скоро дожди», – усмехнулся Коля.
Гигантский джип вылетел с левой стороны перекрестка. Надменная женская головка за стеклом черного шкафа. Рядом бледное личико ребенка. Широкий замах бронированного кулака, казалось, целился в лоб встречной полосе. Слева плакат: «Пешеход, будь заметным на дороге!» Время спрессовалось в миг, не допускающий страха, и растянулось до зоркой замедленной съемки. Ребенок упал на мать. Догнанные Колей белые «жигули» испуганно метнулись вправо. Лысый водитель. Колин крик: «Ты что делаешь?!» Тупой удар.
За закрытыми глазами на экране – крен земли вниз, вправо, больно прижатая к дверце рука. Слева навалился плечом мертвый Коля. Сзади, в опрокинутой переноске, еще не увиденный тогда Кузя – дышащий, живой, будто даже не испуганный. Он умер через неделю. Все утешали – от старости. Но Маргарита Романовна знала – от заброшенности. Маргарита Романовна его выводила, кормила, но как сомнамбула, без чувств, без слов. Расплата и боль – никомуненужность черного бездыханного тельца рядом с кроватью. И человеческая беспросветная ненужность ее самой.
Экран лишь немного блекнет, когда Маргарита Романовна открывает глаза, потому что в комнате и на улице еще только чуть-чуть посветлело. Часа четыре, наверное.
Встань, зажги свет! Не можешь? Тогда терпи, смирившись с тем, что голову захватывает одержимость, затопившая твою жизнь на два года после похорон. Добиться, довести до конца. Кто-то должен быть виноват.
Джип, попугав, без царапинки и запинки умчался в свой сверкающий мир. Лысый дядька из белых «жигулей» приседал, нагибался в канаве, дрожащими руками дергал дверцу Маргариты Романовны.
На его «жигулях» не было повреждений слева. Дело казалось ясным. Это сказал и первый гаишник, оформлявший протокол. А потом повреждения появились. К Маргарите Романовне домой приезжал другой гаишник, сказал, что протокол составлен не совсем правильно, забрал старый, дал подписать новый, что она и сделала, прочитав лишь указанную приветливым посетителем строчку о наезде Василия Петровича Маркелова на их автомашину.
Племянник лысого Маркелова оказался охранником некой крутой дамы. Об этом впоследствии сообщил Маргарите Романовне ее адвокат. Родственник высокопоставленного охранника не мог быть нарушителем.
Осознав подлог, Маргарита Романовна встала на тропу войны. Если бы не обман, она удовлетворилась бы любым, даже самым мягким наказанием Маркелова при условии признания его вины. Но обелить его полностью? Да еще таким способом? Теперь она жаждала крови. На страховку от побитой машины и копейки от ее продажи был нанят адвокат. Денег хватило ненадолго. Продала дачу. Экспертизы, суды, переносы, откладывания по болезни того, этого, апелляции. Машина ответчика давно отремонтирована. Установлено, что Коля умер от сердечного приступа. Это правда. Но умер же не дома у телевизора! Картонная коробка под письменным столом распухала от бумаг. А свидетели! Один настоящий: ехавший за ними старичок сначала горячо поддерживал Маргариту Романовну, а потом заявил, что все же не уверен – ударил джип левые «жигули» или нет. Другой – липовый, придуманный врагами, со спитым лицом, божился, что удар был и он-то и отбросил одни «жигули» на другие.
Адвокат, когда дело шло к финалу и стало понятно, что больше денег с Маргариты Романовны содрать не получится, сказал осторожно: «Видите ли, по большому счету, виноват не наш герой, а дамочка на джипе. Ее бы и наказать. Только как? И, если честно, надо радоваться, что родственники Маркелова вам в темной подворотне сотрясение мозга не устроили». Что-то похожее втолковывала и Люба в начале процесса. И еще: «Мама, не надо. Куда тебе с ними тягаться. Папу все равно не вернешь».
А судья вчера бросил раздраженно: «Так вы нашли бы тот джип! Пускай хозяйка подтвердит, что ни на кого не наезжала».
Да она думала, думала найти! Собиралась прочесать на том перекрестке левое направление. Не так уж много там коттеджных поселков. Походить, поспрашивать. Женщина заметная. Джип, ребенок. Но как поехать? На автобусе от метро, потом пешком? И так – не день, не два? И браться не стоит.
И все же представляла себе, что найдет нужный дом с башнями за высоченным забором. У входа будет бойница для охраны – раза в три больше, чем их дачка. Брюнетка в кожаном кресле положит ногу на ногу, закурит длинную сигарету и посмотрит на Маргариту Романовну, как на диковинного зверя. Маргарита Романовна не удержится, станет укорять. Вы что же думаете – уселись в джипы, спрятались за заборы и все вам позволено?
Вытолкают взашей. Схватят за руку, потащат по мраморной лестнице и взашей – за ворота. Упадет в грязь. Потому что перед воротами снаружи будет грязь. Это внутри – газон, клумбы, красота.
Видела это все и тогда очень ясно, видела и сейчас, в темной комнате.
Как и тогда, навалилась ненависть к Василию Петровичу Маркелову. Трус! Слепой! Джипа испугался! Сиганул в кусты, как заяц. Коля никогда бы так позорно не потерял голову.
Ясно видела и неприветливое лицо вчерашнего судьи, который страдал от жары и был явно недоволен не Маркеловым, а Маргаритой Романовной, и заключительные слова произнес таким тоном, что прозвучало: все, не будешь больше отнимать время у занятых людей.
Адвокат засуетился, попрощался скомканно и побежал к выходу. Маркелов не выглядел победителем и даже сделал шаг в ее сторону. А у Маргариты Романовны прошла ненависть. Не потому, что простила. Ни на что больше не было сил. Впереди обратный путь через раскаленную Москву.
Можно заставить себя не вглядываться в свадебную фотографию в гостиной, не замечать ненужность двуспальной кровати, не тосковать по мужским трусам и носкам в корзине для белья. Но что делать с пустотой?
Странно, что в коридоре так тихо. Рассветает. Опять обещали жару. Не забыть закрыть окна. Маргарита Романовна потянулась рукой, зажгла ночник и встала.
Собака лежала так же, как вчера. Воду не тронула. И все же она жива. Чуть вздымаются бока. Нос даже на вид очень сухой. Дворняжка как дворняжка. Похоже, очень молодая. Мертвые задние лапы, покрытые кровяной коростой. Дворняжки – самые умные собаки. И уши красивые. Остренькие, пушистые. Маргарита Романовна положила руку на костлявый собачий бок. Собака покосилась на нее умоляюще, задышала, захакала. Прекрасные оленьи глаза.
Первым делом позвонить ветеринару, который лечил Кузю. Чтобы приехал на дом. Дорого, но ничего не поделаешь. Ветеринар опытный, может, без рентгена определит, есть ли перелом. Если не получится, придется везти в клинику, брать Антонину в помощь. Врач наверняка пропишет антибиотики. Попытаться промыть раны? Лучше после осмотра. Маргарита Романовна погладила собаку по голове. Глистов сейчас не потравить – слишком слаба.
Вот что обязательно должно быть дальше. Собака выживет. У нее не