Слоан возмущена деньгами. Мне приходится удивляться ее приоритетам.
— Ага. У него также есть новая жена. О, я убежала вперед. Дэвид жив. Я нашла его в Панаме.
Слоан начинает смеяться.
— Конечно, ты это сделала. Господи Иисусе, а как же иначе.
— А у него еще была другая жена, до этой новой. Все время, пока мы были вместе, он был женат на какой-то принцессе сицилийской мафии. И у него было двое детей. Ты можешь в это поверить? Он двоеженец!
Слоан смеется еще громче.
Я кисло говорю:
— Извини, мы здесь говорим о моей жизни. Это не смешно.
— Детка, это самое смешное дерьмо, которое я слышала с тех пор, как нам было по двенадцать, и ты засунула тампон так глубоко в свою киску, что твоему отцу пришлось отвезти тебя в отделение неотложной помощи, чтобы вытащить его.
— Это были мои первые месячные! Я не знала, как правильно их использовать! И почему ты не беспокоишься о моем психическом состоянии? Меня чуть не убили! У меня тут нервный срыв!
Она вздыхает. Я представляю, как Слоан вытирает слезы от смеха с глаз и как ее лицо становится маслянистым от попкорна.
— У тебя не нервный срыв. Но я не виню тебя за то, что ты расстроена. Все это время и этот скряга Дэвид был на самом деле при деньгах. Какая огромная дыра в заднице.
Я потираю виски, недоверчиво качая головой.
— Ты не собираешься спросить, где я сейчас?
— Очевидно, что ты с Кейджем.
— Почему это так очевидно?
— Потому что, несмотря на то, что тебя чуть не убили, и твой мертвый жених на самом деле не мертв, просто конченный придурок, и бог знает, что еще ты мне не сказала, ты в порядке. И единственный раз, когда тебе было хорошо за последние пять лет, это когда ты была с ним.
У меня сжимается горло. Как и мой желудок. Я говорю тихим голосом:
— Он солгал мне.
Она не впечатлена моим заявлением.
— Фу. Он мужчина. Просто лиши его секса на неделю или две, и он больше никогда не будет тебе лгать.
— Неуместно наказывать кого-то, отказывая ему в интиме.
— Не говори глупостей. Это самый мощный инструмент в вашем арсенале.
— Что будет, когда ты найдешь того, кто тебе действительно дорог, Слоан?
— Боже милостивый. Ты все еще ставишь на эту дохлую лошадь, не так ли?
— Так и есть. Я знаю, что ты просто еще не встретила своего суженого.
— Это потому, что ты повредилась умом, когда тебе было шесть лет, когда ты упала с велосипеда и ударилась головой о бордюр.
— На мне был шлем.
— По фигу. С тех пор ты стала другой. Я пыталась убедить твоих родителей выдернуть вилку из розетки, но они привязались к тебе и отказались. Идиоты.
Я понимаю, что улыбаюсь.
— Я никогда не лежала в больнице, но спасибо за твою любовь.
— Не за что. И я знаю, что ты сейчас улыбаешься, так что даже не пытайся притворяться, что тебе больно, что я нахожу твою нелепую личную жизнь забавной.
— Кстати, о личной жизни, как поживает Брэд Питт-младший?
Слоан делает паузу.
— Кто?
— Тот сексуальный блондин, которого ты встретила в такси.
— О. Он. В зеркале заднего вида, детка.
Чем больше вещей меняется, тем больше они остаются прежними.
— Я скучаю по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю. Возвращайся поскорее. Этот твоей собакен – самое скучное животное на планете. Все, что он делает, – это спит.
— Ты удивишься, если я скажу, что он напал на Виктора, убийцу, которого послали убить меня?
— Да, верно. Теперь ты просто все выдумываешь. Кстати, вчера вечером я видела Криса в магазине.
— О нет.
— О да. Он просил передать тебе, что извиняется за все, что когда-либо сделал, чтобы обидеть тебя, и надеется, что ты простишь его, а потом сбежал. Как думаешь, что заставило его это сделать?
Вспоминая свою последнюю встречу с Крисом, я корчу гримасу.
— Кейдж немного поболтал с ним как мужчина с мужчиной после того, как я сказала ему, что Крис проезжал мимо моего дома в любое время дня и ночи.
— Именно так я и подумала. Я бы хотела, чтобы у меня был мужчина, который защитил бы меня от всех придурков в мире.
