руках, пытаясь пнуть меня, и я краснею, когда её тело трется о мое.
Скоро.
— Ладно, ладно, хватит уже. — Я прижимаю её спиной к диванным подушкам. — Слушай внимательно, — твердо говорю я. — Я очень хороший человек, но ты должна играть со мной честно, хорошо? Ты должна играть по правилам.
— Играть честно? — недоверчиво выдыхает она. — Разве вся эта ситуация честная?
Я присаживаюсь на корточки рядом с диваном, чтобы смотреть прямо в её красивое лицо.
— Честно — означает, что больше никаких попыток сбежать, хорошо? Ты не сможешь этого сделать; я устроил дом так, что ты не сможешь выбраться. А изоляция означает, что тебя никто не услышит. — Я осторожно заправляю прядь волос ей за ухо, и она отворачивает голову, пытаясь сбросить мою руку. Это выводит меня из себя. Я хватаю её за волосы и держу их очень, очень крепко.
— Я буду очень добрым к тебе, — говорю я ей, сильно дергая за волосы. — Тебе не нужно беспокоиться об этом. Я достану всё, что тебе нужно. Но ты должна помнить, что здесь главный я. Ладно?
— Если ты меня отпустишь, я не буду обращаться в полицию, — говорит она дрожащим голосом. — Никому не нужно знать о том, что произошло. Я вернусь в свой отель. Мы можем притвориться, что я убежала и спряталась, когда взорвались бомбы, а потом улизнула домой.
Я улыбаюсь.
— Ангел, ты знаешь, что это не сработает. Это совсем не то, чего я хочу.
Она наклоняется вперед.
— Чего ты хочешь? Денег? Я отдам тебе все деньги, которые у меня есть, меня они не волнуют.
— Я знаю, что не волнуют. Это одна из тех вещей, что я люблю в тебе. — Я встаю, отряхивая брюки. — Я не хочу твоих денег. Я просто хочу, чтобы ты была моей гостьей.
— Твоей… гостьей? — медленно повторяет она.
— Я хочу, чтобы ты жила здесь со мной. Я хочу ужинать с тобой. И смотреть с тобой телевизор. И просто… — Я пожимаю плечами, моё лицо краснеет. — Быть с тобой.
— Ты хочешь запереть меня здесь, — категорично говорит она.
— Знаю, что так кажется, — мягко говорю я. — Но на самом деле, тебе будет очень удобно. У меня есть деньги. Не так много, как у тебя. — Я хмурюсь. — Я сожалею об этом. Я заработаю больше. Но я могу достать тебе всё, что ты захочешь. И это не навсегда.
Она поднимает бровь.
— В самом деле? Когда ты отпустишь меня?
— Когда ты влюбишься в меня, — просто говорю я. — Когда ты согласишься выйти за меня замуж, тогда мы сможем покинуть хижину и делать всё, что захочешь. Шопинг, кинотеатры. Ты сможешь… сможешь… — Я стараюсь вспомнить те вещи, которые нравятся девушкам. — Сходить на маникюр. Ты, конечно, не будешь работать. Если бы мог, я бы удалил все копии каждого видео и фильма, в которых ты когда-либо участвовала. Я бы сжег все журналы и плакаты. Мне не нравится, когда другие люди смотрят на тебя.
Она ничего не говорит.
Я качаю головой.
— Нет. Больше никакой работы. Но я знаю, что тебе нравится играть. — Я облизываю губы. — Если ты захочешь иногда устраивать для меня небольшие шоу, я буду очень рад их посмотреть. Но сначала ты должна согласиться выйти за меня замуж. И я должен верить, что ты серьезно настроена. Так что всё это, вероятно, займет минимум несколько месяцев.
Брайар молча изучает меня холодным взглядом. В конце концов, она откидывает волосы с лица и качает головой.
— Я никогда не полюблю тебя.
Это действительно раздражает. Она просто напросто решила, что не полюбит меня, даже не дав мне шанса. Всю мою жизнь женщины так поступали. Я хочу любить их, но они решают, что я их недостоин. Это жестоко.
— Ты должна понять, — огрызаюсь я. — Что у меня больше никого нет.
— Почему это значит, что у тебя должна быть я?! — спорит она.
— Тебе не кажется, что каждый заслуживает иметь кого-то?
— Конечно. Но любовь не даруется просто так. Ты должен её заслужить.
— Я заслужил тебя! — кричу я, теряя самообладание. — Я так усердно работал ради тебя. Посмотри на всё, что я для тебя сделал. — Я обвожу рукой комнату. Она не отводит от меня взгляда. От тяжелого дыхания её груди вздымаются и дрожат в глубоком вырезе платья. Я так сильно хочу взглянуть на них, но знаю, что это только больше её разозлит. — Ты никогда не поймешь этого, — говорю я ей. — Прямо сейчас, держу пари, тебя ищет множество людей. Твои агенты, твои телохранители, твои поклонники — все они хотят, чтобы ты вернулась. Если я исчезну, никто не будет переживать обо мне. Никто и не заметит. Поэтому… — Я делаю глубокий вдох. — Я думаю, что заслуживаю быть счастливым с женщиной, которую люблю.
— Ты не любишь меня, — шепчет она. — Ты даже не знаешь меня.
Я хмурюсь. Что за глупость она сказала.
— Конечно, я люблю тебя. Ты — это всё, о чем я думаю. Всё, что я делаю, я делаю ради тебя. — Она бесстрастно смотрит на меня в ответ. — Я люблю твою походку, — продолжаю я. — Я люблю твой голос. Твою улыбку. Твои волосы. Я люблю каждую частичку тебя. — Я сглатываю. — Мне… мне кажется, я сошел по тебе с ума. Ты сделала меня сумасшедшим.
Но это и есть любовь, верно? Она сводит тебя с ума. Я прочищаю горло.
— Так что, да, я действительно тебя люблю. И я действительно тебя знаю. С того самого дня, как мы встретились, я изучал тебя. Я знаю, какая одежда тебе нравится, где ты тренируешься, твои любимые снэки. Кучу вещей.
Она моргает.
— Мы уже встречались?
— Возможно, тебе не так-то легко меня узнать, — улыбаюсь я. — Тебе было шестнадцать. Я поехал на конвенцию, на которой ты выступала. Ты уронила свою сумочку, я поднял её, и ты мне улыбнулась. — Я делаю глубокий вдох, вспоминая. — Ты улыбнулась именно мне, и я почувствовал, как сильно ты заботишься обо мне. Я почувствовал связь между нами.
Её лицо кривится.
— Какую бы связь ты ни почувствовал, она точно была односторонней, — выплевывает она. — Ты выдумал всё это в своей голове.
С таким же успехом она могла бы пнуть меня в грудь. Пошатываясь, я отступаю назад.
— Ты лжешь.
Она пристально смотрит на меня.
— Не лгу. За день на таком мероприятии я улыбаюсь тысячам людей.
— Ты лжешь. Иначе не может быть. Я… — Я замолкаю и провожу рукой по волосам. Я очень напряжен и расстроен. — Ты действительно начинаешь задевать мои чувства, — предупреждаю