На следующий день, с трудом встав пораньше, она погнала себя на тренировку. Еле-еле раскачавшись, Аня выполнила привычные упражнения и испугалась появившейся неприятной одышки. Даже после двухмесячного перерыва в спорте её не должно быть у юной, сильной девушки. От расстройства она не пошла завтракать и из-за этого рассорилась с Семичем. На следующий день Аня почувствовала себя активной и забыла о своих волнений, но после обеда ей всё же снова захотелось спать.
Начался новый виток жизни. Гор где-то пропадал, Семич заботился об Ане, она пыталась стать прежней, но ей это почему-то не удавалось. Не зря говорят, уныние — страшный грех! У неё не было настроения, ничего не хотелось и всё, что нравилось раньше, вдруг стало в тягость. Она пыталась проанализировать своё состояние, но кроме как признать, что у неё депрессия, ничего не оставалось. Легче было поверить, что депрессия — это серьёзное заболевание и справиться с ней нелегко, чем продолжать искать новые причины.
Вожак вернулся в самые жаркие летние дни и принёс потрясающие новости:
— Лейны перешли границу и идут в столицу к своей королеве.
Глава 8. Вот и поговорили((
— Лейны перешли границу и идут в столицу к своей королеве, — буднично сообщил Гор на обеде.
Ему было приятно видеть, как подавился самоуверенный Черен, как кружка, резко поставленная на стол Семичем, от удара развалилась пополам, а у Ани изо рта выпал кусочек огурца.
— Как перешли?
— Зачем?
— Сколько их?
— Ко мне?
Гор слышал только Анин жалобный всхлип. Пока его не было, она сильно изменилась. Девушка стала необычайно притягательна для него в сексуальном плане. Он не мог отвести от неё глаз, всё в ней казалось ему прекрасным, но в то же время она какая-то заторможённая, вялая, и любое лишнее движение для неё словно борьба с ленью.
— К вам, Анна.
Она нервно вскинула руку к голове, потёрла лоб. Мысли разбегались и никак было не сосредоточиться.
— Но как же так… я думала… я ничего не понимаю! Как же они осмелились идти сюда? Их много? Это группа?
Аня спрашивала медленно, новость была слишком ошарашивающая.
— Несколько тысяч.
Впервые девушка не справилась с эмоциями и упала со стула в обморок. Сидевший рядом Семич успел смягчить удар.
Он с величайшей нежностью поднял её и хотел было укорить альфу, чтобы тот мягче сообщал о новостях, но замер. Вожак едва сдерживал оборот и скалился на него, отрастив клыки.
Семич в ответ продемонстрировал готовность защищать свою драгоценность, и пришлось вмешаться Черену:
— Гор, он всего лишь опекает её, как взрослый заботился бы о щенке.
Это было верно лишь отчасти: Семич хотел бы сделать шаг дальше, но Аня, лениво позволяя заботиться о себе, баловать, дальше не давала ему продвигаться, установив чёткую границу. Иногда она размышляла, что надо бы подыскать пару мужчине, чтобы он мог выплёскивать свою нежность на неё, но всё откладывала, не могла додумать, как и где искать.
А Семич видел, что девушка теряет свою принципиальность и надеялся, что вскоре она сдастся ему. Черена, честно говоря, Аня уже мало интересовала. Он списал её со всех счетов. Она оказалась обыкновенной клушей и жаль, что она проявляет твёрдость по отношению к Семичу — палачу жизненно необходимо о ком-то заботиться.
Гора слова Черена не успокоили, и он медленно приблизился к своему бете:
— Отдай её мне. Она моя.
Никто уступать не хотел. Аня судорожно вздохнула, приходя в себя. На руках было неудобно, и она попыталась освободиться. Семич поставил её на пол, поддерживая. Аня подумала, что вожак злится на неё:
— Простите, я вообще-то крепкая, но теперь побаиваюсь даже по лестнице ходить. Бывает, голова закружится и, если не схвачусь за что-то…
Она помассировала виски. Мужчины молчали.
— Что же я всё о себе! Лейны! Мои лейны! Меня не бросили! — и расплакалась.
Леди Чарна, наблюдавшая за всем этим представлением, презрительно фыркнула. Мужчины растерялись и Семич потянулся забрать Аню к себе и желательно на ручки, но Черен оттолкнул его в сторону:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— С ума сошёл? Не видишь, в каком он состоянии из-за неё?
