Читать интересную книгу Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира - Анри де Кок

Было около половины третьего; Пьетро не удерживал ее более.

– Я провожу тебя, – сказал он.

– К чему?

– Чтобы оберегать тебя с моего порога, пока ты будешь переходить улицу.

Они сходили по лестнице, сжимая друг друга в объятиях, и вышли на улицу через коридор.

– До скорого свиданья!

– До скорого!..

И закрыв лицо капюшоном своей мантильи, Бианка подбежала к маленькой двери отцовского дворца, позади которой должна была ждать ее Тереза.

Бианка осторожно постучала в дверь три раза – дверь не отворялась. Она повторила сигнал: то же безмолвие.

– Боже мой! – проговорила она.

Пьетро приблизился, услыхав шепот этой жалобы.

– Что такое?

– Она не отпирает.

– Она заснула. – Он был искренен, потому что не имел ни малейшего подозрения и в свою очередь постучал никакого ответа.

– Я погибла! – сказала Бианка. – Устав ждать меня, она легла спать… А заря уже показывается на горизонте… Когда Тереза проснется, будет поздно… двадцать, пятьдесят человек могут увидеть меня… я погибла…

Для довершения ужаса, в эту минуту, неподалеку послышался шум весла, сопровождаемый песней гондольера. Это, может быть, был какой-нибудь запоздалый сосед, который знал ее… друг ее отца!.. Машинально схватив Пьетро, она увлекла его в темный коридор. Гондольер пел:

Прекрасная и свежая,Как первый цвет весны,Не плачь!.. Дели со мною тыЛюбви роскошной сны!

– Я погибла! Погибла! Погибла! – повторяла Бианка Капелло.

Пьетро молчал. Он припоминал слова Маргариты: «И когда окончится этот разговор, ни что не помешает вам начать другой, десятый, сотню других… столь же сладостных».

Нет сомнения, оставив свой пост в отсутствии госпожи, Тереза повиновалась Маргарите, обещавшей Буонавентури отдать ему Бианку Капелло, и она сдержала обещание.

Вероятно скорее, чем возвратиться обесчещенной в Венецию, Бианка согласится бежать с ним.

Гондольер, продолжая свою канцонетту, остановился близ моста Торду, и никто не выходил из барки.

«Этот человек для нас», – подумал Пьетро.

Вдруг, выходя из какого-то оцепенения, Бианка воскликнула тоном упрека, обращаясь к своему любовнику:

– И ты ничего не можешь для меня сделать? Ты молчишь, Пьетро? Через несколько минут солнце осветит мой стыд… Ты любишь меня и не можешь избавить меня от этого стыда!.. Ты меня любишь и не можешь оградить меня от преследования моих родных? Но ты не думаешь, что ты сам будешь страдать от гонений моего семейства?.. Эта презренная Тереза, которая изменила мне, станет говорить!.. Она назовет тебя…

– Если бы речь шла только обо мне, дорогая Бианка, я не побоялся бы, – отвечал Пьетро. – Напротив, если угодно небу, я пролью всю мою кровь, чтобы избавить тебя от страдания…

– Все равно: отец или брат убьют тебя, но всё-таки меня они навеки запрут в монастырь… Говори же… Невозможно, чтобы ты не нашел средства спасти нас обоих.

– Есть одно, но только одно.

– Какое?

– Бежать.

Бианка задрожала.

– Опять новый позор!

– Зато это жизнь, – жизнь с любовью и свободой. У меня есть деньги. Мы уедем на мою родину, во Флоренцию. По дороге, если ты моя милая Бианка, желаешь, мы попросим падре обвенчать нас. И кто знает, не простит ли нас твой отец, когда узнает, что мы обвенчаны.

Горькая улыбка, которую Пьетро не мог заметить в сумраке, сжала губы Бианки… Она не разделяла иллюзий Пьетро; она была совершенно уверена в одном, что ее отец, Бартоломео Капелло, – никогда не признает своим зятем какого-нибудь Буонавентури… Но этот последний все-таки был прав. Бегство и для него и для нее было единственным средством против жестокой мести.

– Бежим! – сказала она.

Флорентинец быстро вошел к себе, чтобы взять деньги и кинжал.

Через несколько минут он сел вместе с любовницей в гондолу. В этом случае, он не ошибся: гондола была прислана именно для него. Маргарита позаботилась обо всем. При первом слове, обращенном им к гондольеру, согласен ли он вывезти их из Венеции, он ответил:

– Хоть на конец света, если вам будет угодно, сеньор.

Барка плыла по большому каналу к Чиоджиа, где беглецы взяли карету в Фузину.

Бианка Капелло бежит со своим любовником из Венеции

Через три дня они были во Флоренции. Сидя рядом со своим любовником, Бианка закрыла лицо руками, и Пьетро видел, что между розовыми пальцами молодой девушки капали слезы…

– Ты плачешь! – сказал он. – Ты уже сожалеешь!.. Она отняла руки, отерла лицо и, улыбаясь, ответила.

