Для того чтобы помочь его воображению, я изобразила руками эти самые уши на себе. Он отреагировал коротким смешком и, словно оправдываясь, добавил:
− Я просто рано встаю и бегу сюда.
− Знаю, ты не хочешь, чтобы нас застали врасплох. У нас масса автоматики, которая обязательно просигнализирует о любых проблемах.
Нацтер пожал плечами.
− Не доверяю я этим устройствам.
− Если ты заболеешь манией преследования или подслушивания, я перестану тебе доверять.
− Хорошо, − бойко ответил Нацтер, отодвигая подальше наушники, − тогда я побежал «заморить червячка».
− Удачной охоты! – бросила я вслед.
Вскоре паренёк скрылся в пищевом отсеке. Я представила, как он роется в холодильнике, в вакуумном шкафу среди изобилия продуктов в поисках чего−то необычного, и весёлая улыбка скользнула по моим губам. И исчезла, когда взгляд застыл на смотровом экране. Всюду, где хватало взгляда, мелькали искрами бессчетное количество всевозможных космических судов. Одни из них исчезали, уходя в сверхсветовой режим полёта, другие ползли медленно, третьи мчались, словно падающие звезды в августовскую ночь на Земле.
Перед тем как отправиться спать, я заметила, что неприятного цвета кучка исчезла. Мысленно порадовалась, что мне не придётся наводить здесь порядок.
Затем заглянула в каюту Нацтера. Мне казалось, он давно должен спать, но его постель была заправлена и пуста.
Я растерянно огляделась. И чем был занят мой друг? Прождав несколько минут, я, задумавшись, прошлась по его комнатке. Вещи аккуратно разложены по полочкам и закреплены магнитными лентами, вокруг не пылинки, но воздух… в нём был посторонний запах, запах сырой земли с добавлением каких−то пряностей.
Затем я вышла и направилась в столовую. И там Нацтера не было. В отсеке «личной гигиены» тоже было пусто.
Спросив у компьютера о местонахождении мальчика, я удивилась и испугалась одновременно, получив ответ такого содержания: «В шлюзовом отсеке замечено присутствие двух существ». Причём при дальнейшем выяснении оказалось, что второе существо на данный момент идентификации не поддаётся.
Сердце кольнуло от недоброго предчувствия, и я бросилась проверять полученные данные. По пути вытащила из скафандра бластер, проверила заряд парализатора.
В шлюзовом отсеке было темно и подозрительно тихо.
− Нацтер… − шёпотом позвала я и, дождавшись, когда включится освещение, огляделась.
Три катера ожидающе замерли, словно преданные собаки, готовые служить по первому зову хозяина.
− Нацтер, − позвала я погромче, − выходи, зачем ты прячешься?
− Я не прячусь, − отозвался паренёк, но появиться предо мной не спешил.
Я торопливо пошла на голос.
Он сидел на корточках у шасси одного из катеров, и казалось, был недоволен, будто его оторвали от великих дел.
− Ты чего здесь?
Глазами я пыталась найти другое существо, и даже заглянула внутрь катера, но только лишь обнаружила ещё одну серую кучку на полу под сиденьем. Догадавшись, что это помёт животного, я брезгливо поморщилась.
− Кого ты прячешь?
− Никого.
− Врёшь! – рассердилась я. – Ты боишься, что я выкину его за борт?
Нацтер понуро опустил глаза.
− Он не опасен…
Я украдкой взглянула на своё оружие и спрятала в широкий карман пёстрого халата.
− Я уже догадалась. Извини, но пойми меня, мне жутко не нравится узнавать о новых членах экипажа из данных детекторов контроля.
− Я сам обнаружил его только сутки назад.
− Но кто это?
− Он принесёт нам удачу… − заверительно произнёс Нацтер.
− Букарус! Твои люди всё−таки подкинули его нам. Покажи хоть мне его.
Паренёк открыл дверцу катера и потянул из−под сидения упирающегося фыркающего зверя.
Таких зверей я в изобилии встречала на Дарьяндесе, но желания знакомиться с ними поближе у меня никогда не возникало.
− Ты его не выбросишь за борт?
Нацтер старался скрыть беспокойство за судьбу горбатого, дельфинообразного существа с синевато−серой чешуйчатой кожей.
