя, промямлила младшая и наконец села, вцепившись пальцами в чашку и принюхавшись. – Кофе из «Миндаля»?
- Думать и делать – разные вещи. И ты не можешь не понимать, что и внимание Богдана, и твой переезд на Молодежную говорят о том, что ничего не осталось в прошлом. Я не вмешивалась раньше. Избегать Богдана было твоим решением и твоим правом. Я не буду вмешиваться теперь. Хотя прекрасно вижу, что ты не меняешь тактики. Но кто из нас не прятал голову в песок? Только стоит ли оно того? Может быть, вам все же попробовать… не знаю… услышать друг друга? Дай ему шанс.
- Женя! Ну как ты не понимаешь, а? Ну ты же из всех людей должна понимать! Я еще от Димы не отлепилась, а ты меня уже за Моджеевского сватаешь!
- Я ни за кого тебя не сватаю, - вздохнула сестра. – Но бегать до бесконечности невозможно. Выдохнешься.
- Уже выдохлась, дышать не могу! – выпалила Юлька, теперь не сдерживаясь. – Он решил меня загнать. Попросила – не трогай! Так он теперь к тебе бегает! Какого черта? И ты еще его выгораживаешь!
- Не выгораживаю, - отрицательно мотнула головой Женя. – Но если все действительно в прошлом, как ты говоришь – отрежь раз и навсегда. И давай пить кофе. Он не из «Миндаля». Отец Реджепа приехал. Привез турецких сувениров.
Юлька грустно улыбнулась. Отрезать раз и навсегда – как? Если она за десять лет не отрезала, то теперь – разве возможно? В таких условиях и правда что – только кофе пить остается.
- А с этими ты как? – негромко спросила она. – С турками? Таня и Реджеп, вроде бы, прикольные.
- Прикольные, - подтвердила Женька. И сама была рада заговорить о другом. Потому что нет ничего хуже, чем лезть в чужую жизнь. И нет ничего хуже – понимать, что родные тебе люди страдают. Замкнутый круг, от блуждания в котором кружится голова и подкатывает тошнота. – Такие непохожие друг на друга, будто с разных планет. Но никому не позволяют вмешиваться и отчаянно держат оборону.
- Мне понравились... необычная у Ромы семья...
- Ты на нашу посмотри!
- Думаешь, подобное притягивает подобное?
- Не знаю, - Женька пожала плечами и улыбнулась. – Но я за чувство здорового эгоизма.
- Это как?
- Мы сами помещаем себя в рамки обычности. И сами же не позволяем себе выйти за них. Но так ли важно их придерживаться, если нам становится плохо внутри этих рамок?
Юля помолчала. Пригубила кофе. Тот и правда оказался вкусным. «Отец Реджепа приехал». Как это Жека вписалась в их странный мир? Да и папа... Только она где-то далеко за пределами. От этого страшно – быть одной всегда страшно.