так сразу и приедет. Она ведь меня найдет и увезет отсюда, правда?
Девочка с надеждой смотрит на меня. В глазах цвета неба плещется страдание и наивная вера в добрую маму, которая вот-вот приедет и увезет ребенка в родной дом.
Появившийся ком в горле перекрывает дыхание. Усилием воли сглатываю, загоняя его куда-то внутрь.
— Правда, — мой голос звучит хрипловато от нахлынувших эмоций, — мама тебя не оставит.
Несколько мгновений молчим. Только ветер ласково теребит золотистые локоны малышки.
— Вот и я так думаю, — признается девчушка, — не может такого быть, чтобы она про меня забыла.
— Плохо тебе жить в детдоме? Обижают? — интересуюсь я.
— Плохо, — признается малявка, опустив глаза. — Нет, воспитатели тут хорошие. И директор Ирина Анатольевна нас любит. Но вот мальчишки и девчонки постарше постоянно дразнятся, дерутся, иногда могут компот или печенье в столовой отобрать. А Олька говорит, что мы вообще никому не нужны.
— Как это никому не нужны? — возмущаюсь я. — Врет все твоя Олька. Брешет, как сивый мерин. И, кстати, ты воспитателям сказала, что у тебя еду отбирают?
— Нет, — голос малышки еле слышен, — нельзя этого делать. Таня один раз пожаловалась, так ее после отбоя Клизма и Сорока избили. У нее кровь из носа шла, и все тело в синяках было.
— А кто такие Клизма и Сорока? — интересуюсь спокойно, но в груди холодеет от ярости.
— Старшие девочки, — отвечает кроха. — Им уже по шестнадцать исполнилось. Они у нас главные. Ужас, какие злые. Мы их все боимся.
— Понятно, — протягиваю я, — как тебя хоть зовут?
— Маша. А тебя?
— Алексей. Послушай меня, Маша. Скоро все у вас изменится. И больше тебя дразнить и обижать никто не будет. Давай сделаем так, ты скажешь своим одногруппникам, что тебя нашел старший брат и теперь будет приезжать к тебе постоянно, а я после своих дел зайду к тебе в комнату и пообщаюсь с ними. Договорились?
— А так можно? — малявка с надеждой смотрит на меня.
— Можно, Маша, даже нужно. Я буду к тебе периодически приезжать с гостинцами, и если ты захочешь, стану настоящим старшим братом. Давно мечтал, чтобы у меня была маленькая сестренка, такая как ты, — улыбаюсь я.
— Спасибо, — тихо говорит малышка и, опустив глаза, громко шмыгает носом. Ее глазки опять влажнеют. Ребенок с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться.
— Подожди. Вот, это тебе первые гостинцы от меня, — достаю из карманов и сую в маленькие ладошки горсти конфет, — я сейчас вернусь, только никуда не уходи.
Иду обратно, сопровождаемый взглядами малышки и ребят. Зорин еще сидит у директора.
— Серега, открой багажник, — прошу Мальцева. Сережа смотрит на меня, хочет что-то спросить, но передумывает и молча выполняет мою просьбу. Среди горы игрушек в ящике мои глаза сразу находят искомое — громадного желтого зайца. Хватаю его за длинное ухо и вытаскиваю наружу.
Возвращаюсь обратно. Девчушка при виде зайца даже замирает, боясь шелохнуться. В ее глазах светится изумление.
— Это… это мне? — наконец произносит она.
— Конечно. Это твой новый друг, заяц Ванька. Теперь тебе больше не будет так одиноко. Он всегда составит тебе компанию, даже когда я не смогу заехать, — отвечаю малышке.
— Спасибо, спасибо, — как заведенная повторяет малявка. Она крепко прижимает игрушку к себе, из голубых глаз катятся прозрачные слезинки, падая на пушистую желтую ткань.
— Шелестов, ты там долго?
Поворачиваюсь.
Сэнсей уже стоит возле машины и машет мне рукой. Ребята выгружают ящики с игрушками, тюки с одеждой и кульки со сладостями.
— Одну секунду, Игорь Семенович, — кричу в ответ.
Осторожно глажу всхлипывающую малышку по голове.
— Не плачь, солнышко, я к тебе еще сегодня приду. Как тебя найти?
Малышка отрывает свою мордашку от зайца. Глаза ребенка покраснели, а на кукольном личике видны две прозрачные дорожки. Девочка аккуратно вытирает их ладошками.
— У нашей группы спальня на втором этаже — двадцать шестая комната, — сообщает она. — Я еще немного тут посижу, а потом туда пойду.
— А фамилия у тебя какая? — интересуюсь я.
— Светлова.
— Ладно, Маш, я пойду. Забегу к тебе позже, как договорились.
— Хорошо, — вздыхает кроха, — я буду ждать.
Бегу к своим товарищам. Потапенко и Мальцев подхватили один ящик с игрушками, Волобуев и Миркин держат другой, Ваня взвалил на спину большой тюк с одеждой, девушки держат кульки со сластями.
— Ну что, пошли? — командует сэнсей.
Я выхожу вперед, отталкиваю входную дверь и, зайдя в помещение, придерживаю ее руками, пока ребята заносят игрушки и одежду. Ребята, покряхтывая и неуклюже топчась в коридоре, заносят ящики в здание, Зорин идет спереди, указывая дорогу. Кабинет директора находится на первом этаже, недалеко от входа. Там нас уже ждут. Мужчина средних лет с усталыми добрыми глазами и молодая девушка помогают нам поставить ящики на пол. Из-за стола приподнимается полная женщина лет сорока пяти и решительно подходит к нам. Зорин, улыбаясь, стоит в стороне.
— Здравствуйте, товарищи комсомольцы, — женщина обменивается рукопожатиями с нами, — я, как вы уже, наверно, догадались директор детдома. Меня зовут Ирина Анатольевна.
— Это, — машет она рукой в сторону мужчины и девушки, — наши воспитатели Марат Альбертович и Елена Станиславовна.
Здороваемся с ними. По очереди представляемся, называя свои имена. Ирина Анатольевна властно показывает рукой на стулья, выстроившиеся ровной линией возле ее громадного стола:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Скрипят по паркету ножки отодвигаемых стульев. Неторопливо рассаживаемся, смотря на директора.
— Прежде всего, товарищи комсомольцы, хочу поблагодарить ваш клуб «Красное Знамя» за оказанную помощь, — торжественно и официально начинает директор, — государство делает все необходимое, чтобы обеспечить нашим детям нормальную жизнь, но любая дополнительная поддержка тоже необходима. Одежда и игрушки нам очень нужны. Спасибо вам большое. Я хотела собрать торжественную линейку, но Игорь Семенович меня отговорил. Он предложил, чтобы вы поговорили с воспитанниками в неформальной обстановке, и я согласилась, — продолжает свою речь Ирина Анатольевна. — Сейчас я проведу небольшую экскурсию по нашему детдому, а потом воспитатели соберут всех ребят в нашей столовой. Там мы устроим чаепитие с вашими сладостями, и вы сможете