Она нахмурилась.
— Я не вещь.
— Нет, не вещь. Но ты все равно моя.
— Ну, тогда и ты мой?
— Если хочешь.
Она прикусывает уголок губы и отпускает его, затем прочищает горло и оглядывается в поисках другого способа сменить тему.
Прекрасно. Если она так напугана мной, значит, я все глубже втягиваю ее в свой мир. Рано или поздно у нее не останется другого выбора, кроме как ослабить бдительность и полностью принадлежать мне.
Через несколько секунд она делает жест:
— А почему ты не куришь и не делаешь свои легкие такими же черными, как твоя душа?
— Я бросил.
— Правда?
— Сигареты всегда были поблажкой, от которой я мог отказаться. У меня нет зависимости, — за исключением тех случаев, когда это касается тебя.
На данный момент она не просто одержимость или увлечение. Она, безусловно, гораздо более сильная зависимость. Тот факт, что мои демоны сразу же успокоились, как только она появилась, одновременно восхищает и настораживает.
И все же я не хотел бы, чтобы было иначе.
— Хорошо. Это не очень полезно для твоего здоровья.
— И твоего здоровья.
— И растений! — она улыбается. — Спасибо, что заботился о них. Они живы и цветут.
— Мне было скучно.
— Тебе никогда не бывает скучно до такой степени, чтобы ухаживать за растениями, так что просто прими благодарность без сарказма, — она спрыгивает с моих колен, прежде чем я успеваю ее остановить. — Я должна пойти проверить их. Лучше всего поливать их рано утром.
— Ты серьезно променяешь мое благочестивое общество на какие-то цветы?
— Ты можешь присоединиться ко мне, — предлагает она через плечо, кокетливо улыбаясь, и выходит через парадную дверь.
Я предпочел бы разбиться и сгореть в своем McLaren, падая с обрыва.
Двадцать минут спустя я, одетый в треники, футболку и ботинки, направляюсь в небольшой сад, созданный Мией.
Что? Мне было скучно. Кроме того, я не в том настроении, чтобы снова оказаться в ловушке собственного творчества.
Мия поднимает голову и рукой в перчатке прикрывает глаза от восходящего солнца. Я встаю на пути его лучей и сую руку в карман.
— Я осчастливил тебя своим присутствием. Принимаю поклонение в виде минета.
Она смеется и качает головой, затем показывает:
— Не стой без дела. Будь полезен и принеси мне шипы для удобрений.
Богохульство. Как она смеет обращаться со мной, как со слугой, ради демонических цветов, которым она уделяет больше внимания, чем мне. Я должен был раздавить их насмерть, когда у меня была возможность, и списать все на несчастную цветочную смерть. Такое случается каждый день во многих цветочных магазинах и не вызывает нареканий.
Поскольку этот вариант сейчас исключен, я иду за удобрениями и даже надеваю перчатки. Затем я, Лэндон Кинг, легендарный гений современного искусства, помогаю поливать эти маленькие цветочки.
Моя логика проста. Чем быстрее она покончит с этой нудной работой, тем быстрее я смогу соблазнить ее ко второму раунду. Может быть, на этот раз я нарисую ее красивое маленькое тело, когда буду трахать ее на четвереньках на холсте. А может, набросаю что-нибудь на ее спине, пока буду трахать ее до бесчувствия. Я универсален, когда речь идет о сексе и искусстве. Соедините эти два понятия вместе, и вы получите рецепт гарантированного успеха.
— Ты не должен пытаться проткнуть их, Лэндон, — Мия смеется и ловит меня за руку, чтобы показать, как это делается.
Я специально делаю ошибки, чтобы она могла «корректировать» мои действия дальше. Вот с этим я могу справиться, в отличие от правомочных цветов, которые не имеют права вставать между мной и моей музой.
Пережив свои детские, незрелые чувства по отношению к буквальным растениям, я больше сосредоточиваюсь на Мие. Мне нравится беззаботное, счастливое выражение ее лица, когда она гладит и даже общается жестами с цветами, как будто они домашние животные.
