— Чрезвычайно, — аёрнец сдавил руками виски, — Инга Реон так этого не оставит.
— Но ведь Линда сделала это сама, — Селена вздрогнула всем телом. — Или нет?
— Определенно сама. Мастеру не следует об этом знать, но пока ты была с Лернэ, я осмотрел комнату и нашел на кровати записку.
— Что в ней было?
— Ненависть, — отозвался аёрнец, — к матери, космическим чудовищам и тебе. Каждое слово Линды пропитано ею насквозь. Инга Реон не стерпит, что дочь ушла из жизни по ее вине, и не позволит ее последним словам стать достоянием общественности. Это разрушит ее репутацию и уронит в глазах Сената. Но, что хуже всего, уязвит ее собственное самолюбие.
— И что, по-твоему, она предпримет?
— Найдет козла отпущения, — Алконост мрачно посмотрел на Лернэ.
Селена испуганно стиснула яло-мийца.
— Что ты такое говоришь, Алк?
— Инга Реон — тиран, — вздохнул он, не спуская глаз с гидры. Лернэ не замечал ничего вокруг, — такие, как она, ненавидят терять свои игрушки. А Линда была ее самой дорогой и красивой куклой, которую к тому же можно заставить улыбаться и плясать, зарабатывая очки для Фармоса. Мне даже кажется, что она вышла замуж за безвольного красавца лишь за тем, чтобы родить от него такого же безмозглого смазливого ребенка, — Алконост тяжко вздохнул, — но на беду Линды мозгов и характера ей досталось больше, чем отцу. Нас ждет катастрофа, когда Инга Реон обо всем узнает. А Утавегу настолько труслив, что кинет ей любую кость, лишь бы отвести беду от себя.
— Неужели Мастер Гамаюнн не вступится за Лернэ?
— Лернэ — не аёрнец, — слова Алка прозвучали так, словно в них был заключен главный закон мироздания. Он приблизился к яло-мийцу и тихо коснулся его щеки. — Он совсем пересох, я отведу его в душ.
Метеор подхватил Лернэ как невесомую пушинку и унес из гостиной.
Оставшись вдвоем с Селеной, Кирина спросила:
— Как вы-то там оказались?
— Нас разбудил Лернэ, — отозвалась Сорса, устроившись на месте гидры и поджав колени к подбородку. — Он бился в нашу дверь так, словно случился пожар. Когда Алк открыл, Лернэ кубарем ввалился в прихожую. Он ничего не говорил, только квакал и тыкал пальцем в сторону своих покоев. Там мы и нашли Линду. Ей уже ничем нельзя было помочь.
— А как Лернэ обнаружил ее?
— Я не знаю. Он ничего не говорит.
Девушки умолкли. Кирина закусила губу. Смерть Линды была ей на руку — не стало человека, который мог выдать ее причастность к Братству. Однако она совсем не ощущала облегчения.
Алконост возвратил Лернэ в гостиную, закутав того в иссиня-черный плащ. Гидра выглядел чуть лучше, по крайне мере, в его глаза вернулся проблеск сознания.
— Нельзя отставлять его одного… — опустив яло-мийца на ноги, начал Алк, но его прервал громовой стук.
— Открыто, — крикнул он, и в гостиную вошли четверо Мастеров и маленький человечек в круглых очках.
— Малур! — завопил Утавегу и подскочил к Лернэ. Тот съежился от крика, и Мастер сорвал с него плащ Алконоста, оставив беднягу в одном белье. Кирина увидела, как кривые ноги Лернэ изогнулись еще сильнее, застучав острыми коленками.
— Мастер Утавегу, — хмуро проговорил Алконост, но Гамаюн взглядом приказал ему захлопнуть клюв. Утавегу толкнул Лернэ к выходу, где того поджидал Лагерт. — Вы же не собираетесь вести его голым через все Посольство? — все же не стерпел Метеор.
— Нет смысла беспокоиться о штанах, когда с тебя вот-вот спустят шкуру, — вскипел Утавегу.
Алконост смерил его холодным взглядом.
— Я не дам Лернэ выйти за порог обнаженным.
— Право, Мастер Утавегу, — вдруг подал голос господин Тарковски, — пусть оденется. К всеобщему прискорбию, нам уже некуда торопиться.
Селена стремглав кинулась в ванную и вернулась с пижамой яло-мийца. Она помогла ему одеться и напоследок крепко стиснула его плечо. Лернэ посмотрел на нее с отчаянием, когда Мастер Лагерт защелкнул наручники на его тонких запястьях.
