нем сквозит ярость. – Но тебе было на это наплевать.
– Десмонд. – Я подхожу к нему и говорю тише, чтобы остальные не услышали. – Я не хотела, чтобы все так закончилось. Я никогда не хотела, чтобы ей сделали больно.
– Нет. Ты просто хотела победить, и тебе было плевать, чего это стоило нам. – Он дергает головой со злостью и вызовом. – Ты подвергла нас опасности, перейдя дорогу Мариусу. И ради чего? Ради чего? Получить шанс выиграть в их дурацкой проклятой игре?
– Десмонд, я…
– Скажи мне, Алайна. Посмотри мне в глаза и не смей врать. – Он хмурится, и его лоб покрывается морщинами. – Ты жульничала?
Я с трудом сглатываю. Я слишком устала, слишком разбита и подавлена, чтобы соображать на ходу.
– Я… я не… то есть…
Этого достаточно для ответа.
– Так я и думал, – говорит он. – Ты лгала нам, Алайна. Ты наполнила нас ложной надеждой, и ты обманывала нас, чтобы заручиться нашей поддержкой, ввязывая нас в то, на что мы никогда бы не согласились. И из-за тебя она умерла. Фил умерла из-за тебя. – Он качает головой. – Я думал, ты другая, Алайна. Но нет. Ты просто одна из них.
Вероятно, это самые ужасные слова, которые мне когда-либо говорили.
– Десмонд… – говорю я, и мне дается это с таким трудом, будто меня ударили в живот.
– Избавь меня от этого. Я уже решился. Я уеду вместе с ее телом и не вернусь.
– Что? – Я моргаю.
– Ты правильно услышала. Я сяду на паром вместе с ней и уеду с этой скалы. Я не могу больше выносить это место. Не могу выносить Волшебников, магию и все остальное. И тебя в том числе.
– Чем ты будешь заниматься?
– Черт его знает. Может, бродить по докам, пока не найду работу на корабле. Том, который довезет меня до островов Киндрали, или до Ситхара, или еще куда-нибудь. – Его голос слегка дрожит. – Главное, подальше от всех вас. Больше мне ничего не нужно.
Я столько хочу ему рассказать и объяснить. Из всех здесь Десмонд лучше остальных мог бы понять меня, мог бы увидеть жестокость системы, лучше остальных мог бы понять мою миссию. И тем не менее он смотрит на меня так же, как я смотрю на них.
Я никак не могу рассказать ему. А если бы даже могла, он вряд ли стал бы слушать.
– Хорошо. Если ты уже решил…
– Решил. – Он поворачивается, чтобы уйти, но останавливается на полушаге. Начинает накрапывать дождь, влага, которая пропитывает меня до костей.
– Знаешь, о чем я все никак не могу перестать думать? – спрашивает он очень тихо. – Там, в лабиринте. В той комнате. Если бы Фил ничего не сказала, если бы она просто промолчала, думаешь, Мариус все равно убил бы ее?
Я не отвечаю. И этого опять достаточно.
– Да. Вот и я так не думаю.
Он выпрямляется, вытирает щеки тыльной стороной ладони. За нашими спинами появляется группа мужчин из деревни Смиренных, они молчаливо поднимают гроб, унося его в сторону доков. В тот момент, когда носильщики проходят мимо нас, Десмонд присоединяется к ним, вставая между ними, чтобы помочь нести ношу. Они выглядят удивленными, но не говорят ни слова. Так или иначе, он все еще Волшебник.
– Десмонд… – зову я его, хотя и не знаю, что могу ему сказать.
– Она верила в тебя, Алайна. Верила в тебя всем сердцем. – Он бросает на меня последний взгляд через плечо. – Я надеюсь, оно стоило того.
Он уходит. Все они уходят, Десмонд, Смиренные и Фил, навсегда. Еще одна смерть, еще одна потеря на моем пути. Я отворачиваюсь, чтобы вернуться в свою комнату, но все остальные Нетро остаются здесь. Тиш, Зигмунд и другие стоят под дождем, выжидающе смотрят на меня, грустные и напуганные. Слова Марлены эхом раздаются в моей голове. «Остальным Нетро нужно знать, что ты все еще с ними. Им нужно знать, что ты все еще можешь их вести».
– Я… простите меня, – говорю я и чувствую, что слова будто осколки стекла, которые я пытаюсь протолкнуть через свое горло. – Я не хотела, чтобы все случилось так. Я не хотела… я просто… я… – Я не могу так дальше, не могу больше им врать, не могу втягивать на этот путь. – Простите. Я не могу. Не могу вас дальше вести, – произношу я, разворачиваюсь и убегаю. Подальше от общежития, прочь от кампуса, в лес. Я слышу крик Тиш позади меня, но я продолжаю бежать, приближаясь к деревьям. Каждая часть меня знает, что это плохая идея, потому что я забыла надеть обувь, и мои ступни уже кусает холод, а дождь становится все сильнее и сильнее. Потому что именно так Мариус на меня напал, но мне все равно, потому что прямо сейчас я чувствую, что готова совершать ошибки, готова причинять боль и терпеть ее. Я принимаю ее. Я пропитываюсь ею.
Корень цепляется за мою пятку, и я падаю, со всей силы врезаясь в грязь. Дождь настолько сильный, что мне приходится моргать и жмуриться, чтобы снова видеть. Он мгновенно пропитывает мои волосы, облепив ими лицо, так что мне становится сложно дышать. Я забираюсь под дерево, обнимаю голову руками и просто сижу там.
– Алайна.
Я поднимаю голову. Это Талин. Он стоит всего в нескольких футах от меня. По крайней мере, он одет по погоде: длинные кожаные перчатки и черное пальто с меховой подкладкой, спадающее ниже спины. Он смотрит на меня, слегка склонив голову набок, и в его глазах я вижу не жалость или разочарование, а что-то другое. Возможно, понимание. Это единственная причина, по которой я не сбегаю.
– Талин, – говорю я, прислоняясь к стволу дерева. Я выгляжу абсолютно ужасно, но в его взгляде нет и намека на это. – Что ты здесь делаешь?
– Я приходил проведать тебя и увидел, что ты убегаешь в лес, – произносит он без следа осуждения. – Боги, ты выглядишь замерзшей. Держи. – Он снимает свое пальто и набрасывает мне на плечи, и, хотя часть меня кричит, чтобы я сорвала его и убежала, я остаюсь на месте.
– Ты не обязан был идти за мной, – говорю я и не знаю почему, но мне становится легче говорить, слова находятся проще. – Разве ты не вынес урок не следовать за мной в лес?
– Мне помнится, что та ночь закончилась очень даже хорошо. – Он садится рядом со мной. Я колеблюсь, но затем двигаюсь к нему и прислоняюсь, просто чтобы согреться. Мы сидим в тишине, единственный звук вокруг нас – легкий шум дождя. Наконец спустя несколько спокойных минут он заговаривает:
– Алайна… Что произошло там, в лабиринте?
Я закрываю глаза, прислоняясь головой к дереву.
– Мариус и его Авангард затаились и ждали нас в самом сердце лабиринта. Они устроили