Читать интересную книгу Ясновидящая - Робертс Нора

– Начинаю понимать, на кого похож Кейд.

– А почему бы и нет? Я главным образом и воспитывала его. Ничего не хочу сказать плохого о мисс Маргарет. Некоторые женщины не созданы быть матерями, вот и все. Это не делает их хуже. Просто они такие, какие есть.

Она положила на тарелку большой кусок пышного бисквита.

– Сожалею о том, что случилось с твоей матерью.

– Спасибо.

– Некоторые женщины не созданы для материнства. Вот почему, как в песне поется, господь да благословит детей, которые создают себя сами. Ты, девочка, из таких. И всегда была такая.

И в первый раз, после того, как Тори узнала о смерти матери, она заплакала.

Кейд застал в гостиной одного судью.

– Добрый день, судья.

Джеральд обернулся, и суровые черты его лица смягчились, когда он увидел Кейда.

– Я надеялся, что смогу поговорить с тобой сегодня утром. Удели мне минуту.

– Конечно. – Кейд вошел и пригласил судью сесть. – Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?

– Иногда напоминает о себе небольшой артрит. Что поделаешь, возраст.

– Я уверен, что мать уже говорила с вами о некоторых изменениях в своем завещании. – Кейд решил сразу перейти к делу.

– Она гордая женщина. И ее беспокоит твое будущее.

– Беспокоит? Ее? Но для этого нет причин. Я живу прекрасно. Если же она беспокоится о судьбе «Прекрасных грез» – то ее беспокойство тоже беспочвенно. У нас очень удачный год.

Джеральд откашлялся:

– Кейд, я хорошо знал твоего отца, был его другом. И я надеюсь, что ты воспримешь мои слова тоже как дружеские. Не торопись с осуществлением своих личных планов и поразмысли над ними еще. Я полностью осознаю, что такое мужские потребности и желания, но нельзя их ставить во главу угла, нельзя ради них поступаться долгом, практическими интересами и прежде всего интересами семьи. Это никогда ни к чему хорошему не приводит.

– Я просил Тори выйти за меня. Мне не нужно для этого материнское благословение и ваше тоже.

– Кейд, ты молод, вся жизнь у тебя впереди. Я только прошу, как друг твоих родителей, подумать еще некоторое время. Особенно теперь, когда в жизни Тори Боден произошла такая трагедия. Трагедия, которая очень многое говорит и о ней, и о той среде, из которой она вышла. Когда она здесь жила в детстве, ты тоже был еще мальчиком, и тебя ограждали от грубых фактов жизни.

– Каких?

Джеральд вздохнул:

– Ханнибал Боден опасный человек. И, несомненно, человек с больной психикой. Такие вещи передаются по наследству, ты это знаешь. Поверь, я ей очень сочувствую, но того, что есть, не изменить.

– То есть «яблоко падает недалеко от яблони»? Или «кривой сучок – потому и растет»?

Лицо Джеральда вспыхнуло от раздражения.

– И то, и другое – справедливо. Виктория Боден слишком долго жила под тяжелой рукой отца, чтобы искривиться душой. Много лет назад бабушка Виктории с материнской стороны, Айрис Муни, приходила ко мне. Она хотела отсудить у Боденов опекунство над девочкой. Она говорила, что Боден избивает дочь.

– Она хотела нанять вас?

– Да. Однако у нее не было достаточно веских доказательств, что он бьет девочку. Я не сомневаюсь, не сомневался и тогда, что она говорит правду, но…

– Вы знали, – очень тихо сказал Кейд, – вы знали, что он бьет ребенка, и ничего не сделали?

– Но закон…

– К чертовой матери такой закон, – сказал Кейд очень холодно, вставая с места. – Она приходила к вам за помощью, она хотела вызволить ребенка из этого ада. И вы ничего не сделали.

– Это были семейные, родственные дела. И у нее не было доказательств.

Джеральд, разгорячившись, тоже встал. Он не привык, чтобы с ним разговаривали как на допросе и смотрели на него с таким презрением.

– Не было на этот счет ни полицейских рапортов, ни заявлений со стороны социальных служб. Если бы я принял дело к ведению, все равно бы ничего не вышло.

– Но вы даже не попытались. Тори прошла через все это одна, ей никто не помог. А теперь, извините, у меня есть личное дело.

