— Да, это так. Всегда была и, блять, всегда будешь, — он входит в меня одним мощным толчком, так что стол и все, что на нем осталось, дребезжит.
Моя киска сжимается вокруг его члена, и на этот раз Лэндон затягивает ремень на моей шее, вдавливая его в меня с мощным напором.
— Ты так восхитительно принимаешь мой член, Мия. Ты – мое любимое маленькое ведерко для спермы, не так ли?
Я ничего не говорю. Не могу.
Лэн тянет меня за ремень так, что моя липкая грудь прилипает к его груди, а мои соски задевают его твердые мышцы. У меня перехватывает дыхание не только от его хватки, но и от абсолютной твердости его прикосновений.
Как будто мы были вместе несколько жизней назад и только сейчас воссоединились.
А может быть, мы обреченные любовники, которые наконец-то нашли путь друг к другу.
Его темп становится все более быстрым, и за ним почти невозможно угнаться.
Мои ноги обхватывают его бедра, каблуки моих сапог впиваются в его плоть, а пальцы тонут в скользящем изгибе татуировки-змеи.
Я держусь за него изо всех сил, но еще и потому, что это чертовски правильно – быть настолько переплетенными друг с другом, что я понятия не имею, где кончается он и начинаюсь я.
— Держись за меня, маленькая муза. Утоли эту чертову жаждущую ярость внутри меня, — его слова звучат зловеще около моей шеи. — Ты единственная, кто знает, как это сделать.
А потом он прикусывает плоть, на которую не так давно нападал.
Не знаю, из-за его слов, или из-за стимуляции, или из-за того, что я соскучилась по его безумным прикосновениям больше, чем хотела бы признать, но я кончаю в судорогах.
За веками образуются белые точки, меня бьет дрожь, но я не отпускаю его. Это жизненно важно.
Лэн трахает меня до самого оргазма, его толчки становятся все глубже и быстрее, пока мир вокруг меня не начинает сотрясаться.
Когда я еще не отошла от оргазма, Лэн толкает меня назад так, что мои плечи упираются в стену позади. Он достает один из своих приборов – металлический шарик с ручкой – лижет его, а затем скользит им по жидкости на внутренней стороне моих бедер.
— Мне нужно наполнить твою маленькую попку своей спермой, но сначала… — он выходит и переворачивает меня так, что мой живот оказывается на столе, ноги – на земле, а задница – в воздухе.
Лэндон раздвигает мои ягодицы, и я слышу это раньше, чем чувствую. Он плюет на мою заднюю дырочку, вставляя свой член в мою чувствительную киску.
— Когда я кончу, каждый дюйм тебя будет моим и только моим, — затем он скользит по моему заднему входу, как по мячу, прежде чем медленно ввести шарик внутрь.
Я напрягаюсь, даже удовольствие в моей киске не делает это терпимым. Звуки агонии срываются с моих губ, и я прикусываю их.
— Ш-ш-ш. Расслабься ради меня, — его ритм замедляется, но углубляется, снова и снова ударяя по моей точке G.
Из меня вырываются стоны, и, видимо, я достаточно расслабилась, потому что он вгоняет шарик до упора в мою задницу. Я чувствую жжение, но оно не такое сильное, как я думала.
На самом деле, удовольствие распространяется по всему моему телу, пока не становится всем, о чем я могу думать.
Я так наполнена, что это одновременно ошеломляет и возбуждает.
Впиваюсь ногтями в края стола, мое дыхание сгущается, когда я вбираю в себя всю полноту сильных эмоций.
— Вот так. Ты так хорошо принимаешь мой член, малышка.
Похвалы в сочетании с тем, как он называет меня малышкой, достаточно, чтобы я снова кончила.
На этот раз сильнее.
Жестче.
И я кричу, желая – нет, я действительно пытаюсь произнести его имя.
Но получается только длинный звук. Никаких слов.
Только вечная тишина.
