Читать интересную книгу Новый Мир ( № 6 2009) - Новый Мир Новый Мир

Для перевода другого стихотворения Одена — сонета «Зимний Брюссель» («Brussels in Winter») — Фокина тоже привлекает «широкий» контекст, но итоговый текст из-за этого расплывается, теряет присущую оденовскому стиху «точность». «Зимний Брюссель» у Одена начинается так:

Wandering the cold streets tangled like old string,

Coming on fountains silent in the frost,

The city still escapes you; it has lost

The qualities that say «I am a Thing»

(подстрочный перевод: «Когда ты бродишь по холодным улицам, натянутым, как старая струна, / Выходишь к фонтанам, безмолвным на морозе, / Город все равно избегает тебя: он лишился / Тех качеств, которые говорят: „Я — Нечто”»).

Вот как это начало выглядит у Фокиной:

Метаться и красться, ловить переулки за хвост,

Оттаивать струны фонтанов и сгустки дворов

Почти бесполезно: он каменный сбросил покров,

Бесплотную арку над миром предметным занес.

 

Оставим в стороне несоответствия ритмического рисунка и рифмовки; не в этом дело. Из приведенного отрывка видно, как работает переводчица: она переводит на русский язык не стихотворение, но свое впечатление от него, реагируя на те символы и образы, которым нашлось хоть какое-то соответствие в ее собст­венной поэтике. Так появляются контаминации (натянутые, как струны, улицы и замерзшие фонтаны скрещиваются в странные «струны фонтанов»: так и видятся карикатурно заледеневшие струи воды). Точно так же в следующей строфе, когда Оден говорит, что только бездомные и униженные понимают, где они находятся, и зима собирает, стягивает их вместе, как здание Оперы («the winter holds them like the Opera»), Фокина реагирует на «оперу» и пишет: «Скрывает неон тупики, /

И падает снег в оркестровую тьму площадей»). Между двумя образами через слово щелкнуло электричество, но образ-то в переводе получился совсем другой. В результате мы имеем не стихотворение Одена, а стихотворение Фокиной, «вариацию на тему» — что тоже интересно, но, на мой взгляд, требует специальной оговорки.

Подчас кажется, что переводчик с автором просто «не совпадают»: автор передает в руки переводчику одно, а тот либо видит совсем другое, либо считает, что об этом нужно совсем по-другому говорить. Таких примеров много: вспомним хотя бы переводы Бальмонта — в «Высоком искусстве» Корней Чуковский справедливо сетовал, что Бальмонт навязывал Шелли и Уитмену свою собственную поэтику.

Фокина обладает лирическим даром, и ко всем ее переводам не стоит относить слово «неудачные». Например, ей удались переводы стихотворений Теда Хьюза «Амулет» и «Лунные киты»: в первом случае переводчица сумела поймать завораживающий, магический, кумулятивный ритм стихотворения-уробороса, стихотворения-заклинания; второй перевод звучит как отлично сделанный, не рассыпающийся верлибр, наполненный причудливыми и точно переданными образами. Хорошо в ее версиях звучат стихотворения Тони Харрисона, посвященные памяти его отца, — видимо, нашлось какое-то созвучие, совпал камертон.

Вернемся к Одену. Вот другое его стихотворение — «A Walk After Dark» («Прогулка в темноте»), переведенное Олегом Мишутиным. Несмотря на то что Мишутин тоже отступает от ритма Одена и его системы образов, он вернее следует за его мыслью:

Now, unready to die

But already at the stage

When one starts to resent the young,           

I am glad those points in the sky

May also be counted among

The creatures of middle-age.

It’s cosier thinking of night

As more an Old People’s Home

Than a shed for a faultless machine,

That the red pre-Cambrian light

Is gone like Imperial Rome

Or myself at seventeen.Сегодня, не готовый умереть,

Но перейдя уже рубеж, за коим

Глядишь на мир глазами стариков, я

Доволен тем, что эти точки средь

Небесной тверди над земным покоем

Исчислены людьми Средневековья.

Спокойнее считать, что ночь — приют

Для престарелых, нежели сознаться,

Что это только тент для кадиллака,

Чьи фары докембрийский свет прольют

И канут в Лету, как мои семнадцать,

как Рим времен Овидия и Флакка.

