Ледяной воздух сковал горло, и Вера закашлялась, оглядываясь по сторонам. Дорога к его дому проходила через лесной массив, поэтому кроме густого сосняка по обе стороны от трассы больше не было ничего. Если бы она не знала, где находится, подумала бы, что он завез ее в тайгу. До населенного пункта, что вперед, что назад, пешком было далеко, и Веру вдруг накрыла паника, как отсюда добираться до дома. А что делать, когда стемнеет?
— Сукин сын, — снова завыла девушка, оседая на кромку трассы, — Да если бы ты сказал, что все это время скучал, я бы все простила. Придурок. Боже, ну за что мне это?
Вера размазала остатки туши по щекам, поежившись от холода. Зима она и была зима, особенно здесь, в лесу. Прислушалась — где-то стучал дятел. А потом справа — приближающуюся машину. Исаев остановился напротив, открывая окно.
— Успокоилась?
— Я с тобой не разговариваю.
— Сядь в машину и не разговаривай дальше.
Клинкова вытерла текущие сопли тыльной стороной ладони, а потом молча села в машину. Исаев, наблюдал, как девушка тряслась от холода, сворачиваясь в клубок на сидении. Сейчас разговор продолжать было бессмысленно, он это понимал. Им нужно было успокоиться, обоим. Снова развернул машину, гоня ее к дому.
Ему хотелось отвернуть ее рыжую бошку, он был готов высечь ее прутом, чтобы она перестала капризничать, но стоило признать, у нее было на это право.
— Мы приедем домой, ты успокоишься и мы поговорим, хорошо? Без нервов, без психов, да?
В ответ было молчание и тихое сопение, когда она прикрыла глаза, приваливаясь лбом к холодному окну.
Артем всю дорогу кидал на нее короткие взгляды, осознавая, что да.
Крышу рвало до сих пор.
* * *
— А Зинаида Михайловна где? — ненавязчиво поинтересовалась Вера, разуваясь в прихожей. Артем задумчиво пробежался по девушке взглядом, а потом прошел на кухню, щелкая кнопкой чайника.
— У внука карантин в детском саду, сидит с ним дома.
— Понятно… — Вера прошла за ним следом, аккуратно присаживаясь на стуле за кухонным островком. Исаев продолжал искоса наблюдать за ней, параллельно доставая кружки из шкафа, пока девушка прятала замерзшие пальцы, натягивая на них рукава свитера.
— Чай? Кофе?
— Кофе, если можно.
Мужчина кивнул, по-хозяйски крутясь на кухне, наливая кипяток, кидая в него по ложке растворимого кофе, а потом поставил дымящуюся кружку перед Верой. Она благодарно кивнула, опуская глаза вниз, обхватывая ее руками. Исаев примостился напротив, скрестив ноги, прижимаясь поясницей к раковине, также держа кружку перед собой.
Она не знала, должна ли она что-то сказать, начать разговор или все-таки дождаться, пока тишину нарушит он. Смотрела на него и понимала, что глупости это все, строить из себя недотрогу, показывать характер, ругаться, огрызаться, потому что очень соскучилась. И в пору бы просто подойти, обнять его, прижаться щекой к груди и забыть все, как страшный сон. Как будто не было той жизни без него, как будто он не уходил.
Невероятно страшно чувствовать привязанность к человеку, а потом вдруг остаться в одиночестве, каждый день, сражаясь с собственными демонами. Сколько раз она порывалась поехать в ресторан, дождаться его, извиниться, поговорить. Даже если бы он не стал слушать, она бы знала для себя, что она сделала первый шаг, она пыталась. Но каждый раз что-то останавливало. Наверно все-таки боялась, что прогонит.
Вдруг почувствовала себя скованно, под испытующим, тяжелым взглядом. Так смотрят отцы на провинившихся детей, и думают, поставить в угол или так сойдет.
— Ну, так что? Расскажешь, что все-таки произошло? — сделал глоток, складывая руки на груди. Вера продолжала упрямо пялиться в кружку, покручивая ее между ладонями.
— Обними меня.
Не поднимая головы, Вера зажмурилась. Если он не подойдет, она просто встанет и уйдет. Несколько секунд на размышления.
Раз, два, три…
Она слышала, как он поставил кружку на тумбу, как звякнули его часы на запястье, как потерлись штанины джинс между собой. Считала его шаги, пока перед глазами не появились его ноги.
