пытаясь подобрать слово, — удивительный.
Джон смеется, самоуничижительно и хрипло.
— Ты убиваешь меня, в курсе?
Я вижу, как беспокойство сковывает его плечи. Будучи рок-звездой, Джон не совсем расположен к похвале. Он постоянно отмахивается от нее или направляет на кого-то другого. Я это поняла; сама так часто делаю, и знаю, что должна отступить.
Поэтому сжимаю его куртку.
— Точно. Твоя часть дня завершилась. Теперь моя очередь.
Джон заметно расслабляется и широко улыбается.
— Давай, Стелла-Кнопка.
— Не отступишь?
— Да ладно, я никогда не отступаю, — усмехается он.
— На это и весь расчет.
Прежде чем Джон успевает ответить, я поднимаюсь на носочки и целую его. Наш поцелуй — всего лишь соприкосновение ртов, легкий захват и посасывание его полной нижней губы. Но парень тянется ко мне губами, когда я отстраняюсь.
— Почему ты сделала это? — спрашивает он, улыбаясь у моего рта и утыкаясь носом в мой.
— Потому что могу, — сообщаю я. — Потому что твои губы сводят меня с ума. Потому что ты так чертовски красив, что я не могу остановиться.
— Воруешь мои фишки, Кнопка?
— Типа того. И хватит уже тянуть время.
Боже, теперь я по-настоящему волнуюсь. Я никогда и никому не показывала эту свою сторону. Это то, в чем я лучшая, но до теперешнего времени это оставалось слишком личным.
Джон верит, что является единственным, кто ничего не знает об отношениях, но я такая же. Уж точно не о романтических. Но если мы собираемся попробовать, то мне стоит довериться кому-то, кроме себя. Я должна довериться Джону.
ДЖОН
Я давно не испытывал пьянящее сочетание истинного предвкушения и нервозности от отсутствия веры. Поначалу «Килл-Джон» был моим любимым эмоциональным наркотиком. Я жил ради этих сладких эмоций, балансируя на грани величия и гибели. Тогда имелся шанс, что мы разобьемся и сгорим на сцене. Или потрясем мир. Мне нравился трепет незнания. И все же я знал. Знал, что выйду на сцену и почувствую себя живым так, как доступно ощущать себя избранному количеству людей: каждый нерв гудит, кровь бурлит, яйца напряжены, а член тверд.
Эти моменты стали моим всем. Но они начали постепенно меркнуть.
А потом появилась Стелла. Мои чувства к ней немного отличаются. Они более приземленные. Странное сочетание шаткого возбуждения, смягченного неожиданным комфортом. Но сегодня все иначе. Я практически выпрыгиваю из кожи, следуя ее инструкциям к загадочному опыту, который она для меня приготовила. Раскинувшаяся вдоль Атлантики равнина. Ясная погода. Взлетающие из близлежащего аэропорта небольшие частные самолеты.
В наушнике тонкий голос Стеллы направляет меня как раз туда. Неожиданно. Она увозит меня куда-то? Несмотря на понимание, что она треснет меня, если начну протестовать, мне не нравится мысль, что девушка оплатила перелет. Стелла не богачка, так что ей не стоит тратить на меня с трудом заработанные деньги. Но я прикусываю язык. Это ее часть дня, поэтому я планирую вести себя хорошо и, мать его, наслаждаться.
Аэропорт маленький: одна взлетная полоса, пара низких зданий и ангаров. Вывеска с рекламой прыжков с парашютом указывает путь к одному из строений, и я прикидываю, не это ли она приготовила, но Стелла тычет в другое здание, а потом просит меня остановиться.
— Что ж, — говорит она, снимая шлем, — давай сделаем это.
«Это» — Стелла, входящая в офис, чтобы записать план полета и поболтать с парнями, которые там работают и явно хорошо ее знают, в то время как я стою, уронив челюсть, в полной тишине. Я все еще не прикрыл рот, когда следую за ней к маленькому — серьезно, эта штука выглядит чертовски крошечной — белому самолету с одним пропеллером на носу.
У меня был внедорожник больше этого аппарата.
— Ты — пилот, — произношу неожиданно шокированным тоном.
Зардевшись, она проводит рукой по краю крыла.
— Ага.
— И этот самолет принадлежит тебе?
— Я владею десятой долей, — отвечает Стелла с застенчивой улыбкой. — Остальные у Хэнка. Он позволил мне выкупить часть, чтобы я не чувствовала себя нахлебницей, собираясь полетать.
В ее голосе появляется нежность, когда она говорит о Хэнке, что заставляет меня, ну, не совсем ревновать, но…
— Кто такой Хэнк?
— Инструктор и владелец летной школы. Когда мне было шестнадцать, отец летом работал здесь механиком. Я зависала рядом, и Хэнк предложил поучить меня. В ответ я работала в пекарне его жены дальше у берега. Мне легко было принять это решение. — Ее гладкий лоб хмурится. — А потом мой отец ушел, как делает всегда, когда ему что-то надоедает, но Хэнк придерживался соглашения, несмотря на то, что папа остался должен ему денег.
Этот крысеныш бросил и Стеллу. Я прочищаю горло, отгоняя фантазию о том, как выслеживаю бросившего ее отца и надираю ему задницу.
— Хэнк, кажется, хороший парень.
— Просто золотой, — отвечает Стелла. — Он годами обучал меня.
— Вы, должно быть, близки.
Она пожимает плечами и проводит по пятну на белой краске самолета.
— Хэнк не совсем такой. Он больше похож на сварливого старика, питающего слабость к неуклюжим подросткам-бездельникам. Мы прекрасно ладим, но не обмениваемся рождественскими открытками или чем-то таким.
Еще один человек в ее жизни, который удерживает Стеллу на расстоянии вытянутой руки.
— Ты бы хотела снова встретиться со своим отцом?
Ее рот кривится, как будто девушка съела что-то неприятное.
— Почему ты спрашиваешь?
Дерьмо. Надо рассказать. Но я не могу. Не тогда, когда при упоминании отца на ее лице появляется выражение, словно она увидела привидение. Не тогда, когда все в ее позе кричит о боли и включении защитного механизма.
Я пытаюсь пожать плечами, но они слишком напряжены.
— Мы говорим о Хэнке, который, вроде как, напоминает отца.
Стелла негромко смеется.
— Значение отца переоценивается. Мне не нужно, чтобы Хэнк заменял его. — Она направляется к хвосту самолета. — Что же касается моего родителя? Нет, я не хочу снова видеть его. Думаю, это принесет слишком много боли. Или так, или я убью его и сяду в тюрьму.
Небольшая морщинка искажает ее мягкие губы. Безумно хочется их поцеловать. Что я и делаю.
Она мурлычет мне в рот, а потом отступает, и ее щеки симпатично розовеют.
— Этим ты отвлекаешь меня, и мы никогда не взлетим.
— Занимайтесь делом, капитан, — засовываю руки в карманы, — я буду вести себя хорошо.
— Спорно. — Стелла обходит самолет с клипбордом в руках, и проверяет его так же тщательно, как я — гитару перед выступлением. Да, у меня есть помощник, который заботится о ней в процессе и убирает после, но я настраиваю собственный инструмент, потому что он должен быть идеальным.
Зрелище