Слуги сновали, понукаемые злым взглядом Чарны.
— У меня мурашки по спине бегут, когда она на меня так смотрит, — за дверьми пожаловался один оборотень, а Грейс, единственная женщина-служанка, боязливо оглянулась, не услышала ли леди эти слова.
Анна уже полностью овладела своими чувствами и с нетерпением ожидала рассказа, вцепившись в руку Гора. Он склонился к ней и подозрительно принюхался: нет ли болезни в теле девушки? Но нет, никаких следов ранений он не учуял. Надо бы обернуться зверем и проверить ещё раз, но после. Не хочется заставлять ждать её.
— Люди организовали огромный обоз и идут к вам. Во всяком случае так они заявляют всем главам городов, мимо которых проходят. Поскольку они повторяют наш путь, то вас там знают и лейнов пропускают. Некоторые, особо лояльные к вам главы, выделили охрану, чтобы не развязать из-за недопонимания военного конфликта. Ваши люди вооружены и могут сами за себя постоять, но желательно этого избежать.
— Я боюсь этому поверить!
— Я ездил туда, чтобы организовать дальнейший путь лейнов — и посмотрите! — Гор махнул рукой в сторону.
Аня повернулась и увидела стоящих плечом к плечу своих девчонок и Данияру.
Они бросились к ней, и долго никто не мог успокоиться. Оборотни вышли из залы, так как невозможно было смотреть на то, как все человечки плакали, шмыгали носами, обнимались и снова плакали. Ничего не понять — рада гостья или нет?
День прошёл суматошно. Марьяша с Цией потеснили оборотней-охранников, Данияра повздорила с Ризом, но Аня на всё смотрела с умилением.
Её не бросили! Советник Кирам не предал её и проделал огромную работу, собирая людей. Советники Амир и Манул полностью его поддержали, и дали добро на переселение лейнов к ней.
Вожаки Од и Бриг обеспечили свободный проход по территории Серых, где всё это время тянется смута. Если бы альфы крупных семей сумели договориться между собой, то Криш уже был бы мёртв, но пока у него есть деньги, он лавирует, покупая симпатии. К тому же несмываемым пятном в его правлении стало то, что все свободные лейны ушли из клана Серых. Остались только те, кто уже связал себя узами брака.
Аня слушала новости и не могла ими насытиться, но усталость всё же взяла своё и она уснула, даже не раздевшись.
— Какая-то она бледная, если не сказать, что смертельно белая, — проворчала Данияра, — и когда много говорит, то как будто задыхается.
— Точно, а крепыш, тот, что её охранял, — подхватила Ция, — предупредил, что у госпожи часто кружится голова и её надо подстраховывать, чтобы не упала на лестнице.
— Может, она больна? — забеспокоилась Марьяша.
— Оборотни чуют болезнь, — нахмурилась Ция, — но крепыш отрицает, что королева не здорова.
— И всё же она не здорова, — Данияра села на кровать, — я помню её мать, бабушку, они выглядели не так, как госпожа Анна. Она как будто потихоньку оплывает, это несвойственно её роду.
— Но её мать не была худышкой!
— Ты говоришь о взрослой женщине. В возрасте госпожи Анны все Каремы были тоненькие, даже мужчины больше похоже на юношей лет до тридцати, — возразила Данияра.
— Но… — Ция хотела что-то возразить, но правительница изменилась, и отрицать это было бессмысленно.
В разгар лета она слишком белая, томная, всё время ей не хватает воздуха, вся какая-то округло-овальная. Это необычно и даже красиво, но чуть больше округлости — и она уже будет рыхлой; при увеличении нагрузки она станет задыхаться, а белизна больше к лицу покойникам. Сложно не верить оборотням насчёт болезни, но свои глаза тоже не закроешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так они что, обманывают её, нас? — угрожающе прошептала Марьяша.
— Сами травят её, а нам втирают, что всё в порядке? — поддержала подозрения Ция.
— Вряд ли вожак с ними заодно. Иначе он нас не привёз бы, — задумалась Данияра, — но госпожу действительно чем-то травят и у меня такое чувство, что она последние дни стоит на ногах. Это счастье, что мы торопились и приехали раньше. Посмотрите, она спит, сама вся ледяная и жилка бьётся слишком медленно.