Читать интересную книгу Последние хозяева Кремля - Гарри Табачник

Английская труппа из Стратфорда-на-Эвоне выступала в бывшем театре Корша. В тот вечер давали „Макбет”. Временами отрываясь от происходившего на сцене, я поглядывал на блестящую в темноте зала лысину сидевшего в партере Хрущева. Он был живым подтверждением вечности шекспировских образов, он, ставший участником той же самой трагедии тайных интриг и измен, перенесенных из шотландского замка в Кремль.

Хрущев неистово хлопал актерам и, кто знает, чьи лица при этом возникали в его памяти, когда со сцены звучало:

”Мы, люди, читать по лицам не умеем.

Ведь в благородство этого вассала я верил слепо”...

Брежнев — сентиментальный, легко пускающий, наигрывая на гармонии, слезу, внешне мало походил на Макбета. Но именно эта роль ему была отведена историей. Он ее и сыграл. И не хуже, чем актеры шекспировского театра. Он не только сумел прийти к власти. Он эту власть сумел удержать.

„Стать королем — ничто.

Им нужно прочно стать”...

Эти слова Макбета он мог полностью отнести к себе. Ему удалось то, что не удалось шекспировскому герою. У кормила власти он пробыл восемнадцать лет! Ровно столько, сколько Ленин и Хрущев вместе взятые. Единственно, кого ему не удалось превзойти, так это Сталина. Времени не хватило. А ведь это со Сталиным он тайно соревновался все эти годы. Испытавший страх в сталинские годы, переживший их, он, заняв место в некогда принадлежавшем Сталину кабинете, стремился взять реванш над его бывшим хозяином за это. Он присвоил себе все звания и наградил себя всеми орденами, которые ему давно хотелось получить. Он был бы счастлив получить их из рук самого Сталина. То, что этого не произошло, очевидно, заставляло его ощущать некую неполноценность. Сталин был и оставался для него богом. Он понимал, что чего бы он ни сделал, ему его не превзойти и потому брал реванш в званиях и орденах. Их у него было больше двухсот. В воспевании своего имени он почти сравнялся со Сталиным.

Да и вся эпоха Брежнева может быть названа периодом затянувшейся реставрации сталинизма. Он тщится восстановить сталинские методы, но без тотального террора. Этого он боится потому, что знает, что террор может захлестнуть и его. И те, кто стоит за ним, террора не хотят. Те партаппаратчики, которые прошли через тридцатые годы, видели послевоенную разруху и хрущевскую неопределенность, только во времена Брежнева почувствовали себя в тихой гавани. Им хочется наконец-то насладиться плодами власти. Им не надо никаких перемен. Им нужна уверенность, что с ними ничего не произойдет. Брежнев им это обеспечивает. На XXIII съезде партии отменяется внесенное по предложению Хрущева дополнение в устав о периодической смене руководящих кадров. Профессия партаппаратчика становится пожизненной.

Но этого мало. Новый класс хочет не только остаться у власти. Он хочет закрепить такое положение и за своими потомками. Класс стремится стать сословием, новым дворянством.

Ключевский на своих лекциях о происхождении сословий в России, заверявший студентов Московского университета, что „настанет время, когда сословий уже не будет”, того, что произойдет через несколько десятилетий после его лекций, предвидеть не мог.

Посылая своих детей в привилегированные учебные заведения, обеспечивая им с детства лучшее питание и условия жизни, дворяне с партийным билетом делают все, чтобы их наследство перешло и к их детям. Это не значит унаследование детьми должности родителей, хотя делаются и такие попытки. Это значит обеспеченность места среди правящих и властью обладающих. Вот мы и видим детей Брежнева, Андропова, Громыко выдвинутых на ответственные посты. Мы не знаем, произошло ли это потому, что они достойны этих постов, или потому, что имена их помогли им в этом.

3 ноября 1981 года, когда борьба за наследие Брежнева обостряется, в „Литературной газете” вдруг появляется статья, подвергающая критике систему, при которой дети высокопоставленных родителей получают, как правило, лучшее образование. „Влияние, родство, связи, взятки открывают им двери учебных заведений. Примеру высокопоставленных следуют и остальные. Профессора институтов и университетов делают все, чтобы их дети тоже получили высшее образование, предпочтительно в тех вузах, где преподают родители”. Подпись под статьей — Гейдар Алиев. Андропов руками своего союзника наносит удар по окружению генсека. Для него это очередной ход в борьбе за власть. Ликвидировать же правление партократии он не собирается. В этом у него расхождений со своим соперником Черненко нет. Но обоим нужна своя партократия.

