– Туча, – ответил дед, – она взяла твои силы. Но завтра все будет в порядке. Будем считать, что сегодня ты болен. Пока лежи.
– Брызгуна убить невозможно, – сказал Ложкин, – если, конечно, у вас нет специального оружия для этого.
– У меня полно специального оружия, но брызгун устроен так, что любое оружие против него бесполезно. Даже атомная бомба, заруби это себе на носу. Это же высокая инопланетная технология; мы по сравнению с ними просто черви. Есть единственный способ его уничтожить, и этот способ не годится для нас. Брызгуна можно убить только в полночь при вспышке молнии.
– Это же нереально! – удивился Ложкин.
– И я о том же. В полночь при вспышке молнии он становится уязвим, его можно элементарно застрелить. В свое время я долго думал, зачем был изобретен этот фокус со вспышкой молнии. Потом я понял, что это игра. Игра, в которой нужно думать, нужно найти разгадку. Наверняка можно подстроить так, чтобы молния ударила ровно в полночь, и брызгун оказался поблизости от тебя.
– И как же это сделать?
– Я не знаю, – ответил дед. – Я думал над этим двадцать лет и ни до чего не додумался. А что думаешь ты?
– Я думаю, что должно быть и другое решение. Как сказал дьявол, нужно овладеть технологией.
– Возможно, – сказал дед. – Вот ты его и найдешь, это решение. Может быть.
– Зачем это нужно?
– Я собираюсь сделать свое новое тело вечным. Не таким, как сейчас, а вечным на самом деле. Нестареющим и неуязвимым. Таким, чтобы никто не мог ничего со мною сделать, даже в полночь, и даже при свете молнии. Это реально, на самом деле, это очень реально. Тело, которое ты видишь перед собой, это продукт иной суперцивилизации, до которой землянам еще расти тысячи и тысячи длинных лет. Его можно сделать вечным, то есть таким, чтобы ни одна земная технология не смогла его разрушить. Это сложно, это очень сложно, но это можно сделать. Когда я сделаю себя бессмертным, я начну свой великий путь. Самый великий путь в истории этой мерзкой планеты. Для этого мне нужно несколько компонентов, которые я все уже собрал. Я потратил на это полвека. Собрал все, кроме последнего. Мне нужен последний компонент, чтобы стать бессмертным и неуязвимым.
– Какой?
– Все складывается очень удачно, – сказал дед, – похоже, что нас с тобой ведет судьба. Мне нужна та самая спора, которая живет сейчас на твоей руке. Мне нужна живая спора, точнее, то вещество, которое она выделяет. Всего несколько тысячных долей грамма этого вещества.
– Тогда ее нужно снять!
– Разумеется. Но, пока брызгун жив, спору снять невозможно. Никак невозможно, даже с твоего трупа. Если убить тебя, спора умрет вместе с тобой. Поэтому нужно вначале убить брызгуна, и потом освободить тебя от этой штуки. Ты убьешь брызгуна, снимешь спору, отдашь ее мне, а я использую ее так, как нужно. Алгоритм понятен?
– Откуда вы это знаете? – спросил Ложкин. – О трупе? О том, что спору нельзя снять с трупа?
– А как ты сам думаешь? Я ведь сказал, что люди умирали от этого. Не один раз. Не ты первый, и не ты последний. В смысле, ты не первый из тех, кого я посылал туда. Надеюсь, что ты будешь последним, надеюсь. Но, если ты провалишься, то не надейся на жизнь. Не думай, что я дам тебе новое тело.
64. Новое тело…
Новое тело деда в тот вечер выглядело как-то не так. Отчего-то оно напоминало поношенный и мешковатый костюм. Уже несколько раз за время разговора Ложкин замечал это, почти не обращая на это внимания. Как-то разумелось само собой, что новое тело должно быть превосходным во всех отношениях, как недавно купленный дорогой автомобиль. Во всяком случае, заметно было, что дед думает именно так. Но постепенно Ложкин начинал что-то подозревать. С телом было не все в порядке, далеко не все.
– Если бы у меня не было споры на руке? – спросил Ложкин. – Что тогда?
– Тогда все было бы немного сложнее. Я бы заставил тебя ее получить, – ответил дед, – я всегда добиваюсь того, чего хочу. Но, как видишь, все складывается наилучшим образом. И для тебя, и для меня. У нас есть спора, и осталось только ее снять.
В тот момент, когда он сказал это, на его щеке образовалась странная складка кожи.
– Остается последний маленький вопрос. Как это сделать? – спросил Ложкин.
– У меня есть план, – сказал дед, – не лучший план, но выполнимый, а это главное. Я думал об этом много лет, очень много лет. Не обязательно убивать брызгуна в физическом смысле, достаточно экранировать его влияние на спору, перекрыть канал связи, через который она подпитывается. Ты понимаешь? В подземелье есть место, которое называется водоворотом. Это такой очень большой желтый вихрь, который вырастает прямо из-под земли. Этот вихрь втягивает все, что к нему приближается. Он втянет и брызгуна, если тот окажется рядом. По-моему, это выход.
– Водоворот? – начал Ложкин, но остановился, потому что в этот момент послышался шум на крыльце, и в комнату ворвался Защитник. Вид он имел бледный и безрадостный.
– В чем дело? – жестко спросил дед, и Защитник сразу же отступил на шаг.
– Там, у меня, там, в будке лежит мертвая собака!
– Тогда выброси ее!
– Не могу, – сказал Защитник, – потому что она живая.
– Не понял?
– Это та самая собака, которую я убил и съел. Частично. Она вернулась мертвая и живет в будке.
Дед поднялся из-за стола, протянул руку вперед и попытался что-то сказать. Из его горла вырывался какой-то клекот. Пальцы на вытянутой руке стали удлиняться и изгибаться в разные стороны. Его рот открывался все шире и шире, и уже превратился в пасть. Затем дед упал и начал корчиться на полу.
Защитник с Ложкиным подняли его и положили на диван. Впрочем, помощь Ложкина была минимальной.
Через пару минут спазмы и судороги прекратились; дед пока еще не пришел в себя.
– Что это было? – спросил Защитник. – Эпилепсия? А что с его лицом? По-моему, с лица слезла кожа. Может быть, надо поправить?
– Не думаю, что это поможет. Что-то неправильно с его телом. Оно изготовлено всего несколько дней назад и неправильно работает.
– Он не умрет?
– Вряд ли. Он преспокойно может вынуть себе глаз или снять черепную кость. Не думаю, что это припадок его доконает.
– Это круто, – оценил Защитник. – А он может вывернуть локти назад? Или свернуть две дули на одной руке, вот так?
В этот момент дед открыл глаза. Зрачки были ярко-голубыми, казалось, что они светятся, как небо над морем в солнечный день. Он поднял руки и поправил кожу на лице.
– Это мое новое тело, – тихо говорил дед; он казался совершенно растерянным, – оно кажется, я так думаю, наверно, еще не готово. Мне, пожалуй, нельзя так волноваться, сегодня был сложный день, вы идите, идите, я вас позову. Это тело, наверно, у него есть функции, которые я не могу контролировать, а есть такие, о которых я не знаю. Я догадывался, я же догадывался, оно слишком сложное и слишком хорошее, сложнее, чем надо. Оно как компьютер с неизвестными программами, которые работают неизвестно как. Мне срочно нужна спора. Срочно! Ты понял, срочно! – заорал он и снова замолчал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});