– Теперь всё кончено!

И на самом деле слезы перестали; по крайней мере, по-видимому, с этой минуты Бианка Капелло примирилась со всеми последствиями своей ошибки.

Она согласилась, как он того желал, соединиться с Пьетро перед Богом.

Падре дал им брачное благословение в Пистои, в церкви св. Духа.

На другой день муж представлял жену своему отцу. Амброзио Буонавентури был бравый мужчина, принявший свою невестку с открытыми объятиями. Но он был очень беден, – так беден, что если бы Пьетро не привез с собой денег, то ему было бы очень затруднительно прилично поместить Бианку под отцовской кровлей. И, к несчастью, эти деньги начинали истощаться; часть их вышла на издержки путешествия, другая скоро истратилась на покупку мебели и одежды.

Однажды вечером, Пьетро заметил, что у него остался всего какой-нибудь десяток золотых монет. Что делать, когда не на что будет кормить жену?…

Вместе с тем, известия, доходившие до него из Венеции, были вовсе неутешительные. Похищение Бианки возбудило ярость Капелло. Они утверждали, что в их лице было оскорблено всё венецианское дворянство, и добыли от сената, который даже оценил голову Пьетро, повеление преследовать похитителя.

Эту неутешительную новость принес ему во Флоренцию один болонский живописец, Гальено Линьо, с которым он подружился в Венеции.

– Всех сильнее раздражен против вас брат Бианки, – говорил ему Гальено. Он был любовником венецианской куртизанки Маргариты, которая любила его, и которую он скоро бросил. И как кажется, Маргарита хвастается всем, что она, мстя изменнику, заставила вас похитить его сестру.

Пьетро Буонавентури задрожал при этих словах живописца; для него стало, наконец, понятно поведение Маргариты.

Гальено Линьо закончил тем, что посоветовал своему приятелю как можно скорее принять меры против ярости Капелло.

– Они могущественны и богаты, – сказал он ему, – и если вы не поспешите избрать себе покровителя, способного защитить вас, вы можете бояться всего. Самая меньшая опасность, угрожающая вам, состоит в том, что вы будете убиты каким-нибудь «брави»…

– Ваши рассуждения, мой друг, совершенно справедливы, – ответил Пьетро, – и я сегодня же воспользуюсь ими.

На самом деле вслед за этим разговором он отправился во дворец Питти, к великому герцогу Франциску Медичи, сыну и наследнику Козимо, – человеку самого приятного характера. Он благосклонно принял Пьетро Буонавентури, заставил со всеми подробностями рассказать его историю и уверил в своем покровительстве против врага.

– Но, закончил он, – вы нарисовали передо мной такой обольстительный портрет вашей жены, что не удивитесь тому, если я пожелаю ее увидетъ.

Пьетро поклонился.

– Подобное пожелание со стороны вашей светлости слишком лестно, – ответил он, чтобы я и жена моя не поспешили его исполнить.

– Достаточно, – возразил великий герцог, – среди моих офицеров есть один испанский дворянин, капитан Мондрагоне, который живет с женой около площади Марии Новелла, где, как вы сказали, живете и вы; завтра, утром, если для вас будет удобно, сеньора Мандрагоне отправится в своей коляске к сеньоре Буонавентури и привезет к себе… Куда я явлюсь через несколько минут. Я предоставляю вам, мой милый, полное право присутствовать при этом свидании… О! Мои намерения совершенно чисты!..

– Я не сомневаюсь, государь, – живо возразил Пьетро, – и после того, чем мы обязаны вашей светлости, я счел бы черной неблагодарностью всякий признак недоверия. Полагаю, что я буду вынужден завтра утром отправиться по делам, и ваша светлость не удивитесь, если я не буду сопровождать завтра мою жену к сеньоре Мандрагоне.

Франциск Медичи улыбнулся, подавая Пьетро Буонавентури руку, которую тот поцеловал. Флорентинец уже видел, как из этой царственной руки сыпятся на него почести и богатство.

Как! Только что, женившись на восхитительной женщине, Пьетро Буонавентури решился принести ее в жертву своему честолюбию? Так что же! Роль благосклонного мужа была в моде в ту эпоху. Когда король, принц или герцог желал женщину, муж восклицал: «Чрезвычайно лестно!..» И в то время, как король или принц любезничал с женой, этот муж прогуливался снаружи.

Но Бианка, происходившая из благородной фамилии, согласится ли играть роль, назначаемую ей в этой галантной комедии? Да, и по двум причинам: во-первых, она только о том и думала, как бы избавиться от бедности, в которой она прозябала у своего тестя; а во вторых, услыхав от мужа диктовку этой роли, она превратила свою любовь в презрение… А то, что презирают, с тайной радостью стараются уничтожить…