Хозяина, который, получив клятву верности, поспешил сообщить:
– Кстати, просто к сведенью. На моих руках нет крови, я никогда не убивал и не собираюсь это делать в обозримом будущем.
– Так твоя угроза…
– Была просто угрозой.
В последующий месяц он много узнал о своем сеньоре. Гарри ухаживал за ним сам, поправлял подушки, кормил с ложечки и говорил, говорил, говорил… История Гарри Джеймса Поттера, лорда Певерелла была захватывающей, невероятной, а, главное, живой, она творилась прямо сейчас, с каждым словом и движением. Он узнал все: о детстве, о войне, о великих целях и о любви. Видимо, Поттер увидел в нем авантюристскую жилку, раз решил все это поведать. Потому что Тони понравилось, нет, он был в восторге от идеи поучаствовать в этом!
Он клялся Гарри в верности, поэтому не мог пойти против него, Поттер это прекрасно знал, но просто из интереса поинтересовался:
– Если бы ты мог, ты хотел бы вернуть все так, как и должно было бы быть?
Долохов задумался. Он был уверен, что сеньор был с ним откровенен и рассказал о будущем, не сгущая краски и не приукрашивая.
– Нет, – ответил он. Тони действительно не хотел. Вообще-то он не мог понять, как оказался втянут в ряды Пожирателей смерти. О нем самом Поттер знал очень мало: ни в каком году Тони познакомился с Лордом, ни как жил до этого. Тони не был фанатиком чистокровности. О, конечно, он не взял бы в жены грязнокровку, да и не считал магглорожденных равными себе, но не видел необходимости убивать их или становиться богом немагического населения. Соблазнительно, но слишком проблематично, жизнь Долохова почти устраивала, только вот денег бы побольше. Кроме того, очевидно, что та жизнь его будущее Я не устраивала, ведь он вместе с Волдемортом отправил тогда Поттера в прошлое. Не говоря уж о том, что подчиняться мелкой заразе Марволо Мраксу, который отравил его, Долохов ну никак не хотел!
Сейчас, сидя напротив мальчишки за столом, Антонин очень хорошо себе представлял, как Марволо может вырасти Темным Лордом, даже сейчас, после того, что Гарри сделал. Тони собирался помочь Поттеру, даже несмотря на глупые издевательства и шутки.
Том явился в спальню опекуна сразу после еды, пылающий справедливым негодованием. Морфин уже удалился в свою комнату, Долохов смылся в неизвестном направлении. Най сидел у зеркала в халате и расчесывал волосы, сделав вид, что не замечает воспитанника, даже когда юноша со всей силы хлопнул дверью.
– Это ничтожество травило тебя любовным зельем, а ты, едва избавившись от наваждения, снова привечаешь его?! Ты с ума сошел?!
– У меня есть причины…
– Да какие могут быть причины?! Все еще сердишься на меня? Это справедливо, конечно, но я не буду спокойно терпеть это. Понятно?!
– С каких это пор ты взял моду орать на меня? – обернулся к нему Певерелл. – Я тут главный, ясно?
Том нахмурился и непроизвольно сделал шаг назад, поняв, что зашел слишком далеко. Он никогда еще не злился на Ная и не смел повышать на него голос. Наследник был в состоянии признаться себе, что на это его толкает ревность.
– Успокоился? – фыркнул опекун. – Мы попали в глупую ситуацию с этим любовным зельем, ты мог убедиться на собственном опыте, что мы в этом мире совсем одни и нам не к кому обратиться за поддержкой в случае опасности.
– И?
– Я заставил Долохова принести мне вассальную клятву, это похоже на непреложный обет. Теперь если со мной что-то случиться и помощи Морфина будет недостаточно, ты должен обратиться к Тони.
– Ни за что!
– Он тебе не нравится, понимаю. Но он не может предать, он сделает все возможное, чтобы защитить меня и мои интересы. К тому же, Тони неплохой волшебник и редкостный проныра, – усмехнулся Най.
Юноша прикусил губу, его трясло от одной лишь мысли о том, что Долохов будет постоянно рядом с опекуном, что он будет его касаться, что они снова… Взгляд непроизвольно метнулся в сторону постели, на которой Том всего лишь месяц назад видел их вместе. Ему внезапно стало плохо, от осознания, что он опять находится в этой самой комнате, рядом с той самой кроватью, где Най занимался любовью с другим человеком.
– Он только секретарь, – сказал вдруг Певерелл. Наследник посмотрел на него и поймал внимательный понимающий взгляд. – Я не собираюсь больше спать с ним.
С внезапным отчаянием Том простонал:
– С ним? Но будут другие! Кто-то другой будет прикасаться к тебе, ты не любишь меня, не станешь ждать меня.
– Не глупи, Марволо. Ты вырастешь, и юношеское увлечение пройдет.
–Не пройдет, – отрезал Мракс. – Ты тоже меня полюбишь, тоже поймешь, что мы связаны. Я просто должен… Нет, я не буду терпеть.
– Опять кого-то собираешься убить? – холодно поинтересовался Най.
– Я найду другие способы, – возразил Том.
Они молча смотрели друг на друга несколько минут, потом Най опять отвернулся к зеркалу и потянулся к какой-то баночке с кремом.
– Собираешься остаться на ночь у меня? – насмешливо поинтересовался он.
Сердце юноши забилось быстрее. Том собирался ответить да. Спать с Наем в одной постели было чудесно, обнимать его во сне, а, учитывая их новые отношения, пока не совсем понятные, но все-таки существующие, можно будет разбудить Певерелла поцелуем. Не говоря уж о том, что Том уже несколько месяцев назад решил, что пора бы уже идти дальше простого поцелуя. Но ему хватило лишь взгляда на постель, чтобы передумать.
– Я не собираюсь спать здесь, пока ты не купишь новую кровать, – скривился он. – А эту не сожгут в саду.
Мракс развернулся и покинул комнату.
– Это кровать шестнадцатого века, черта с два я ее сожгу, – сообщил закрывающейся за воспитанником двери Гарри.
***
В начале августа пришло письмо от Мишеля, он, как и остальные друзья Тома по переписке, получил в ответ на последние письма записку от Ная с сообщением о том, что Мракс наказан. Было немного стыдно, что его заперли, как ребенка, но вообще-то в чистокровных семьях это не было редкостью. Мишель сообщил другу поистине потрясающие новости: из-за войны на континенте становилось все опаснее, поэтому некоторых учеников Дурмстранга и Шармбатона, в том числе и Делакура, переводили на время в Хогвартс, а потом, возможно, в Иствикскую или Салемскую академии в Америку. Мишелю оставалось провести в школе только один год, после чего он собирался учиться на целителя. Том был очень рад снова увидеть Мишеля и некоторых других своих приятелей-французов. Еще больше порадовал Найджелус, сообщив, что в связи с этим переводом он, как один из попечителей школы, вынужден будет теперь много времени проводить в Хогвартсе.
А пока их семейству предстояло пережить еще одно испытание, ранее назначенная на октябрь – свадьба Регулуса и Эйлин была перенесена на конец августа, и их, конечно, не могли не пригласить. На взгляд Тома, Най не выглядел очень уж этим расстроенным.