Несмотря на известную верность трактовки, стихотворение Одена по-русски состоялось, хотя и в несколько авторизованной версии. Здесь «банальный» (common) универсальный пятистопник действительно помогает переводчику вместить в стих авторскую мысль и при этом не растерять выразительности, мускулистости, своеобразной холодности оденовской просодии. Ритм стихотворения захватывает — с самого начала до мощной концовки:

 

Occuring this very night

By no established rule,

Some event may already have hurled           

Its first little No at the right

Of the laws we accept to school

Our post-diluvian world:

But the stars burn on overhead,

Unconscious of final ends,

As I walk home to bed,

Asking what judgment waits

My person, all my friends,

And these United States.

Быть может, этой ночью суждено

Произойти чему-то, что впервые

В послепотопных горних протоколах

Запишется как маленькое “но”,

Которое низвергнет мировые

Законы, изучаемые в школах.

Но сонмы звёзд кружатся надо мной

Подобно несмышлёным насекомым,

А я бреду по городу домой

Навстречу приближающимся датам,

Заглядывая в судьбы всем знакомым,

Друзьям, родным, себе и этим Штатам.

Среди авторов действительно новых, ранее российской публике не представленных, преобладают сторонники регулярного стиха, причем очень разного. Трудно сказать, отражает ли это впрямь тенденцию развития поэзии в Великобритании — либо, что более вероятно, все же предпочтения составителей и переводчиков. Находится место и для «авангардистов» (слово это возьмем в кавычки, памятуя, что традиция верлибра в англоязычной поэзии насчитывает уже гораздо больше ста лет. Например Паскаль Пети, Полина Стейнер). Очень многие авторы успешно сочетают традицию и новизну, пробуют разную технику (Дуглас Данн, Элис Освальд, Саймон Армитидж, Дон Патерсон, Кэрол Энн Даффи — последняя, кстати, только что стала поэтом-лауреатом, первой женщиной за всю историю существования титула).

Хочется отметить прекрасную работу молодых переводчиков: Александра Беляева, которому равно удались натурфилософские отрывки Питера Леви, минималистичные рассуждения Пола Малдуна и озорное стихотворение «Кот в яслях» У. А. Фанторп; Джордана Катара, в чьих переводах органично зазвучали юмори­стические баллады Чарльза Косли, легкая, светлая лирика Саши Дагдейл, стихотворения Дэвида Константайна, Гвинет Льюис и Дугласа Данна; Михаила Липкина, отлично передавшего ироническую интонацию в стихотворении Джеймса Фентона «Бог» и безудержное словотворчество веселого влюбленного в фентоновском же «В Париже с тобой»; Марии Фаликман — последняя показала себя настоящим Протеем, филигранно справившись, например, с текстами Майкла Донахи. У Фа­лик­ман получился и перевод сложного, построенного на внутренних рифмах, звукописи и задыхающемся ритме стихотворения «А если Алиса» («Alas, Alice» — бувально «Увы, Алиса»):

 

who woke to crows and woke up on the ceiling and hung there fearing the evening’s sweeping and looked down now at her unfinished reading and loved by sleeping and slept by weeping and called out once. The words were dust…

 

под вороньи разборки проснулась под потолком, висела на нем тайком, боясь вечерней уборки, и вниз смотрела на книгу, что не дочла, любила, как спала, спала, рыдая, затем позвала. Пылью стали слова. —

 

и его же «Рассуждения об оптике», на фоне предыдущего текста звучащие архаично:

Now its silver paint is flaking off,

That full-length antique beveleed mirror           

Wants to be clear water in a trough,

Still, astringent water in November.C него облезло столько серебра,

Что старого трюмо овал все чаще

Мечтает лужей стать среди двора

С водой осенней — тихой и горчащей.

Столь же уверенно Мария Фаликман работает со стихами других, совершенно разных авторов — Дэвида Константайна, Саши Дагдейл, Энн Стивенсон. Это позволяет говорить о ней как об одном из самых многообещающих современных переводчиков.

Стоит отметить и дебют Анны Гениной, которая, по собственному признанию, «на спор» перевела стихотворение Паскаль Пети «Автопортрет с рыжими муравьями» — и у нее получилось передать своеобразие одного из самых откровенных, «тяжелых», «телесных» текстов в антологии: