– Я твердь от тверди твоей, земля моя! Я здесь, чтобы просто пройти! Нам нужен только путь, тропа лесная, чтобы достигнуть цели! Мы разные, но вместе, мы сплетены Обирайной, как длинная нить, из которой черпается сила и ткётся полотно событий!
Голос Россы звучит громко и страстно, словно читает она невидимые страницы летописей, поёт забытую песню, соединяет фрагменты разбитых картин.
Дара захлёбывается воздухом, дрожит, но молчит, понимая, что любой звук сейчас – лишний. Уродливые ветви стражей наклоняются к Россе, скрюченные пальцы тянутся к непокрытой голове, путаются в волосах и не понять: гладят или хотят вырвать волнистые пряди.
– Древние стражи Груанского леса! Примите мой дар как залог! Примите мой дар как почтенье, как слово, что спутники пройдут, не нарушив законов!
Росса резко выпрямилась. Молниеносно откуда-то из широкой юбки достала стило с широким лезвием и, не задумываясь, срезала пышный локон. Дара тихо ахнула. Геллан жестом приказал молчать.
Стражи приняли дар. Пальцы-веточки сжали отрезанные волосы лендры. Деревья заскрипели, застонали, словно совещаясь, а затем мягко расступились в стороны, открывая проход.
Росса поднялась с колен и поманила жестом за собой. Первая ступила в образовавшийся тёмный провал и исчезла. Один за другим входили путники в странный коридор и пропадали, будто огромная пасть заглатывала их целиком.
У Дары испуганное лицо, рот приоткрыт. Девчонка дышит часто, но не отстаёт. Смотрит только остановившимся взглядом, как редеет их маленький отряд.
– Не бойся, – шепчет одними губами Геллан и протягивает руку. – Войдём вместе.
Дара вкладывает ледяные пальцы в его ладонь. Сандр двигается первым, они – за ним. Белоснежный Савр и лиловая Неваляшка идут рядом, шаг в шаг. Мгновение – беспросветная темнота – и резкий свет, до головокружения, до вышибания слёз из глаз.
Дара сжимает его руку, как тисками. Совсем не девчоночье по силе пожатие.
– А-а-а-а-а… – выдыхает она и, вытерев слёзы рукавом, оглядывается вокруг. – Ух, ты!
Да уж, Геллан понимает её восторг. Почти незаметная тропа вьётся причудливыми зигзагами, сплетается кольцами, как змея, и ветвится во все стороны Путь ровно такой, чтобы смогли проехать возы. Но никто не обещал, что дорога поведёт туда, куда надо.
Конники спешиваются и ведут лошадей под уздцы. Так проще и безопаснее. Он и сам мягко опускается на землю. За ним вслед слезает с Неваляшки Дара. С другой стороны от Небесной идёт Сандр. Ненавязчивая опёка, но Геллан сейчас благодарен брату стакеру за предупредительность.
Воздух здесь напоён свежестью, особыми запахами. Колдовской шелест завораживает, расслабляет. Природа притягивает взор, и хочется смотреть на чудо Груанского леса, открыв рот. Совсем как Дара, что попала сюда впервые.
Он видит, как благоговеет Офа, как притрагивается тонкими пальцами к деревьям, трепещет от каждого листика, жадно вглядывается в каждую травинку. Она тоже никогда не видела ничего подобного, а поэтому похожа на пьяного. И есть от чего терять голову.
Груанский лес особенный. Здесь смешаны деревья. Листва мешается с хвоей, исполины соседствуют с карликами, стройные стволы, пронзающие небо, чередуются с кряжистыми богатырями. Глаза теряются в разноцветной листве. Слишком яркие краски, кричащие, выпяченные, словно меданские прелести.
Под ногами – ярко-красный ковёр, словно пролитая кровь. Местами трава светлее, кое-где – темнее. Земли почти не видно.
Они идут вперёд, а деревья без конца меняются местами, скрывают, меняют тропу. И тот, кто надумает свернуть в сторону или зазеваться, отстать от основного отряда, рискует остаться в Груанском лесу навсегда.
Геллан видит, как тяжело даются почти всем шаги вперёд. Головы так и крутятся в разные стороны. Мешанина полутонов обманывает разум, отчего теряется бдительность, рассеивается внимание.
