люди такие тяжелые? — пропыхтел Ноора, старательно работая крыльями.
— Почему все люди такие тугие? — пропищал кто-то у уха Нита. — Выкинь его.
— Не могу, — Ноора вздохнул. — Он — брат.
— Я ел своих братьев.
— Можем съесть его вместе. Попозже.
— Ш-ш-ш… Тогда быстрее. Я голоден.
Нит сморгнул. Болтовню выродков он слушал и не слышал, с ужасом продолжая наблюдать за тем, что творилось внизу. Тысячи скелетов выходили из озёра. Тысячи скелетов маршем шли по Западным землям.
Рыбы
Селяне верили, что если с неба падают звезды — значит, где-то на земле умирает чародел. Впрочем, жители деревень всегда были горазды выдумывать подобную ерунду. Горожане, успевшие проникнуться теснотой, шумом и светом своего большого, одетого в камень «селения», в сказки не верили, доброту поднимали на смех и с соседями дружбы не водили. «Чем толще стены, тем крепче спишь», — утверждали жители городов. Ничего удивительно не было и в том, что приметам тут не доверяли — ученые Водолея проповедовали свою науку, отрицающую взаимосвязь между судьбою человека и природными явлениями с одной лишь оговоркой — если то не знак богов. В знаках же разбирались исключительно служители, горожанам их трактовать было не положено.
Верили ли в приметы маги?
В сущности, маги вообще ни во что не верили.
Даже в богов.
Фирмос не помнил, чтобы в день гибели его первого учителя с неба падали звезды. Смерть старика — королевского чародела, его второго наставника, он вообще не застал — ходил в море с молодым наследником престола. Коинт уже тогда не мог усидеть на месте — носился то по земле, то по морям, пока его отец беспробудно пьянствовал. А потом пришло время менять фигуры — сначала умер Магдар, а через год скончался и сам король. Фирмос в двадцать шесть лет стал главным и, возможно, единственным чароделом Востока. Коинт сел на престол, поиграл в примерного мужа целых три месяца, а когда внезапно ушла под Арку красавица Ариана, сорвался в свой первый королевский военный поход.
Собственно, почему звезды вообще должны падать?
Когда умирает маг, за Аркой Последнего шага его встречает Двенадцатый бог и забирает в своё войско. Звезды — это искры из-под копыт небесных коней, что несут умершего в дом Рыб.
Фирмос слышал топот, но не видел искр. Только иногда, когда с глаз падала пелена, он различал в раскинувшейся над ним бездонной шири яркие точки далёких звёзд, среди которых мерцали связанные воедино Рыбы — его дом после скорой смерти. Он чувствовал её приближение через собственное бессилие. Боль от плеча, наполняя грудь жаром, сдавливала сердце, заставляя его трепыхаться, как птица в клетке. Выныривая из беспамятства, Фирмос не мог пошевелиться и почти ничего не слышал. Понял он только одно — его везли на телеге, а от колёс звезды падать не будут.
Один раз сквозь мягкую тишину он услышал злобный окрик.
— Я сказал — тяни! И что ты стоишь?
— Я не лошадь, я всего лишь мертвец!
— Но если пасть разеваешь, значит, думаешь чем-то? Ну? Колесо в трясине, остолоп! Где ваш, демоны в его душу, принц?!
— Я собирал вам воду, кусок мяса!
И рядом, около уха, прошелестел усталый вздох. Фирмос хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто так тепло дышит ему в щеку, но боль решила иначе. Кажется, он застонал.
— Тише, — требовательно и даже немного грубо прошептала женщина. — Мы почти у цели. Потерпите немного.
Он закрыл глаза. Донна Патриция сострадать не умела, хоть ты сдохни.
Беспамятство затянуло его в пустоту, и в тот раз он так и не успел ничего сказать своим попутчикам. А предсмертное откровение имелось. И время для него все же нашлось.
Очнулся Фирмос внезапно — открыл глаза и огляделся. С одной стороны спал Коинт. Рядом бежала Патриция. Повозка с низким, чёрным бортом тряслась и подскакивала на каждой кочке. Роли лошадей исполняли трое скелетов. Фирмос приподнялся на локте здоровой руки, вполне ясно осознавая, где он и что происходит вокруг. Впереди тёмной громадой крыш и острых шпилей выступал из утреннего сумрака мрачный силуэт Риеннара.
Они добрались до цели.
Фирмос вздохнул — из груди вырвался хрип.
— Сир.
Коинт резко сел и едва не вывалился из телеги.
— Что там опять? — гаркнул один из скелетов, и вся процессия остановилась.
— Ты пришел в себя! — Коинт подался было вперед, чтобы поддержать мага. — Знал, что ты так просто не…
— Расскажи ему о том, что привело тебя сюда, — Фирмос не узнал своего голоса — низкий, хриплый, дребезжащий, словно за него говорил старик. — Расскажи ему о женах, о пророчестве вед…
Договорить он не сумел. Мир померк, смялся, высох, истлев за миг, как лист пергамента, брошенный в костёр. Звуки слились в единый поток — шумный, как горная река. Боль ударила в грудь с такой силой, что вышибла дух. Фирмос хотел вздохнуть и не мог, потянулся за силой, желая на пару слов продлить своё земное существование, но стало только хуже. Та мощь, дикая и древняя, что раньше позволяла творить ему чары, отреклась от него за одно мгновение. Его будто с головой накрыла ледяная волна и потянула вниз, в ничто.
«Вот и все», — мелькнули у границы беспамятства слова эпитафии. — «Могло бы быть и поприятней».
Дева
К своему сожалению, Лиора не успела провести встречу принца и его гостей так, как того требовали правила. Если раньше, при жизни, принцесса считала церемонии апогеем скуки и неоправданной тратой драгоценного времени, то теперь, когда время для Запада остановилось, воспринимала их как нечто непоколебимое и неизменное в её чёрном мире.
Сегодня Керон как всегда быстро собрал тех подданных, что были во дворце и успели проснуться. Увы, никто так и не догадались смести стекла. Пробегая мимо осколков витража, Лиора снова ощутила тревогу, но в спешке не смогла понять — связаны ли были её переживания с предзнаменованием или же с теми, кого привёз Гидеон. Возможно ли, что брат нашёл великого мага, способного исцелить их народ? Если бы у Лиоры было сердце, оно бы замерло от предвкушения встречи.
— Ваше Высочество! — на полпути к трону принцесса остановилась и, обернувшись, скинула капюшон. Марша, её старая нянька, которую проклятье сделало не спящим призраком, едва ли не набросила на череп воспитанницы потемневшую серебряную корону. И в этот же миг в зал быстрым шагом вошёл Гидеон в сопровождении живого человека, измазанного в грязи по самые глаза, тёмные и свирепые.
Принцесса так и застыла перед братом, совершенно потерявшись