Кейд быстро поднялся по лестнице и постучался в комнату матери. В доме все двери всегда были закрыты. Барьеры недоступности падали только после вежливой просьбы войти. Это он переменит. Его дети не будут ожидать дозволения войти.

– Войдите.

Маргарет даже не повернулась к сыну, продолжая укладывать вещи. Она видела, как Кейд подъехал к дому с этой женщиной. И знала, что скоро он постучится в ее дверь. Он, разумеется, попросит ее изменить решение и не уезжать. Он прежде всего делец и будет стремиться к компромиссу. Она выслушает его просьбы и предложения и – отвергнет их.

– Извини, что беспокою тебя. – Он говорил это сотни раз, получив разрешение войти. – Мне жаль, что мы с тобой не сошлись во мнениях.

Она не дала себе труда даже повернуться к нему лицом.

– Я распорядилась, чтобы мой багаж увезли сегодня днем. Естественно, я желаю, чтобы остальное мое имущество переслали мне позднее. Я составила список моих собственных вещей. За годы жизни в этом доме я многое приобрела на свои средства.

– Разумеется. Ты решила, где будешь жить?

Вопрос, заданный ровным и спокойным тоном, заставил ее опустить руки. Ее взгляд устремился на него.

– Нет, никаких планов на постоянное место жительства я не имею. Это нужно тщательно обдумать.

– Да, мне кажется, тебе будет удобнее в своем собственном доме и где-нибудь поблизости, так как ты связана с социальными службами. У нас есть дом на углу улиц Главной и Магнолий. Приятный на вид, кирпичный двухэтажный дом, с хорошо ухоженным садом и двором. В настоящее время там живут, но аренда кончается через два месяца. Если тебя это интересует, я уведомлю жильцов об окончании срока аренды.

Она потрясенно смотрела на Кейда.

– Как же легко ты выставляешь меня вон!

– Я тебя не выставляю. Я буду рад, если ты останешься. Это твой дом и таким и останется, но он станет также домом и для Тори.

– Когда-нибудь ты поймешь, что она собой представляет, но до этого времени она успеет разрушить твою жизнь. Ее мать нищенка. Ее отец убийца. И сама она расчетливая выскочка, забывшая, кто она и где ее место.

– Ее место здесь, со мной. Если ты не можешь ее принять, тогда тебе придется поискать другое место себе. Дом на улице Магнолий твой, если пожелаешь. Если ты предпочтешь что-нибудь другое, я приобрету для тебя это место в собственность.

– Ты это предлагаешь из чувства вины?

– Нет, мама. Я не чувствую себя виноватым из-за того, что счастлив и хочу жениться на женщине, которую люблю и уважаю.

– Уважаешь? – словно выплюнула Маргарет. – Ты смеешь говорить об уважении?

– Да. И я никого в жизни не уважал больше, чем уважаю ее. Так что чувство вины в моем тебе предложении не играет никакой роли. Но я позабочусь о том, чтобы тебе жилось удобно.

– Мне от тебя ничего не надо. У меня есть собственные средства.

– Я знаю. Ты можешь не спешить с решением этого вопроса. Но какое бы ты ни приняла решение, я надеюсь, ты будешь довольна. По крайней мере – удовлетворена.

Он закрыл глаза – от усталости соответствовать хорошему тону и блюсти манеры.

– Я хотел бы, чтобы наши отношения значили больше для нас обоих. И хотел бы знать, почему это не так. Мы разочаровали друг друга, мама. И мне очень жаль.

Маргарет плотно сжала губы, чтобы он не заметил, как они дрожат.

– Когда я покину этот дом, ты перестанешь существовать для меня.

Глаза его на мгновение затуманила горечь. И потом исчезла.

– Да, я это знаю.

Кейд вышел и затворил разделившую их дверь.

Маргарет в одиночестве опустилась на кровать. Все стихло.

Кейд собрал бумаги, которые должны были ему понадобиться в течение одного-двух ближайших дней. Перебрал в уме дела, которые можно отложить. Ежеквартальную встречу с бухгалтером отменить нельзя. Значит, необходимо найти для Тори безопасное пристанище на несколько дней. Он взглянул на часы и набрал телефонный номер. Сонным голосом ответила Фэйф.