Семь.
Ей вдруг показалось, что они никогда не были так близко как сейчас. Всего семь шагов разделяло их все это время.
Артем не спеша, поднял ее голову за подбородок, смотря в глаза, а потом развел ее дрожащие коленки, становясь еще ближе, обнимая обеими руками. Прижал к себе, ласково поглаживая девушку по спине, перебирая волосы. Вера уткнулась носом ему в шею, делая глубокий вздох, отчего защекотало внутри. Он был настоящим, его запах был настоящим, его руки были настоящими. И даже губы, которыми он целовал макушку. Обхватила его руками поперек груди, обнимая, мечтая просто утонуть в нем, а сама про себя шептала: «Глупое сердце, не бейся».
Бейся, бейся. Чтобы он услышал.
Чтобы понял, что в земной ночи, я вернее пса…
Вера вдруг поняла, что готова на все, что бы он не попросил. Даже грудью лечь на баррикады, хотя вряд ли такая жертвенность будет оценена. Но она была готова. Лишь бы снова не ушел…
— Я очень скучала.
— Я тоже, Рыжая. Скучал. Больше, чем ты думаешь. Только никому не говори — она слышала, что он улыбнулся, улыбаясь в ответ и пряча лицо у него на груди. Нутро затопило щемящая нежность и тоска одновременно, по бездумно ушедшему времени. По глупости.
Никто не знал, сколько им отведено, однако Вера четко осознавала, что этот день был точкой отсчета чего-то нового.
Смотрела ему в глаза, ощущала это спокойствие, которое передавалось от него и наконец, почувствовала себя в нужном месте в нужное время. Там, где и должна была быть, в плотном кольце сильных рук. На секунду даже показалось, что голова начала кружиться, от переизбытка терпкого одеколона.
— Как нам дальше… — Клинкова продолжала бубнить куда-то ему в свитер, пытаясь удержаться от желания поцеловать выпирающий кадык на шее.
— Как-нибудь. Не загадывай, будем просто плыть по течению. Я буду также как и ты, заново учиться жить с человеком, который все-таки не побоялся и решил быть рядом… — Артем снова приподнял ее за подбородок, всматриваясь в посветлевшие зеленые глаза, — Хотя это странно, признаюсь честно. Я слишком стар для этого всего. И для меня это тоже своего рода испытание.
Клинкова замлела окончательно, когда он взял ее лицо в ладони, оставляя долгий поцелуй на губах. Неодобрительно замычала, когда он решил отстраниться, и закинула ему руки на шею, снова притягивая к себе.
— Твой кофе остыл…
— Главное, что за столько времени я не остыла.
— Мне стоит поверить на слово или все-таки проверить?
Хотелось ляпнуть, что согласна на все, начиная раздеваться прямо на кухне, но потом вспомнила про синяки и как-то желание само собой растворилось в воздухе. Ведь он не видел весь масштаб трагедии…
- Хорошо, сегодня поверю на слово, только, пожалуйста, не делай такое лицо, — мужчина засмеялся, оставляя короткий поцелуй на носу.
Вера почувствовала, как ухнуло собственное сердце в очередной раз, когда все-таки собралась с мыслями.
— Я просто не хочу, чтобы ты видел…
— Если есть какая-то проблема — скажи, будем ее решать. Кто оставил эти синяки? Он сделал что-то еще?
— Маджид, — девушка глубоко вздохнула, снова опуская глаза в пол, — Брат Заура. Я когда ушла из ресторана, он помог мне устроиться к своей младшей сестре в забегаловку. Мы там с ним на кухне работали…
— Снимай.
— Тём, не надо…
— Снимай, говорю.
Вера, не узнавая себя, шуганулась от повелительного тона, потихоньку сползла со стула и вцепилась в край кофты. Артем стоял напротив, не сводя с нее глаз, как будто выжидая.
Раз, два, три…
Клинкова сделала еще пару шагов назад, отходя почти к окну, а потом рывком стянула с себя свитер. Почему-то стало вдруг противно от самой себя, неловко от того, как он внимательно изучал ее тело, в тот момент пока он чувствовала себя под прицелом. Исаев молчал, не прикоснувшись к ней и пальцем, но Вера была уверена, он пересчитал их все.