Темп Лэндона становится все интенсивнее, и вскоре он присоединяется ко мне. Он выходит и размазывает свою сперму по моей заднице, так что моя кожа превращается в сплошную эротическую липкость.
Я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. В ушах звенит, а сердце, кажется, борется за жизнь.
Однако все стихает, когда Лэндон наклоняется, отводит мои волосы и ленты с моего лица и шепчет:
— Блять, моя.
Так и есть.
Но, также, как и он мой.
Глава 33
Лэндон
Мои пальцы перебирают эскизы в случайном, хаотичном ритме, который я практически не контролирую.
А я как раз из тех, кто любит контролировать и иметь все под своей гребаной рукой.
И все же я не могу покончить с фигурами, которые рисую уже часами. Не спрашивайте меня, сколько, потому что я понятия не имею, что сделал за то время, что провел в этой бесконечной петле.
Прошло уже столько времени, что я сбился со счета, и не могу преодолеть этот этап.
Прошло уже достаточно времени, чтобы мои губы стали сухими. Поскольку их нечем занять, но не обращать на них внимания невозможно.
Но что еще больше расстраивает, так это прилив творческих сил, который овладевает моей головой и конечностями, но никак не может материализоваться в реальной форме.
Наброски за набросками возможных шедевров заполняют мой блокнот, но ни один из них не попадает в цель. Мой мозг – придирчивый болван с более высокими стандартами, чем у греческих Богов.
Но, опять же, если бы гениальность давалась легко, каждый мог бы стать гением.
Мягкая рука касается моей, и я поднимаю голову, чтобы встретиться с глазами моей собственной греческой Богини. Муза, о которой я и не подозревал, что нуждаюсь, пока она не предстала передо мной в темноте, как идеальная имитация статуи.
Моя толстовка обтягивает крошечную фигуру Мии и доходит до середины ее бедер. Отпечатки моих пальцев образуют карту на светлой коже ее ног, наглядно демонстрируя мое абсолютное право собственности.
Мой взгляд скользит к темно-синей метке, расположившейся на ее горле. Клеймо моего собственного изготовления, не имеющее ни малейшего сходства с тем, что я сделал с этим ублюдком Рори, который сейчас, наверное, свалил в свой ничем не примечательный родной город Кембридж.
Получив этот наглый звонок, я отправился в квартиру, которую он делит с другим членом Элиты. Ждать пришлось недолго, потому что вскоре он появился с самодовольной ухмылкой.
Чувство победы было стерто с его уродливой физиономии после того, как я объяснил ему несколько основных правил о том, кто в доме хозяин. Спойлер: не он.
Перед тем как потерять сознание, он имел наглость сказать мне, что оставил мне сувенир с Мией.
Это подарило ему последний удар по лицу, который мог отправить или не отправить его на первой же машине скорой помощи в больницу.
Моя ярость достигла наивысшей точки после того, как я увидел, что Мия намеренно спрятала оставленный им засос. Как будто пыталась защитить его или что-то столь же кощунственное.
Я никогда не испытывал такой ярости. Ни когда Брэн стал мишенью. Ни когда Киллиан решил, что моя сестра – его цель.
Даже когда я понял, что никогда не буду относиться к своим родителям так, как мои брат и сестра.
В тот момент, когда я увидел чужую метку на коже Мии, у меня возникло желание уничтожить Рори так безвозвратно, чтобы другим ничего не оставалось.
Затем возникла потребность впиться в Мию так глубоко, чтобы мое имя осталось в ней единственным для всех будущих жизней.
Но эта черная ярость мгновенно улетучилась, как только она произнесла – точнее, показала – слова.
— Я твоя, Лэндон.
Конечно, блять, моя.
Мне не нужно было слышать или видеть эти слова, чтобы понять, что это правда, но именно ее слова смогли вывести меня из очень мрачного и темного состояния.
Сейчас она делает это снова.
Ощущения ее мягкой руки на моей достаточно, чтобы вытащить меня из черной дыры, в которой я оказался после того, как она уснула.
Мои демоны отступают в тень, тихо шипя и давая понять свое недовольство.