— Ура, — буркнула себе под нос Пибоди, после чего Ева смерила ее ледяным взглядом.
— Ты будешь обращаться в ОЭС? — спросила Ева Бакстера.
— Попробую. Возможно, он пользовался телефона ми-автоматами, но, если ребята отыщут пару сообщений, мы сможем определить район. Получить образец голоса. И по крайней мере понять, с чем его едят.
— Согласна.
— Еще мы хотим потолковать с ее коллегами. Может быть, она рассказывала им о своем парне. Но если верить сестре, то вряд ли. Она держала это в большой тайне. Тине было только двадцать два года, и характеристика у нее была блестящая. Ни пятнышка.
— Она хотела выйти замуж и стать профессиональной матерью, — неожиданно вмешался Трухарт и вспыхнул, когда все взгляды устремились на него. — Я говорил с ее сестрой. Понимаете, я подумал, что если ты как следует узнаешь жертву, то можно лучше узнать убийцу.
— Моя радость и гордость! — с широкой улыбкой воскликнул Бакстер.
Ева вспомнила, что Трухарт — ровесник жертвы. И что совсем недавно он сам чуть не стал жертвой. Она посмотрела на Бакстера и поняла, что детектив поду мал о том же. Но оба предпочли промолчать.
— Можно предположить, что убийца намеренно обольстил ее. — Ева дождалась кивка Бакстера и только потом продолжила: — Если так, то наши дела пересекаются. Будучи горничной Саманты Гэннон, жертва по долгу службы знала коды замков и охранной системы, расположение комнат и то, что в них хранилось. Кобб было известно, что владелица дома уедет из города на две недели. Но она понятия не имела, что за домом будут присматривать. Насколько мы знаем, Гэннон и Джекобс договорились об этом в последнюю ми нуту.
— Лейтенант… — Трухарт поднял руку, как школьник. — Мне трудно поверить, что такой человек, как Тина Кобб, мог сообщить коды постороннему. Она хорошо работала, ее послужной список чист так же, как и вся биография. Ни единой жалобы. Эта девушка не могла совершить предательство.
— Я согласен с малышом, — подтвердил Бакстер. — Добровольно она бы этого не сделала.
— Вы не знаете, что такое влюбленная девушка, — возразила Пибоди. — Любовь превращает их в дурочек. Если вы посмотрите на временной график, то увидите, что взлом и убийство Джекобс предшествуют убийству Кобб. А теперь прикиньте, сколько времени прошло от ее исчезновения до смерти. Получается не так уж много. Этот малый обхаживал ее несколько недель, верно'' Похоже, он был уверен, что откровенная беседа в по стели — более надежный способ получения информации, чем палка.
— Моя радость и гордость, — сказала Ева, заставив Бакстера фыркнуть. — Если бы он угрожал, бил или мучил жертву, она могла бы солгать, а потом выдать его. Выведать такую информацию исподволь куда без опаснее. Но…
Ева сделала паузу, и ее «радость и гордость» тут же наморщила лоб.
— После этого жертва может начать болтать, может почувствовать себя виноватой и сообщить о своем промахе начальству. Это большой риск. Но сейчас дело не в этом. Так или иначе, он каким-то образом получил от жертвы нужную информацию. Потом забрался в дом, убил Джекобс и должен был замести следы. Поэтому он убил Кобб и избавился от трупа. Причем сделал это так, чтобы ее как можно дольше не опознали. За это время он собирался уничтожить все следы своей связи с ней.
— А что ему было нужно в доме Гэннон? — подозрительно спросил Бакстер.
— То, что, по мнению преступника, хранилось там. Или то, к чему она имела доступ. Краденые бриллианты на сумму в несколько миллионов долларов.
Ева рассказала Бакстеру и Трухарту все, что знала, и вручила каждому дискету с копией своего файла. Потом она выпрямилась и отошла от стола, сама не за метив этого.
— Чем больше мы узнаем об этом старом деле и украденных драгоценных камнях, тем больше узнаем о двух новых убийствах. Это будет легче сделать, если мы объединим усилия.
— Не возражаю, — кивнул Бакстер. — Мы отдадим вам две копии нашего файла по делу Кобб. Как ты предлагаешь построить дальнейшую работу?
— Устроить облаву на Бобби. Он почти не оставил следов, но всегда что-то есть. Посмотрим, удастся ли ОЭС что-нибудь выудить из телефона жертвы.
— Нужно порыться в ее личных вещах, — добавила Пибоди. — Она могла оставлять что-нибудь на память, девушки часто так поступают. Например, хранят счет и подставку из ресторана, где обедали со своим избранником.
— Хорошая мысль. — Бакстер подмигнул Пибоди. — Сестра сказала, что он водил Тину в картинную галерею и на какую-то пьесу. Постараемся выяснить. Действительно, много ли в Нью-Йорке театров и галерей? — Он хлопнул Трухарта по плечу. — На это не жалко потратить пару сотен человеко-часов моего серьезнейшего напарника.
— Кто-то где-то должен был их видеть, — согласилась Ева. — Ну а мы с Пибоди продолжим разработку Джекобс. Всю информацию будем сводить воедино. Домашнее задание: прочитать книгу Гэннон. Как можно больше узнать о краденых бриллиантах и людях, которые их украли. Все свободны. Пибоди, жду тебя к десяти. Бакстер, задержись на минутку.
— Я — любимец учительницы! — Бакстер прижал руку к сердцу и подмигнул Трухарту.
— Ты поручаешь ему эту нудную работу, чтобы привязать к стулу? — спросила Ева, дожидавшаяся ухода остальных.
— Стараюсь как могу, — подтвердил Бакстер. — Он пытается отбиваться. Ох, молодость, молодость… Но не слишком рьяно. Во всяком случае, пока мне это удается.
— Вот и хорошо. — Ева отвела взгляд. — Что ты скажешь, если объединенным делом буду руководить я?
— Видишь этот портрет? — Бакстер кивнул на при крепленную к доске увеличенную фотографию с удостоверения личности Тины Кобб. Фотография была де шевая, плохонькая, но все же отражала юность и невинность модели.
— Да.
— Даллас, я неплохо лажу с людьми. И очень хочу найти сволочь, которая превратила ее вот в это, — он ткнул пальцем в моментальный снимок обгоревшего трупа. — Так что с моей стороны возражений не будет.
— Ты согласен, чтобы мы с Пибоди порылись в вещах твоей подопечной? У нее острый глаз.
— Ладно.
— Возьмешь на себя клуб, где в последний раз видели мою жертву?
— Могу.
— Тогда встретимся завтра утром. В девять ноль-ноль.
— Доставь мне удовольствие и скажи, что эта встреча произойдет в твоем домашнем кабинете. Где угощают настоящим кофе и где я однажды ел изумительную свиную отбивную.
— Нет, здесь. Если передумаю, сообщу.
— Ну вот, все испортила…
Ева возвращалась в Верхний город. Из-за аварии на Восьмой авеню образовалась пробка на несколько кварталов. Казалось, половина Нью-Йорка нарушила запрет на подачу звуковых сигналов и давила на гудки, жалобно, но тщетно протестуя против неизбежного зла. Реакция Евы была более активной. Она быстро пересекла разделительную полосу, завернула за угол и поехала по направлению к Десятой авеню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});