Конечно, Том принял предложение с восторгом, собрался с максимальной скоростью и добрался до столовой чуть ли не бегом, притормозив лишь у дверей. Сердце билось, как сумасшедшее, от мысли, что заключение, наконец, закончилось, что уже завтра он сможет отправиться с Вальбургой и Игнатиусом на пикник куда-нибудь к Отери-Сент-Кэчпоуп, а, может, даже покатается на метле. А еще на этой неделе непременно сходит в гости к кому-нибудь из знакомых, например, к Поттерам или к МакМилланам.
Он вошел в столовую и остановился в дверях, шокированный. Наследник, разумеется, не думал, что разозлившись до такой степени, как в прошлую их встречу, Найджелус так просто его простит за попытку убийства, но уж чего он точно не ожидал, так это увиденного. Долохов, до его прихода вольготно развалившийся в кресле слева от Ная, захлебнулся вином и закашлялся.
– Какого?!
– Что, неужели я забыл предупредить, что наказание Марволо окончено, и сегодня он обедает с нами? – неискренне удивился Певерелл. Морфин бросил на племянника лукавый взгляд и вытер губы салфеткой, Том предположил, что таким образом дядюшка скрыл улыбку.
– Забыл, ну конечно! – скривился Антонин, отставляя бокал. – У меня что-то аппетит пропал, пойду к себе.
– Сидеть, – улыбнулся ему молодой лорд.
Гарри искренне наслаждался ситуацией. Том… то есть Марволо с неописуемым выражением лица стоял на пороге, постепенно осознавая свое полное бессилие, потому что если у него и была какая-то власть над опекуном, так только в то время, когда он валялся с приступами безумия или был околдован любовными зельями, но никак не тогда, когда Поттер находился в здравом уме и трезвой памяти. От злости юноша готов был взорваться и с трудом удерживался от крика. Темперамент у Реддла всегда был бешеный. Конечно, то что с возрастом Марволо все больше походил на Тома из дневника, в данный момент усиливало удовольствие и искупало прочие неудобства.
Долохов, похоже, переживал почти то же, что и Том, только кричать не собирался, слишком велика была его зависимость от Гарри. Антонина Поттер не сказать что ненавидел, но и от симпатии к Пожирателю Смерти был очень далек.
Их метания доставляли удовольствие. Впрочем, Гарри понимал, что оба они отнюдь не те люди, которых он помнил по своему детству, оба далеки от тех убийц, маньяков, поэтому никакого действительно серьезного вреда им не собирался причинять.
Наконец, смирившись и, видимо, опасаясь нового наказания, Марволо проследовал на свое место.
– И что же он тут делает? – холодно поинтересовался юноша, сверкнув глазами и выводя опекуна из нирваны.
– Терплю издевательства, – процедил Долохов. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я не буду сегодня есть.
– Он теперь на меня работает, – ответил Най, отправляя в рот ложку с супом. – Я тут подумал, что мне нужен секретарь, а то без Регулуса некому помогать мне разбирать бумаги.
– А-а, – злобно протянул Том. – Так он теперь у нас на месте Регулуса, несмотря на то, что сделал.
– Я хотя бы никого не пытался убить, – не остался в долгу Долохов. – И мне нравится место Регулуса.
– Но ты всего лишь секретарь, – заткнул его Певерелл. – Ешьте молча, вы мешаете мне наслаждаться.
– Чем это? – поинтересовался Тони.
– Ты же ненавидишь луковый суп, – добавил Марволо.
– Больше я наслаждался бы, только если бы на месте Тони была Белла, – мечтательно протянул Гарри, озадачив всех присутствующих.
Долохов осуждающе покачал головой и с сомнением посмотрел на бокал вина. После некоторого колебания он все-таки сделал глоток, чувствуя на себе мрачный взгляд юного наследника. Антонин, наверное, на всю жизнь запомнил произошедший месяц назад после его пробуждения разговор.
Он лежал на постели беспомощный, отвратительно слабый. И под тяжелым взглядом лорда Певерелла, казалось, задыхался от ужаса. Он не сомневался, что действие любовного зелья успело развеяться. Об этом человеке ходили разные слухи в полусвете, где большую часть жизни проводил Долохов, пытаясь хоть немного заработать, не гнушаясь никакими средствами. Говорили, что для него ничего не стоит убить человека ради своей выгоды; о том, как он дурачит своего супруга, изменяя направо и налево, ходили легенды; говорили, что он терпеть не может навязанного ему какой-то родней мальчишку-кузена; однажды он слышал, что в Гринготтсе у него пять сейфов, набиты деньгами, которые он тратит даже не задумываясь; а еще, что у его магической силы нет границ. Тони был уверен, переступая порог этого дома, что Певерелл никого не любит, кроме себя, что они, несомненно, поладят.
Открыв глаза, он дрожал, потому что даже представить боялся, что такой волшебник может с ним сделать. Особенно после того как узнал, насколько велика привязанность Ная к семье.
– Что со мной произошло? – все же решился уточнить он.
– Яд.
– Но…
– Боюсь, ты недооценил моих домочадцев, – вздохнул Най. – Марволо многое может стерпеть, но, видишь ли, он считает меня своей собственностью и делиться ни с кем не будет.
– Ему 14.
– Кошмар, да?
Долохов пару секунд рассматривал его лицо, а потом, озаренный догадкой, произнес:
– Тебе поговорить хочется, – и, не дав Певереллу еще что-то сказать, затараторил. – Ты ведь очень одинок, да? Никому не доверяешь. Еще и по Блеку скучаешь? Кругом проблемы, ты…
– Угадал, – выдохнул Певерелл, прищурившись.
– И ты не станешь мстить мне?
– Угадал.
– На каких-то условиях, да?
– Верно. Ты мне принесешь оммаж, вассальную клятву… Называй как хочешь. Мне нужен кто-то, с кем я могу быть откровенен, но который при этом не предаст меня.
– Вассальная клятва? Мы в двадцатом веке живем! – от удивления Долохов даже приподнялся на подушках.
– Я Певерелл. Считай, я пришел из прошлого тысячелетия, – сказав это, он подумал секунду, а потом засмеялся. – Клянусь, присягни мне, и я расскажу, почему мне так весело!
– А если нет? – хмуро поинтересовался Антонин, он был уверен, что так просто никто его не отпустят.
– Ты видел, какой у меня большой парк? И никто не узнает, где могилка твоя…
– Моя сестра будет искать меня.
– О, Тони, дорогой, не твоей сестре со мной тягаться. Меня министр боится.
Что ему оставалось? Только покорно кивнуть и принести оммаж. Хотя, сказать честно, он с ума сходил от любопытства! Да и вообще, не считая пылкости характера и некоторой истеричности, Най ему нравился, он был не против иметь такого Хозяина.
Хозяина, который, получив клятву верности, поспешил сообщить:
– Кстати, просто к сведенью. На моих руках нет крови, я никогда не убивал и не собираюсь это делать в обозримом будущем.
– Так твоя угроза…