— Он у тебя может быть, но он тебе наскучит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты поняла мой посыл. Кейдж без ума от тебя, детка. Сделай ему перерыв. А теперь мне пора идти, потому что в библиотеке встреча одиночек, на которую я опаздываю. Я слышала, будет Бинго.
Слоан вешает трубку, это ее способ сказать мне, чтобы я не жалела себя.
Слоан королева жесткой любви, но я подозреваю, что под этой стальной броней, которую она носит, бьется самое мягкое сердце в мире.
Не то чтобы я когда-нибудь узнаю наверняка, потому что она скорее бросится со скалы, чем признается в этом.
Я допиваю свой бокал вина, затем брожу по комнате, открывая ящики и проводя пальцами по кистям и тюбикам с краской, мой разум гудит, а тело так устало, что я едва чувствую ноги.
Потом я ложусь на бок на пол и смотрю на Нью-Йорк, пока не засыпаю.
~
Я просыпаюсь в объятиях Кейджа. Он несет меня по коридору.
Зевая, я бормочу:
— Куда ты меня несешь?
— В постель.
Я не утруждаю себя борьбой. Сейчас я не готова бороться.
Кейдж несет меня в хозяйскую спальню. Она оформлена в спокойных оттенках бежевого и коричневого с большим количеством деревянных акцентов. Из высоких окон открывается еще один нелепый вид, но он исчезает, когда Кейдж говорит Алексе закрыть шторы.
Кейдж сажает меня на кровать, снимает с меня туфли и натягивает на меня одеяло.
Затем он поворачивается, чтобы уйти.
— Ты уходишь?
Кейдж останавливается и оглядывается. Легкая улыбка играет на его полных губах. Я могу сказать, что мой тон ему понравился, но Кейдж старается не быть навязчивым.
— Ты не хочешь, чтобы я уходил?
— Нет. Да. Я не знаю. — Я вздыхаю и глубже зарываюсь под одеяло. — Может быть?
— Дай мне знать, когда будешь уверена. А до тех пор спи спокойно.
Кейдж уходит, тихо прикрыв за собой дверь.
Теперь я снова полностью проснулась.
Я перекатываюсь на спину, сбрасываю одеяло и долго смотрю в потолок, прокручивая все в голове. За исключением того, что мысли в моей голове как картофельное пюре. Как будто я пытаюсь заниматься алгеброй. Я не могу придумать ничего, что имело бы смысл.
Единственное, что я знаю наверняка, это то, что независимо от того, что Кейдж сделал или как я злюсь на него, я бы чувствовала себя лучше, будучи заключенной в кольцо рук Кейджа.
Я свешиваю ноги с кровати, подхожу к двери и открываю ее. Затем я резко останавливаюсь.
Кейдж стоит там, прислонившись к стене рядом с дверью, сложив массивные руки на груди и склонив голову.
Он поднимает на меня глаза. Наши взгляды встречаются. Толчок, похожий на удар молнии, проходит сквозь меня, горячий и мощный, до самых пальцев ног.
Мы стоим и смотрим друг на друга в потрескивающей тишине, пока я мягко не говорю:
— Пожалуйста, зайди и…
Кейдж отталкивается от стены и хватает меня, прижимаясь своим ртом к моему.
Поцелуй отчаянный. Пожирающий. Когда мы оба глотаем ртом воздух, я говорю, задыхаясь:
— Обними меня?
Ведя меня задом к кровати, он рычит:
— Обнять тебя? Конечно. Сразу после того, как я трахну тебя.
— Кейдж...
— Красный или зеленый, детка.
Кейдж толкает меня на кровать, опускается на колени, кладет руки по обе стороны от моей головы и снова жадно целует.
Как будто у моих рук есть собственный разум, потому что они мгновенно запутываются в его волосах и начинают дергать.
Он отрывается от моего рта, хихикая.
— Так я и думал.
Кейдж встает на колени, стягивает рубашку через голову и отбрасывает ее, ухмыляясь мне.
Он так красив, что у меня перехватывает дыхание.
Его ухмылка исчезает, и Кейдж рычит:
— Мне чертовски нравится, когда ты так на меня смотришь.
— Как?
— Как будто ты моя.
Кейдж стягивает с меня рубашку. Срывает с меня лифчик. Он избавляется от моих джинсов и трусиков несколькими быстрыми движениями, а затем я оказываюсь голой под ним, дрожа.