– Не расклеивайся, – Ксиль отвесил мне легкий подзатыльник. От неожиданности я подавилась всхлипом, и слезы высохли, едва появившись. – Леди Меренэ, – уважительно обратился он к наследнице. – Вы приглядите за ней? Заодно обменяетесь версиями произошедшего. Как бы эта девочка не прибеднялась, голова у нее соображает неплохо… когда надо. А я буду полезнее, если останусь с Дэйром. Когда он очнется, ему наверняка понадобится помощь эмпата.
– Думаю, это неплохая мысль, – согласилась Меренэ. – Мастер Крессе, вторая лаборатория в вашем распоряжении. Мэйон, Лайрэ – уже знакомые мне по Кентал Дарсиль сереброволосые эльфы синхронно шагнули вперед, прижимая ладони к груди в лаконичном военном жесте. – Разберитесь, почему охранные системы пропустили смертоносный артефакт. Кто отвечал за безопасность на празднике?
– Я, леди, – склонился тот, кто стоял ближе ко мне – Лайрэ, кажется. – Признаю свою вину. Готов понести наказание.
– О наказаниях поговорим позже, – кивнула наследница. Пристальный взгляд, которым она одарила провинившегося, не сулил ничего хорошего. – Мэйон, расследование поручается вам. К полудню жду доклада. Леди Найта, руку, – она повелительно протянула ладонь и я автоматически накрыла ее своей.
Вспыхнул голубым телепорт.
– Промазала, – сухо констатировала Меренэ, скользнув глазами по вызывающе роскошной обстановке – мягкие золотистые пуфы, тканевая темно-зеленая обивка на стенах, огромные вазы с белыми цветами у стен и столики, вырезанные, казалось, из цельных кусков янтаря. – Это гостиная. До кабинета не дотянула, уж прости, – без свидетелей наследница вновь вернулась к прежнему, вызывающе-презрительному стилю общения. – И дотягивать у меня нет никакого желания, – она почти упала на пуфик, морщась.
– Голова болит? – наугад спросила я, осторожно опускаясь на соседнее сиденье. Сочувствие в моем вопросе могло разве что померещиться. Вежливый интерес – и ничего более.
– А ты как считаешь? – выгнула бровь наследница. – А, dess… Кто унес отсюда вино? Не отказалась бы от бокала… Послать все в бездну…
У меня не было никаких иллюзий насчет того, почему эльфийка не стесняется демонстрировать свою слабость. Доверием здесь и не пахло – просто передо мной не требовалось держать марку. Я ведь не ее подданная. В лучшем случае – равная, эстаминиэль. В худшем – человеческая девчонка.
– А мне бы чаю с мятой, – созналась я.
В висках начинали постукивать молоточки. После нервных встрясок голова у меня всегда была тяжелая, так что мы с Меренэ находились почти в одинаковом положении.
– Чая тоже нет, как видишь, – усмехнулась Меренэ и наклонилась назад, к столику с фруктами. – Могу предложить яблочко. Хочешь?
Я посмотрела на сочный, красный плод и подумала, что нескоро еще смогу лакомиться своим любимым «золотым» вареньем с корицей и не передергиваться от почти суеверного ужаса.
– Нет, спасибо. Воздержусь.
– А я, пожалуй, попробую, – Меренэ с видимым удовольствием откусила от яблока. Брызнул сок. Я автоматически стерла мелкую капельку со щеки и с удивлением уставилась на пальцы – они были запачканы в крови. Ох, меня же Ксиль обнимал…
– Ужасно выгляжу, наверное.
– Как маленькое чудовище, – подтвердила она, ничуть не смущаясь. – Но почище, чем твой… возлюбленный. Найта?
– Что? – я немного отвлеклась, укорачивая собственную юбку при помощи ножа для фруктов. Кожу в местах, где ее касался расползающийся край подола, начало покалывать. Пока не сильно, но перед глазами все еще стояло искаженное от боли лицо Дариэля. Лучше поберечься… Тем более, платье уже не жалко.
– Скажи… – взгляд у наследницы стал задумчивым. – Ты любишь Северного князя?
– Да, – осторожно ответила я, уже догадываясь, какой вопрос прозвучит следующим.
– А что насчет Дариэля? Ты ведь носишь с собой его кольцо, – наследница неожиданно подалась вперед и дернула цепочку, вытаскивая из-под лифа моего платья ободок с камнем. На губах эльфийки заплясала улыбка – недобрая, почти глумливая.
От вспышки гнева перехватило дыхание.
– Это наше дело, – в моем голосе звякнули металлические нотки, как у леди Элен, когда она сильно злилась. Я отобрала у Меренэ цепочку и спрятала обратно. – Мы сами как-нибудь разберемся. Зачем вы спрашиваете? Из любопытства? Это, знаете ли, немного невежливо. Или у эльфов другие понятия о деликатности?
– Не кипятись по пустякам, девочка, – Меренэ, странно задумчивая, отодвинулась, практически проигнорировав мой сердитый выпад. – Просто я хотела прояснить одну вещь… Насколько вы близки с Дэйром?
Прозвучало это на редкость неприлично. Рассудок опять захлестнула острая злость. Захотелось хорошенько стукнуть наследницу чем-нибудь тяжелым, чтобы она перестала задавать глупые вопросы.
– Достаточно близки. Мы давние друзья, и он – мой учитель, – стараясь взять себя в руки, я смотрела куда угодно, только не на Меренэ. На белые цветы, на блики от светильников на стенах, на надкушенное яблоко… – Это все?
– Нет, – спокойно отозвалась Меренэ. И что-то такое чувствовалось в ее тоне, что я невольно подняла голову, встречаясь взглядом с наследницей. Глаза у нее сейчас были точь-в-точь, как у Дэйра, когда он возвращался от тяжелых больных, которым уже не поможешь. – Ответь мне… У него часто бывали суицидальные приступы?
– В последнее время – чаще, чем обычно, – ответила я, чувствуя, как опять поднимается в душе желание врезать эльфийке. – И почему-то мне кажется, что вы виноваты в этом больше других.
Меренэ дернулась, будто я залепила ей пощечину. Но не сорвалась, не закричала, не набросилась на меня с оскорблениями – усмехнулась:
– Ты даже не представляешь, насколько точно ударила, Найта… – она переложила яблоко из одной руки в другую, поднесла к губам… и отложила в сторону. – Наши с Дэйром отношения далеки от идеала, – Меренэ продолжила неожиданно ровно, будто просто зачитывала вслух светскую хронику. – Даже тогда, когда у нас перемирие, назвать нас любящими родственниками не сможет и самый легкомысленный оптимист. Но веришь или нет, я никогда не желала его смерти… Хотя не раз бросала угрозы в лицо. Больше всего мне хотелось, чтобы Дэйр навсегда исчез из Пределов. Будто с ним ушли бы и тяжелые воспоминания, – наследница цинично рассмеялась. – Я винила его во всем: в неудачах на личном фронте, в политических провалах, в смерти моей матери… О, да, это был страшный скандал – супруга Повелителя покончила с собой, когда узнала о существовании бастарда… И в то же время чувствовала себя грязной, потому что мои руки были по локоть в его крови… и слезах. Тем не менее, я никогда не жалела о своих словах и поступках, которыми причиняла Дариэлю боль. Кроме одного-единственного деяния…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});