пинком угостила?
— Специально для него бутылка стоит — вон та, пустая, шестигранная.
Костуш указал на стоящую на полке бутылку, которой мадемуазель Дюжана уже однажды била соседа — Волита.
— Так его надо обязательно бить этой бутылкой?
— Необязательно бить, достаточно схватить за горлышко — он всё поймёт и убежит сам.
— Какие-то у тебя очень замороченные отношения с соседями! Бутылки, как знаки-символы!? Жить надо проще — пинком под зад, и всё.
Вирута оделась, и, перед уходом, обратилась к Костушу:
— Я знаю, мальчишки любят похвастаться, но надеюсь, ты проявишь порядочность, и, если хочешь, чтобы наши отношения продолжались, — никому, никому не рассказывай о том, что, здесь, между нами, произошло. В противном случае моя репутация будет уничтожена!
— Я, конечно, никому не расскажу.
— И всё же, повторяю: никому, никому не рассказывай, что одолел меня в поединке.
— Так вы о поединке? — растерянно спросил Костуш.
— О чём же ещё? Я же тренер-наставник по бою среди одарённых.
Покровительственно потрепав Костуша по щеке, Вирута ушла.
Оставшись один, Костуш встал спиной к зеркалу, чтобы оставленной ему мазью обработать царапины.
Рассматривая глубокие следы от ногтей, подумал:
— Секс, конечно, занятие крайне приятное, но подругу себе надо искать, точно, не среди офицеров имперской армии и, обязательно, с короткими ногтями.
Следующий урок от мастера Вируты, прошёл достаточно спокойно и действительно больше напоминал обычное занятие по практике, где Костуш отрабатывал силу точечного воздействия, пуляя лучики силы в ладонь Вируты.
— Воздействие тонким лучом, позволяет более точно попадать в нужные точки, — поясняла Вирута, — только вот работа с головным и спинным мозгом во время секса — это абсурд, если ты, конечно, не любитель жёстко зафиксировать партнёра перед соитием.
И в спинном, и в головном — есть участки наслаждения, но попасть в них сложно, поэтому действуй лучше широким лучом. При этом, быстрее всего, заденешь и другие, например, ответственные за жажду, за боль, а не только за сексуальную чувственность: ничего особо опасного в этом нет, всё выльется в возбуждение. Правда, воздействие должно быть умеренным — не надо амулеты пробивать, и тоже индивидуальным.
Проверив на практике в постели, как Костуш усвоил пройденный материал и выставив оценку — удовлетворительно, Вирута приступила к расспросам.
Больше всего её интересовало, как он может формировать такие тонкие лучи силы и буквально засыпать ими противника.
— Честно говоря, я знаю, — ты можешь пробивать гвардейский амулет, но при такой мощи, как мне рассказали, в учебных боях ничего уж такого особенного не показываешь.
— Мне запрещено бить во всю силу в учебных боях, запрещено и серией лучей, — ответил Костуш.
— Вот оно как! Я — то и сама пыталась создавать твои тонкие лучи, но уже с трёх шагов они расползались, — в результате слабенький шлепок. Как же тебе удаётся, как получается держать тонкими на расстоянии?
— Раньше не мог, а резерв недавно скаканул вот и стало получаться.
— И какой же сейчас у нас резерв? — повернувшись на бок, спросила Вирута, стараясь при этом заглянуть в глаза Костуша — Наверное триста?
— Извините, уважаемая мастер Вирута, а сколько вам лет? Наверное сто? — спросил Костуш, и, изображая простодушие, похлопал ресницами.
— Можешь не кривляться. Я по глазам поняла, что даже уже и не триста, а больше. Это что ж получается — мальчик-то у нас уникум!? Это хорошо, даже очень хорошо!
— И чего же вам так захорошело?
— Отчего хорошо? А получается, в поединке меня сделал не просто малоопытный мальчишка, а уникум, а это, можно сказать, высший уровень силы, — ответила Вирута, и вскочив с кровати, начала одеваться.
Вирута приходила ещё несколько раз по выходным, а затем, совершенно неожиданно, в середине пятидневки, пришла встречать Костуша после занятий в училище.
Он спускался по лестнице от госпиталя, когда увидел внизу Вируту, призывно машущую ему рукой. Совершенно не обращая внимание на взгляды его одногруппников, Вирута подошла вплотную, потрепала по щеке и безапелляционно заявила, что сейчас идут к нему.
Костуш хотел спросить, чего вдруг ей так приспичило, но не посмел, и послушно отправился с Вирутой к себе домой.
Это был первый и последний раз, когда она осталась у него на ночь.
Уходя утром, предупредила, что если ещё и придёт, то только дней через десять — пятнадцать.
После этой ночи, Вирута в его доме больше никогда не появилась, а как напоминание о себе, оставила комплект постельного белья и огромное красное полотенце, которое, как казалось Костушу, долго хранило её запах — смесь ароматов трав и аптеки.
Встретились они только через четыре месяца. Ему передали записку, в которой она предложила посидеть вместе в одной из кондитерских города.
К этому времени Костуш уже знал, что она беременна, поэтому, поднявшись из-за стола навстречу, сразу уставился на её живот, правда, особых изменений в фигуре не заметил.
Вирута уселась напротив и, прежде чем подозвать обслугу, сказала:
— Судя по взгляду на мой живот — ты всё знаешь?
— Да, знаю — рассказали, а ещё и объяснили, — ты просто очень хотела забеременеть от Древоходца.
— Всё правильно: я хочу, чтобы мой ребёнок был Древоходцем и не обычным, а сильным. Поэтому и отец его должен быть сильным Древоходец.
На тебя, Костуш, мне ещё давно, указал Теллиус, рекомендовал приглядеться, как на возможного отца.
— Он же нас и свёл, — вставил Костуш.
— Не Теллиус, так кто-нибудь другой. Я за тобой почти полгода следила, а, когда случилось у тебя два покушения подряд, поняла: ждать ни в коем случае нельзя, и при первой возможности, надо сразу залезать к тебе в постель. Когда узнала, что действие «гвардейских таблеток» закончилось — быстро подсуетилась и, видишь, первая успела — распечатала мальчика.
— Сейчас то зачем пригласили? — спросил Костуш.
— Завтра я буду очень далеко отсюда и навряд ли когда-нибудь вернусь. Перемещаться на ранних сроках, опасно, а сейчас уже можно. Вот завтра с утра отправляюсь в отчий дом. Останусь жить в семье до рождения мальчика.
— Мальчика? — переспросил Костуш.
— Да, у меня будет мальчик. Побуду у родителей, пока ребёнок немного подрастёт, а дальше оставлю на воспитание папе с мамой, а сама переберусь к мужу.
— У вас есть муж? — с ноткой удивления спросил Костуш.
— Пока ещё жених, но он меня ждёт. Простой, обычный человек, в смысле, не владеющий силой. Он офицер имперской армии и, если тебе это интересно, — он в курсе.
— Сколько же лет вас ждёт?
— Да, вообще-то, он по мне не очень-то и скучает, не получается ему особо заскучать: я же Древоходец и виделись мы часто.
— Извините Вирута, если обижу вопросом: