была пустая трата времени.
– Это нормально – расстраиваться, когда ты кого-то потерял, – тихо говорит Това.
Кэмерон бормочет что-то, чего Това не может расслышать, и быстро направляется в сторону главного входа. Она идет за ним, стараясь не отставать. Он действительно уходит?
К ее удивлению, вместо того чтобы выйти через парадную дверь, он сворачивает в насосную. Она изумленно наблюдает, как он обходит ящик с ЖИВЫМ ОСЬМИНОГОМ, все еще стоящий посреди комнаты, сдергивает крышку с аквариума с угревидными зубатками и бросает туда кольцо. Оно бесшумно опускается на дно и исчезает в облаке песка.
– Вот тебе и эпос. Вся эта затея была эпическим провалом, – с горечью бормочет он.
Това растерянно смотрит на аквариум. И что это было? Одна из угревидных зубаток смотрит на нее в ответ, поблескивая зубами-иглами в голубом свете.
Она прочищает горло.
– Не хочешь присесть и выпить кофе, дружок? Как видишь, на сегодня я всю работу сделала, но мы могли бы обсудить то, что будет завтра. Мой последний день. Надо, чтобы все прошло гладко.
– Кофе? – Кэмерон произносит это слово так, будто оно иностранное. На мгновение кажется, что из него вышел весь воздух, как из повисшего ветроуказателя. Он быстро встряхивает головой, и вот уже буря бушует опять. – Нет. Я просто заехал забрать толстовку из комнаты отдыха.
Он выходит из насосной, и Това идет за ним.
– Но как насчет завтра?
– Завтра не будет, – говорит он через плечо. – Терри так и не предложил мне эту должность. Нафига мне оставаться? Это насколько же я должен быть некомпетентным, чтобы меня не взяли на работу, где надо выносить мусор и мыть полы? Я… не хотел вас обидеть.
– Ой, я уверена, что это недоразумение. У Терри голова была занята другим, новый осьминог…
– Хватит с меня недоразумений. – Кэмерон ныряет в комнату отдыха и появляется минуту спустя, зажав под мышкой толстовку. – В любом случае я отсюда уезжаю.
– Как это?
– Возвращаюсь в Калифорнию. – Он избегает смотреть ей в глаза. На его лице появляется грустная, сардоническая улыбка. – Пора в дорогу.
– Ты уезжаешь сейчас?
– Да. – Тон у Кэмерона резкий. – Уже уехал бы, но я же идиот и оставил большую часть своего барахла в доме Итана. Вещи стирал. Даже гитару оставил. Вернулся, чтобы все забрать. – Он встряхивает толстовкой: – Подумал, что и это тоже могу прихватить.
– Ты уезжаешь, не предупредив Терри?
– Он как-нибудь сам поймет.
– И что, по-твоему, произойдет, если завтра ты не появишься?
– Он меня уволит?
– А кто будет готовить еду нашим многочисленным… друзьям?
– Это не мои проблемы. Справятся, это не бином Ньютона.
Това одаривает его каменным взглядом:
– Не так надо уходить с работы.
Кэмерон пожимает плечами:
– Откуда мне знать? У меня никогда не было возможности уволиться самому. Меня всегда вышвыривают под зад. Это типа моя фишка.
Он врывается в кабинет Терри. Она идет следом и видит, как он берет из лотка принтера лист бумаги и пишет на нем записку, которую складывает и оставляет на столе Терри.
– Вот. Так лучше?
Она берет записку и протягивает ему:
– Уйти не попрощавшись, не подав заявление должным образом… ты на такое не способен.
– Нет, способен. – Его голос срывается. Он бросает записку на стол. – И еще как способен.
1361-й день в нево… ой, давайте побыстрее, а? Нужно еще кольцо достать
Люди не стесняются в выражениях, когда речь заходит об угревидных зубатках. Если бы я получал моллюска каждый раз, когда слышу, как кто-то называет их отвратительными, уродливыми или чудовищными, я бы уже стал очень упитанным осьминогом.
Эти слова справедливы. Объективно говоря, угревидные зубатки очень несуразны. Их аквариум – один из немногих, в которые я никогда не забирался и которые не исследовал, но это не имеет никакого отношения к их незавидной внешности.
Это случилось давным-давно, еще до того, как меня поймали и заперли здесь. Я был молод, наивен и искал, где бы перекантоваться, как могли бы выразиться вы, люди, в открытом море. Убежище между камней манило, оно стало бы для меня идеальным домом. Я и не подозревал, что оно уже занято.
С моим-то высоким интеллектом мне следовало быть осторожнее. Как только я заглянул в каменистую расщелину, она атаковала. Игольчатые зубы и мясистая пасть угревидной зубатки не только уродливы, но и довольно опасны. Я заплатил за свою ошибку втройне.
Во-первых, я заплатил своей гордостью.
Во-вторых, одним из щупалец. Щупальце начало отрастать снова на следующий день, но было уже слишком поздно.
В-третьих, свободой. Если бы моя недальновидность не привела к таким ранениям, возможно, я бы ускользнул от своего так называемого спасителя.
Я терпеливо жду, пока Това уйдет. Откручивать кожух помпы в последнее время стало труднее, но, пусть и с усилием, я снимаю его. Я лишь наполовину протискиваюсь через небольшой зазор, но уже чувствую Последствия – они теперь наступают все быстрее.
Мне осталось не так много.
Я говорю угревидным зубаткам любезные банальности, когда забираюсь в их аквариум. Крупный самец свирепо смотрит на меня, его пятнистая голова покачивается у входа в их убежище, вскоре к нему присоединяется его подруга.
– Вы оба сегодня прекрасно выглядите, – говорю я, прижимаясь к стеклу на противоположной стороне аквариума. Зубатки моргают. Мое системное сердце колотится. – Я не планирую задерживаться надолго, – обещаю я, опускаясь на дно.
Дно их аквариума усыпано мелким песком, а моего – более крупным, и меня удивляет, каким мягким песок кажется на кончиках щупалец, когда я начинаю копаться в нем. Обе зубатки наблюдают; теперь они чуть больше вылезли из своего убежища, и их выступающие челюсти, как всегда, механически открываются и закрываются. Их тонкие спинные плавники колышутся, как ленты, но они не приближаются. Не нападают.
Я разгребаю песок у корней растения, и наконец мое щупальце касается чего-то холодного и тяжелого. Я сжимаю массивное кольцо в толстой мускулистой части руки, где, как я знаю, оно будет в безопасности. Бросаю взгляд на угревидных зубаток, которые по-прежнему следят за всеми моими движениями.
– Надеюсь, вы не возражаете, что я это забираю.
Даже короткое путешествие обратно к моему аквариуму лишает меня последних сил. Я слабею день ото дня. Не выпуская тяжелого кольца, я проскальзываю в свое убежище и отдыхаю, потому что мне понадобится выносливость для следующего путешествия. Последнего.
Гений хренов
Кэмерон обнаруживает, что ручейковый ремень очень удачно назван. Эта штука извивается под капотом кемпера, как очень длинный ручей. Сухой воздух пахнет пылью и сгоревшими тормозными колодками, а утреннее солнце безжалостно. Каждые