В какой-то момент он понимает: что-то не так. Что-то неправильно. Чутко прислушивается и догадывается: только шелест листьев. Нет птичьего гомона, не слышны шорохи мелких зверьков в траве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он хочет предупредить, призвать к осторожности, но не успевает. Воздух взрывается нежным звоном.
Геллан знает, что это такое. Песнь тетивы и музыка стрел.
Он делает шаг к Даре и, обхватив её руками, замирает: ровно над его головой, в дереве, что появилось неожиданно за спиной, дрожит нежно-голубым опереньем стрела. Точно такая торчит над головой Сандра. Точно такие торчат над головами всех пеших.
Неизвестно откуда взявшиеся деревья.
Непонятно откуда прилетевшие стрелы.
И всё замерло, углубляя и без того многозначительную тишину.
Глава 42. Охотница Груанского леса
Сандр
Она бесшумно выныривает из-за деревьев. Даже не так: появляется и исчезает, возникает в другом месте и снова растворяется в воздухе. И не угадать, где её фигура мелькнёт в следующий раз. Даже самый быстрый глаз не в силах уловить траекторию движения. А пока она перемещается, остаётся только стоять и вертеть головой. Тем, кто замыкает цепь, делать это легче всего.
Девушка. Гибкая, тонкая до звона. С мальчишечьими бёдрами, длинными ногами, густыми волосами до плеч. Но с юношей её не спутать: грудь высокая и пышная.
Она отличается от зеосских ведьм. Сандр таких ещё не видел. Но Зеосс большой, кто знает, какие тайны и сюрпризы он таит? У девушки необычный цвет кожи, слишком тёмные глаза и чёрные, до глубокой синевы, волосы без ярких прядей и примесей.
– Зачем вошли в Груан, путники? – голос её глубок, как морская впадина, почти по-мужски груб. Слова произносит странно, будто что-то мешает ей говорить быстро и чётко.
– Пройти и выйти, – отвечает Геллан, что стоит, не шелохнувшись, как изваяние. – Нам не нужен ни лес, ни его дары, ни его прошлое. Идём по дороге к цели, и нет возможности делать крюк, чтобы обойти Груан стороной. Стражи впустили нас.
Она смеётся, как лицедеи – немного картинно, громко и напряжённо, словно желает, чтобы все услышали её смех.
– Стражи, - картавит лесная дева с издёвкой. – Что с них взять, когда они забыли про осторожность и готовы от скуки поверить любым проходимцам? Уверена: они даже крови не потребовали!
Дева гневно сверкает глазами. Как тяжело наблюдать за бесконечными перемещениями, но она знает, что делает: так её почти невозможно поймать. Меч бесполезен, стило неуклюжи и тяжелы для такой подвижной и лёгкой цели. Только у стрелы есть крохотный шанс справиться, если предугадать движение. А ещё лучше – использовать гибкую и обманчивую верёвку.
Сандр, рассчитывая вероятности, прикидывал подобное хладнокровно. Появляющаяся и исчезающая лесовичка его раздражала. Умом он понимал, что не сдвинется с места и ничего не сделает, но инстинкты и привычки стакера заставляли просчитывать все возможные варианты.
– Зачем тебе кровь? – вещает Геллан, как на подмостках. Похоже, это заразно. – Разве кровь – залог честных намерений?
– Кровь – хотя бы порука скорой смерти того, кто решится обмануть.
Её глаза нехорошо сверкают. Сандр видит, как вздрагивают Дарины плечи под крепкими ладонями Геллана. У стакера железная хватка, он ни за что не выпустит Небесную, пока беснуется лесная ведьма. Об этом можно не беспокоиться, но лучше всё же приглядывать.
– Может, ты остановишься? – Сандр улыбается лениво и обворожительно. – Все впечатлены твоей ловкостью и грозностью. Нам нужно идти вперёд, можешь идти за нами и следить. Заодно убедишься, что мы ничего не собираемся делать твоему драгоценному лесу.
Ведьма фыркает и снова отрывисто смеётся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Мне вас жаль. Драгоценный лес опасен скорее для вас.
– Тогда, может, проведёшь нас? За определённую плату? У всех есть тайные желания. Думаю, у тебя они тоже имеются.
Кажется, он попал в точку. Дева на какое-то время замерла, обдумывая его слова. Он видел: ей чего-то отчаянно хочется. Есть то, что могут для неё сделать только случайные путники.