НОВОЕ ДВОРЯНСТВО

В шестидесятые годы на старом Арбате, там, где когда-то стояли особняки с дворянскими гербами, стали возникать башни новых домов. Въезжавшие в них "дворяне" с партийным билетом тем самым как бы говорили, что свершилась историческая преемственность. На смену уничтоженному физически и морально в 1917 году российскому дворянству пришло — новое. Если на формирование прежнего дворянства потребовались столетия, то формирование нового еще отнюдь не закончено.

Конечно, сравнение с дворянством весьма относительно, точно так же, как и параллели с царским режимом. Хотя выражение Герцена о том, что самодержавие „владеет властью для того, чтобы владеть властью”, применимо и к советскому режиму. Но вспоминается другое. В музее Революции, занявшем бывший дворец балерины Кшесинской, у входа в один из залов значилось: „Годы реакции 1906—07”, а на витринах под стеклом — юмористические журналы с карикатурами на царя. Вот тебе и годы реакции! Советский режим скроен из того, что было рассыпано на дорогах истории в разные эпохи и в разных странах, и сцементированно в совершенно новую систему —тоталитаризм, не имеющую никакой законной основы на существование. Власть была захвачена кучкой заговорщиков, которые прилагали все свои усилия к тому, чтобы любыми способами, не считаясь с тем, сколько придется уничтожить людей, не сдерживая себя никакими моральными принципами, удержать эту власть. В то время как российские самодержцы часто стремились к улучшению жизни своих подданных, действовали во благо их, советский режим никогда не действовал во имя народа, а лишь во имя свое. Во времена Брежнева советские правители уже не напоминали гангстеров времен Ал Капоне, каким было сталинское окружение, но тем не менее это была все та же мафия. В народе ее называли днепропетровско-кишиневской. Она и действовала по законам мафии, установив в стране, по определению одного самиздатовского автора, „сверхмонополизированный капитализм”, она монополизировала право на богатства страны, распоряжалась ими, как своими собственными.

Когда во времена Горбачева в Советском Союзе начнут писать о советской мафии, то попытаются представить дело так, будто какая-то группа людей овладела ключевыми постами и превратилась в мафию, которая, по определению, появившемуся в „Огоньке” в 1988 году, представляет собой „политизированную преступность, которая использует в своих целях представителей власти, их служебные полномочия. И в этом смысле мафия есть порождение государственной системы, поскольку произрастает на ее пороках”. Не будем спорить с этим определением. Добавим только, что пороки эти созданы руководившей государственной системой партией, чья руководящая роль записана в советской конституции. Но суть в том, что вся партия давно уже стала детищем „крестных отцов”, которые используют ее в своих целях, которые потому и держатся за партомафию, что обеспечивает она им и власть, и все проистекающие от этого жизненные блага и привилегии. Вся партия — мафия, потому что она привела страну в такое состояние, которое необходимо для расцвета мафиозной деятельности, — полной нехватки всего, дефицита на все, когда ничего нельзя получить, не прибегнув к посредничеству и покровительству „крестных отцов”.

Вот, к примеру, призванное следить за порядком в стране Министерство Внутренних дел закупает для служебных целей девять „мерседесов”. Один тут же становится личной машиной министра, другой — сына. Дочери — третий. Бесплатно, конечно, Затем раскрывают дело о незаконно приобретенных антиквариате и предметах искусств. Их ценность такова, что ими пополнили коллекции Кремля и других музеев. Всего 73 предмета. Но 53 в музеи не попали. Их присвоил себе сам министр. Для семьи министра вверенное ему ведомство за два года закупило за государственный счет на 42 тысячи мехов, на 7,5 тысячи парфюмерии и косметики. В лучших районах Москвы министерством были изъяты из жилищного фонда города квартиры, якобы для своих нужд, а на самом деле предоставленные сыну министра для его времяпрепровождения, его родственникам, а также обслуге министра — его повару, массажисту, портному, парикмахеру и другой челяди. В общем, выясняется, что только в денежном исчислении ущерб, причиненный стране ее министром, составляет 700 тысяч рублей.