— Вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я привез тебя в Швейцарию…
Мерзавец и его жена сидели на скамейке среди разноцветных клумб и маленьких водопадиков. Перед больницей городка Шпица был прекрасный сад. Он гарантировал, что тут все в порядке. Что нет уродов. Он служил доказательством тому, что сотворенное Богом не может быть испорчено.
Есть на Земле места, где все выглядит прекрасно. На первый взгляд.
В единственной церкви городка Шпиц было тихо и пусто. Только один распятый Христос рассматривал со своего креста пустые скамейки, и ему казалось, что он жалеет. Обо всем.
Двери церкви отворились, и Уси нерешительно ступила вперед.
«Сейчас может ударить гром. Аллах может взбеситься и убить меня на месте. А может и не заметить… Он столько лет не замечал меня… По крайней мере, пахнет чистотой… Я как тот неверующий, который вошел в мечеть, чтобы увидеть силу Аллаха. И от купола оторвался каменный голубь… Полетел вниз и убил его. И на этом месте моя бабушка говорила: «Не может человек ходить по земле неверующим. Это как ходить голым. Стыдно!»
Суска осмотрела купола церкви. Она не заметила каменных голубей и сделала шаг вперед. Присела на скамейку и вдруг почувствовала себя очень уставшей. Она не понимала, что это, но что-то явно незнакомое. Наступающее на нее, огромное, тяжелое и душащее. Оно толкнуло ее в грудь, ударило в желудок, схватило за горло и сжало. Она всхлипнула, попыталась глотнуть воздуха и расплакалась.
И тут произошло такое, что, может быть, случается раз в жизни. Ее слезы капали на пол и звенели. Как рассыпавшиеся стеклянные шарики бус. Маминых бус. Единственных. Синего цвета. Она носила их только по праздникам, на свадьбу, когда выходила из дома с ее отцом. Уси не помнила его лица. Не помнила маминого голоса. Иногда ночью ей слышалось, как мама зовет ее. Очень ясно. Она вскочила. Ее сердце билось сильно, быстро.
Что она тут делала?
— Вы что здесь делаете, девушка?
Полный священник стоял у скамейки и с пониманием смотрел на Уси.
— Мне нужно исповедаться, отец.
— Пожалуйста.
— Я мусульманка.
Священник моргнул и сел на скамейку рядом с Уси. Его пальцы сплелись воедино. Символ сплоченности, непоколебимости…
— К сожалению, в городе нет мусульманского храма.
— Называется мечеть.
— У нас нет мечети.
— Я знаю.
— Вы можете поговорить с вашим Богом и вне храма…
— Вы меня гоните?
— Нет, ну что вы! Я хочу сказать, что Бог везде… С другой стороны, если вам необходимо духовное утешение…
— Я хочу кое-чем поделиться.
Священник сразу же принял такой вид, который должен иметь священник при исповеди.
— Говорите.
— Я очень несчастна.
Уси замолчала. Священник выдержал долгую паузу, потом несколько коротких и понял, что это и было откровение.
— Это не грех. Это испытание. Каждый должен нести свой крест. Может быть, это ваш крест?
— Я не могу больше быть несчастной. У меня нет сил.
— Вам так кажется. Человек может нести огромную ношу. Несчастье, когда она невелика. Радуйтесь, что у вас есть ноша. Значит, Бог доверил вам что-то.
— Как же мне радоваться, если я даже во сне несчастна. Мне страшно.
— Бог учит нас находить радость в любом творении…
— Я не хочу этого, отец! Я хочу, чтобы вы сказали мне то, что я могу понять.
Тут священник Шпица задумался. Может, перебирал в голове тексты Евангелия. Неизвестно.
— Милое дитя, — сказал он наконец, хотя был с Уси примерно одного возраста. — Вы случайно не ищете смысл жизни?
Настала очередь Суски задуматься. И вдруг она рассмеялась. Тихо. Искренне. Дружелюбно. Радостно. Встала, поцеловала священника в щеку и пошла по проходу между скамейками, продолжая смеяться.
— Почему вы смеетесь?
— Я знакома с одним кинорежиссером. Он хотел сделать особенный фильм, который взорвал бы мир. И знаете, что он сделал? Он назвал фильм «Смысл жизни». Совсем маленький фильм. Крошечный.
— Я вас не понял…
— И я себя не понимаю, но смешно.
Пятьдесят лет назад доктор Томас Харви украл мозг Альберта Эйнштейна, после того как произвел биопсию его тела. Разрезал его на двести сорок кусочков и решил, что это единственный способ доказать гениальность. Мозг представляет собой жировую ткань. А раз он такой, зарастают ли жиром наши чувства? Китайцы считают, что божественная душа живет в сердце, точнее, в перикарде, но им и в голову не пришло резать его на части.
Есть вид бабочек, которые из Канады перелетают в Мексику. На этом кончается их жизненный опыт. И как только подумаешь, насколько это долгий путь… Абсолютно подтверждается теория о времени и пространстве. Никто не догадался разрезать на