истинным наслаждением, когда она так испугалась за него сегодня.
Он приблизился к столу, за которым сидела его жена, опустился на колени рядом с ней, взяв ее руки в свои. Его взгляд выражал глубокое спокойствие, затоплявшее все ее сознание, словно то было самое мощное успокоительное.
– Посмотри на меня, – взмолился он, видя, как она борется с эмоциями. – Прошу, посмотри.
Она повернулась к нему, чувствуя, как ток пробежал по венам, задевая ее душу.
– Что там произошло, Влад? – обратилась она к нему
– Мы уже заходили на посадку, но что-то пошло не по плану. При приземлении был сильный удар, а после… – Никольский тяжело вздохнул, вспоминая ужас минувших часов. – Ощущения не самые приятные.
– Вам хоть что-то сказали? – слегка подавшись вперед от волнения, залепетала Лена.
– Хвостовая часть отвалилась, видимо, не рассчитали со скоростью приземления, была перегрузка. Люди из эконом-класса выпали прямо на бетонные плиты – вот откуда столько погибших. Стойки шасси были сломаны, разрушено левое крыло. Каким-то чудом не возникло пожара.
– Каким-то чудом ты жив, – она обхватила его голову, прижимая к своей груди.
Он крепко обнял ее, слушая, как бьется ее сердце. Казалось, время остановилось, но ровное тиканье часов на стене опровергало это предположение.
Написав после ужина длинное сообщение маме, что у них все в порядке, Лена осталась в кухне мыть посуду – это был единственный шанс на секунду отвлечь себя от мрачных мыслей, но и сейчас они не покидали ее.
– Когда у тебя последний экзамен? – этот его вопрос казался таким глупым и ненужным, что она не сразу смогла переключиться на обычный бытовой разговор.
– Что? – переспросила она, выныривая из черного болота, разрушавшего ее разум. – Послезавтра, – опомнилась Лена.
Он подошел к ней, взял ее ладони, поднося к воде, текшей из крана, смывая мыльную жидкость с ее кожи. Влад насухо вытер ее руки.
– Ложись спать, – настоял он, выключая подсветку в кухне.
– Я боюсь, – неуверенно ответила она.
– Почему?
– Не знаю… Мне кажется… Я проснусь, а тебя нет.
Он шагнул к ней, заключая ее в объятия. Ее руки скользнули под его футболку, которую он успел надеть вместе с домашними брюками после ужина. Прикосновение ее пальцев отозвались в нем тягучей болью. Сегодня, когда мощный удар при посадке неопытным вторым пилотом его самолета уничтожил множество человеческих жизней, он думал лишь о двух – о ее и их ребенка, которого она носит в себе. С ее появлением в его мире он забыл, что могут быть иные ценности, ведь теперь самое дорогое, что было у него, сейчас учащенно дышало в его шею от вновь нахлынувших эмоций.
Не позволяя себе разомкнуть их контакта, обняв ее за плечи, он помог ей добраться до кровати. Ее уставшее выражение лица говорило за нее довольно красноречиво – она была вымотана этим ужасным днем. Едва он сделал шаг в сторону двери, она с силой ухватила его руку.
– Нет, не уходи, – мольба в ее глазах не позволила ему отказать ей.
Пообещав, что он вернется через минуту, выключив свет в гостиной, он покинул спальню на короткое время. Когда он вновь появился в ней, Лена пыталась выпутаться из одеяла, которое никак не хотело расправляться на постели. Он ласково усмехнулся, застав эту картину в самом разгаре войны своей жены и обычного куска ткани. Ему пришлось вмешаться, чтобы Ермолаева точно победила в этой схватке и не покалечила себя.
– Спасибо, – булькнула она, заползая в мякоть кровати.
Никольский лег рядом, позволяя ей выбрать для себя удобную позу, в которой она сможет уснуть. Девушка подползла к нему ближе, обхватывая рукой его тело, уткнулась носом в его шею, и, будучи не в силах противостоять усталости, провалилась в сон, чувствуя ровное дыхание мужчины рядом.
Ее будильник утром не сработал, ведь Влад выключил его, едва проснулся сам, чтобы дать ей возможность поспать подольше. Самого его не было рядом, от чего Лена заметалась по остывшей постели, вспоминая события вчерашнего вечера. Но, обнаружив свой телефон на соседней подушке с приложенной к нему запиской, несколько успокоилась.
«Включи последнюю видеозапись в галерее» – настаивал ее муж в послании.
Она поспешила выполнить его указание. Это было обращение к ней, которое он записал сегодня утром после пробуждения. Он говорил, что все в порядке, и ей не следует беспокоиться, будто ей приснился благополучный исход крушения самолета. Нет, он жив и с ним ничего не случилось. В конце он добавил, чтобы она позавтракала, подогрев то, что он оставил на плите для нее, и не грустила, потому что это плохо скажется на ребенке. С довольной улыбкой она побрела в ванную, а после – на кухню, где ее ждал воздушный омлет с томатами и сладким перчиком, как она любила.
В день, когда экзамен был сдан на отлично, а сессия закрыта, Ника, не слушая отговорок, повела Лену в их кофейню, где учинила допрос, которого Ермолаевой ни за что не удалось бы избежать. Там же ей пришлось сообщить подруге о своей беременности и грядущем академическом отпуске, документы на который она подаст в ближайшее время. Девушка была огорчена, но во всем искала свои плюсы, акцентируя внимание жены Никольского на том, что теперь ей удастся отдохнуть от учебы, хотя заботы о ребенке, наверное, казались ей более сложным занятием.
Двумя неделями позднее Лена вышла из деканата, в который отнесла все бумаги, необходимые для оформления академического отпуска – все справки из женской консультации, заявления и решение медицинской комиссии о предоставлении ей отсрочки в обучении на следующий учебный год. Довольная таким поворотом событий, она вернулась в квартиру, где нужно было собрать вещи, чтобы отправиться к родителям вместе с мужем, ведь на их участке во всю шли строительные работы, за ходом которых присматривал ее отец. Казалось, что жизнь налаживается, вопреки принятым традициям.
Глава 11
Владислав переложил стопку документов на край стола, завершив очередной этап подготовки к приезду налогового инспектора на следующей неделе. Утром он сообщил Лене, что купил билеты для поездки в Чехию, чтобы наконец познакомить ее с родителями. Она упросила его позволить ей отправиться в магазин, купить что-то для первой встречи с ними. Он настаивал на том, чтобы Виктор отвез ее на машине, но Ермолаева была слишком убедительна, заявив, что хочет прогуляться по воздуху, может быть, посидеть в парке.
Телефон нервно зазвонил. На экране высветился городской номер.
– Слушаю, – ответил он.
* Никольский Владислав Алексеевич? – спросил женский голос.
– Да, верно.
* Вас беспокоят из