Селена с Алконостом переглянулись. Лагерт вывел Лернэ из покоев, Церсей, Утавегу и господин Тарковски последовали за ними. Мастер Гамаюн задержался на пару минут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Куда его повели, Мастер? — спросил Метеор. — И зачем сковали?
— Президент прислал господина Тарковски для допроса, — проговорил Гамаюн, — для допроса свидетелей и подозреваемых, — с нажимом уточнил он. — Радуйтесь, что не оказались в числе последних, и впредь думайте хорошенько, куда суете свои клювы и носы. Убедить Совет отправить тебя на Бетельгейзе и так было совсем не просто, — жестко бросил он Алку и обернулся к Селене, — а на твоем месте я бы не стал рисковать расположением Инги Реон.
— Но Лернэ наш друг, — упавшим голосом произнесла та.
— Никто и никогда не получает всего и сразу, и вы просто два пустоголовых птенца, если думаете иначе, — отрезал Гамаюн. — Вступитесь за Ло — и потеряете все остальное, госпожа Реон позаботится об этом. Вас вызовут позже, — напоследок предупредил он и вышел вон.
— Как Мастер может говорить так о Лернэ? — убито проговорила Селена.
«Легко, — подумала Кирина, — так же легко, как подсылать к Басету Ная с таблетками для Гвен».
Теперь Кирина была уверенна, что ее догадка оказалась верна: старый друг деда подсказал принцу, как разрешить его щекотливую проблему. Похоже, Мастер уже принял решение касательно судеб Гвен и Лернэ, а раз так, то участь их была незавидна. Капитан уверял, что Гамаюн всегда добивается своего, и у Кирины не было причин усомниться в этом.
Они провели в апартаментах несколько часов прежде, чем Зиони увела на допрос Алконоста. Затем забрали Селену, и, наконец, пришла очередь Кирины.
Яло-мийка проводила ее в кабинет Капитана, который располагался в Комитете коммуникаций. Чтобы добраться до него, им пришлось пересечь половину здания, и всюду пришельцы провожали землянку встревоженными глазами. Посольство уже знало, что ледяной принцессы больше нет.
Зиони впустила Кирину в кабинет и притворила за ней дверь. Землянка никогда не бывала здесь прежде. Всю обстановку помещения составляли несколько кресел и большой деревянный стол с голографом. За ним и расположился господин Тарковски, аккуратно сложив перед собой белые ручки, точно прилежный ученик за партой. Сходства со школьником ему добавляло и то, что высокая столешница доставала ему до самой груди.
— Госпожа Ферия, присаживайтесь, — приветливо произнес он и кивнул на кресло перед собой. — Очень жаль, что столь скорбные обстоятельства стали поводом для нашей новой встречи.
Кирина опустилась в кресло и стиснула руками колени, чтобы скрыть нервную дрожь.
— Расскажите, пожалуйста, все, что вам известно о произошедшем.
— Боюсь, мне нечем вам помочь, — призналась она. — Ночью в дверь постучал Алконост и увел Капитана. Я забеспокоилась, пошла следом за ними и узнала, что Линда мертва. Вот и все.
Господин Тарковски кивнул, не сводя с нее внимательных глаз, комично увеличенных круглыми линзами очков.
— Вы когда-нибудь видели прежде эту вещь? — мужчина достал из кармана полиэтиленовый пакет с пластиковым замком и положил его на стол перед ней.
— Пузырек валялся на полу в комнате Линды, когда я увидела… тело, — произнесла Кирина, глядя на стеклянный флакон. — Что это?
— Очень сильное снотворное, — пояснил Тарковски, — отпускается только по рецепту, и принимать его следует с большой осторожностью. Я обнаружил его пустым. Не хочу торопиться с выводами до проведения экспертизы, но почти уверен, что именно это лекарство стало причиной смерти госпожи Реон. Вы не знаете, как оно могло попасть к ней?
— Нет.
— Вы уверены, госпожа Ферия? Маркировка на флаконе совсем свежая, а помощницы Мастера Гамаюна уверяют, что на имя покойницы в последнее время не приходило доставок. Кто-то передал ей препарат лично и совсем недавно. Возможно даже на вчерашнем торжестве. Вы не видели ничего такого?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кирина покачала головой, как вдруг вспомнила фарфоровый кулачок Линды в широких смуглых ладонях Яниса Найтона. Надеюсь, эта ночь станет для вас доброй, госпожа Реон.