— Ты могла бы сделать из этого карьеру, — говорю я, когда она продолжает осматривать семена.
— О, я сделаю, — показывает она. — Я стану крутой бизнес-леди, которая сделает мир лучше для растений.
— Я уверен, что ты путаешь бизнес с активизмом.
— Я могу делать и то, и другое. Деньги решают все, так что, если они у меня будут, я буду использовать их для того, чтобы растениям жилось лучше.
— А как насчет пресловутого мафиозного бизнеса твоей семьи?
Она пожимает плечом.
— К счастью или к сожалению, эта ответственность лежит на плечах Николая. Мама и папа обещали, что мы с Майей сможем выйти замуж и делать все, что захотим. Представь, если мне придется выйти замуж за одного из наследников мафии?
— Не так уж и сложно, учитывая твои связи с Джереми.
— Джереми – ответственный лидер и надежный друг.
— Хм. Продолжай. Расскажи мне побольше, чтобы я мог поднять его на вершину своего списка дерьма.
— Не ревнуй, — она смеется.
— Я? Ревную? Я не испытываю таких чувств, милая.
— Очевидно, что испытываешь. Не считая случая с Джереми, Брэн сказал, что ты дал понять, что я твоя, чтобы держать его и Реми подальше.
— Так и должно быть. Брэн – мой брат, но даже ему не позволено вмешиваться в то, что принадлежит мне. Что касается Реми, то он – проблемный зануда.
— Нет, это не так. На самом деле он забавный и веселый.
Забавный и веселый. Не просто забавный или веселый. Он и забавный, и веселый.
Мне лучше не видеть его лица в ближайшем будущем, иначе у меня возникнет соблазн его испортить.
На самом деле, возможно, мне следует поступить именно так. Он слишком беззаботен для своего собственного блага, и ему не помешало бы преподать урок или несколько уроков.
Я все еще размышляю над лучшим планом по уничтожению Реми, как вдруг небо разверзается и начинается ливень.
Мия поднимается на ноги, хватает меня за руки, и мы бежим к беседке в центре сада.
Но уже слишком поздно. Вскоре мы понимаем, что оба промокли насквозь.
Мы смотрим друг на друга, делаем паузу, а затем разражаемся хохотом.
Это один из немногих искренних смехов в моей жизни, и только потому, что она рядом со мной.
Дождь обрушивается на нас. Светлые пряди Мии прилипли к лицу, но она все равно выглядит как Богиня, когда смеется, и этот звук эхом разносится вокруг меня, как моя любимая мелодия. Капельки дождя прилипают к ее верхней губе, а затем прокладывают путь под ее толстовкой.
Мия останавливается посреди сада, снова берет меня за руку и кружится под дождем. Как раз в тот момент, когда я собираюсь присоединиться к этому пошловатому танцу, она отпускает меня, лукавый взгляд проникает в ее светлые радужные глаза.
— Поймай меня, если сможешь.
Затем она начинает бежать.
Мой зверь оживает, как будто никогда и не спал. Вот что есть у Мии, чего нет ни у кого другого. Она не добыча для моего зверя, она его пара.
Инь для его янь.
Безумие для его безумия.
Я прыгаю прямо за ней. Мия оглядывается и издает взволнованный вопль, когда видит меня на расстоянии вытянутой руки.
И, догнав ее внутри беседки, я понимаю, что хотел бы, чтобы этот момент длился вечно и не имел конца.
Но поскольку это невозможно, я буду продлевать его как можно дольше.
Похоже, занятия для нас обоих сегодня отмененяются.
* * *
Ремингтон: Кто, блять, спрятал мои Джорданы?
Илай: И ты пишешь это в групповом чате, потому что…? Только не говори мне, что ты думаешь, что кому-то есть до этого дело.
Ремингтон: Заткнись, псих. Почему бы тебе не пойти и не помучить какую-нибудь несчастную душу?
Илай: Зачем, если у меня есть свой источник развлечений, а именно ты?