− Если только ты будешь держать эту удачу под постоянным контролем и убирать за ним те метки, что он оставляет. И не проси меня от него избавиться, когда он тебе надоест.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
− Никогда! – Нацтер просиял.
− Что никогда?
− Я с ним не расстанусь никогда! Я буду за ним ухаживать.
− Надеюсь, что так.
Я ещё немного посмотрела, как он бережно прижимает букаруса к себе, чувствуя, как в нос ударяет запах земли и пряностей.
− Ты его помой, хорошо?
Нацтер кивнул, и мы втроём вышли из отсека.
Первое время я проявляла к существу полное безразличие. Но, глядя на его ужимки, неуклюжие выкрутасы, постепенно сердце моё оттаивало.
Где−то примерно через неделю я первый раз разрешила Буке взобраться себе на колени. Нацтер откровенно радовался моим успехам в преодолении безразличия к новому члену экипажа. Бука издавал мягкие булькающие звуки и скрёб плоскими коготками по материи брюк.
Путешествие наше продолжалось достаточно спокойно. Несколько раз проходящие мимо суда, выходили на связь, но «Мой Принц» молчал. Под маскировочными щитами было спрятано название корабля, и потому вскоре он был окрещён ими «Белым Призраком».
«Внимание! «Белый Призрак» приближается к Альфа – Центавра. Признаков агрессии не наблюдается».
Если так пойдёт и дальше нашим молчаливым появлением непременно заинтересуется космопол. Цена за голову «Леди−Призрак», вместе с телом и желательно без признаков разложения, с полутора миллионов таллеров выросла до двух с четвертью, и последние двадцать четыре часа оставалась без изменений.
Радует, когда тебя так высоко ценят…
Необходимо было продержаться ещё пару дней, тогда Аийк встретит нас ярким светом искусственного солнца.
За это время мы втроём так сдружились, что мне страшно становилось от мысли, чтобы я делала без них. Без них одиночество было бы моим постоянным спутником, которого не замечаешь, если не знал иной жизни.
Сутки бежали для нас так быстро, что мы не замечали их. Всё время мы были чем−то заняты, обычная житейская суета, прерываемая взрывами смеха от проделок «талисмана удачи». Я уже не сердилась, если случайно наступала на «мины» − кучки, которые Бука оставлял, где попало, не обращая внимания на наши попытки научить его правилам хорошего поведения.
Нацтер раз в сутки, вооружившись мочалкой и куском ароматного мыла, принимался отмывать это вонючее создание. По звукам, доносящимся из ванной комнаты, трудно было понять, кто кого моет. Во всяком случае, оба выходили оттуда мокрые с ног до головы, недовольно фыркая, разбрасывая в стороны мыльную пену. Я не могла пропустить такое весёлое событие и смеялась до колик, глядя на мокрую парочку.
− На этот раз я смог отмыть его задние ноги, − с гордостью сообщил Нацтер. – Я бы и передние отмыл и горб, и хвост, но… − он хмуро покосился на зверя, − он проглотил мыло.
Я опять залилась смехом.
Бука до конца своего биологического дня ходил из отсека в отсек и икал, пуская пузыри. Запах мыла надолго изгнал из помещений его естественный запах.
− А ему плохо не будет? – беспокойно то и дело спрашивал Нацтер.
− Не думаю, − ответила я, поглаживая спящее существо. – Ты сам говорил они живучие.
Искусственное солнце Аийка мы заметили ещё издали. Сердце моё запрыгало от радости, предчувствуя богатырские объятия дядюшки Лукрецио или Луки, как я ласково его называю. Но на этот раз встрече не суждено было состояться. Когда мы подлетели к орбите Аийка, то… такой планеты просто не было! Было солнце – огромная линза, улавливающая далекие лучи солнц, накапливающая их и сеющая их вокруг себя, но Аийка не было. Всё что я смогла найти это кольцо остывающих астероидов, свидетельствующих о мощном взрыве.
Моё состояние мог понять только Нацтер. Но он не мог утешить меня, так, как и сам сильно переживал. Я была в ужасе. На этой планете жили и трудились миллионы людей, и вот теперь рай цивилизации превратился в куски безжизненных камней.