— Я видела… то есть, Урсул видел вашего сына. Старшего сына. Мэтра. Кот пробрался в кабинет сквозь стену, а его светлость играл на скрипке у окна. Грустную мелодию.
Госпожа помрачнела.
— Эмилио только такие и играет. После гибели сестры. Раньше они исполняли другие мелодии. Вместе. У них получался потрясающий дуэт.
— Простите… — пробормотала я.
— За что? За то, что твой кот любитель печальной музыки?
— Нет… То есть, я…
Договорить не дали. Дверь распахнулась. С ноги. Порог переступила женщина, от которой мне сегодня полагалось скрываться в секторе. Вероника Клейсен собственной персоной. Перекошенная и раскрасневшаяся.
— Ты! — указала она на меня пальцем. — На выход! Есть разго-го-во-во…
Дамочка не сразу узнала герцогиню Викторию, а, сообразив, кто перед ней, растерялась. Остановилась посреди комнаты и нелепо качнулась вперед, силясь поклониться, но застывшее тело подвело.
— Ва-ва-ваша Све-све-све…
— В чем дело, Вероника? У тебя есть претензии к леди Вейн?
— Ле-ле-леди Ве-ве-ве…
О, да! Герцогиня Ван-се-Росса, входящая в совет Многоцветья, умела внушать страх. Даже у таких вздорных особ, как матушка Делии.
— Лилит Вейн, семье которой мы с мужем покровительствуем, — добавила Её светлость весело. — О чем именно ты намеривалась с ней поговорить?
— Ни о чем, — пролепетала Вероника, пятясь. — Я по-по-потом. В дру-другой раз…
Дверь за перепуганной магиней закрылась, а я скромно уставилась в пол. Ситуация не красила не только ее, но и меня. Как ни крути, а у Вероники Клейсен есть право предъявлять претензии. Ульрих — жених ее дочери, а я гуляю с ним по замку, будто Делии не существует в природе. Я нарушаю приличия, а не заикающаяся тут дамочка.
— Дело в мальчишке-ведьмаке, полагаю? — спросила герцогиня прямо.
Я вынужденно кивнула. Какой смысл врать или отпираться?
— Ну-ну, — протянула госпожа. — Умеешь ты создавать проблемы. Впрочем, тут, скорее, вина Габриэлы — матушки твоего разлюбезного. Непредусмотрительно поступила, сговорившись с Вероникой. Знала же, что сыночек с характером. Я с ней потолкую. О семейных ценностях. При условии, что ты уверена в выборе. Ульрих Бернарду — не полноценный маг. Он хранит опасную тайну. Легко не будет никогда.
Я напряглась. Ответ требовался здесь и сейчас. Ясный и четкий. Раз и навсегда.
— Еще недавно я считалась полуцветом, а это сулило куда больше проблем.
— Ты не ответила на вопрос, Лилит.
— Я уверена, — вырвалось легко. Слишком легко. Будто я не сомневалась.
А, впрочем, сомнения — это не так уж и плохо. Они означают, что я осознаю всю серьезность ситуации, а не витаю в облаках. А это немало.
****
— Я нашла заклятье! — объявила Юмми Свон, догнав меня, Ульриха и Рашель после ужина.
Мы трое вопросительно уставились на светлую девчонку. Она тяжело вздохнула, мол, какие же мы все бестолковые.
— Заклятье, способное зачаровывать зеркала. Самые обычные зеркала, чтобы те давали подсказки ученикам, — принялась объяснять Юмми тоном, которым обычно разговаривают с туп… хм… с особо одаренными. — Заклятье создал полтора столетия назад один маг под впечатлением от возможностей близнецов. Правда, оно чревато последствиями. Если ничего не выйдет, помните, гонца не убивают. И не бьют. Держите. Лучше провести эксперимент в спальне. Во избежание.
Она сунула в руки Рашель книгу с потрепанной обложкой и была такова.
— Что-то мне не нравится эта затея, — протянул Ульрих, глядя вслед Юмми.
— Мне тоже, — поддержала его Рашель, посматривая на «подарок» с подозрением.
Но я махнула рукой.
— Мы хотим выяснить, где убежище основательницы или нет? — спросила строго. — Вряд ли «эксперимент» с зеркалом опаснее, чем регулярные обряды в берлоге.
Полуведьмак вынужденно согласился и заставил пообещать, что не рискну применять заклятье без него. Ну и путь Юмми советовала делать это в спальне — подальше от посторонних глаз. В Гвендарлин хватает других зеркал, мимо которых не ходят толпами ученики или мэтры. Я кивнула, но покривила душой. Руки чесались приступить к делу немедленно. Рашель легко догадалась о моих намерениях, и едва мы вошли в спальню, весело поинтересовалась:
— Уверена, что готова рискнуть?
— В успехе не уверена, но рискнуть готова, — ответила я в тон.
— Только выучи заклятье, как следует. Не хотелось бы, чтобы зеркало разлетелось на мелкие осколки. Да еще по всей комнате.
— Угу, — отозвалась я, забирая у соседки книгу, и уселась на кровать.
Рашель права. Только разбитых зеркал не хватало.
К заклятью прилагалась целая глава, посвященная его использованию. Неудивительно, что Юмми напряглась. Автор сообщал, что эта простая, на первый взгляд, магия далеко не всегда срабатывает должным образом. Зеркала на считанные минуты наделяются подобием разума, а заодно и характером. Нередко скверным. Могут вместо подсказки облагодетельствовать иными «благами». Например, напутствием следовать дремучим лесом или непроходимым болотом. А иногда и кое-чем похуже. Одна магиня после общения с таким «советчиком» пять лет видела отражение с рогами и свиным пятачком, другая обзавелась подобными украшениями взаправду.
— Серьезно? — встревожилась Рашель, когда я прочитала премилые предостережения вслух. — Рожки я еще переживу, глядишь, Дэриана отвадят. Но пятачок? Увольте!
Но я едва слушала соседку. Подумаешь, «украшения». Леди Виэра с ними, наверняка, справится. Мне к уродству не привыкать. В прошлом семестре несколько недель ходила с пятнами, оставшимися после ожогов. И вообще, у меня на голове до сих пор парик, скрывающий родные волосы длиной, как у мальчика.
— Тут сказано: нужно встать перед зеркалом и произнести заклятье наизусть, глядя в глаза отражению. Заклятье на мертвом языке. Но короткое. Нагр нгу хорн. Не трудно запомнить.
— Смысл знаешь?
— Ага. «Что мне делать?».
Рашель всплеснула руками.
— Как у тебя получается? Не учила язык, а запросто его понимаешь.
— Подумаешь, это не самая глобальная загадка обо мне любимой.
Я отложила книгу и подошла к зеркалу в углу спальни. Рашель хмуро следила за мной, но, едва я набрала в грудь побольше воздуха, готовясь произнести заклятье, не выдержала и рванула… Нет, не за дверь, а в другой угол, куда осколки вряд ли долетят.
— Извини, но лучше перестраховаться. И вообще, кому-то же нужно тебя спасать, коли всё пойдет наперекосяк.
Я одобрительно улыбнулась. На ее месте я б сама струхнула. В конце концов, никто не обязан страдать из-за моей неуемности. Я могла не торопиться, а пообщаться с зеркалом в компании Ульриха. Но терпение — не мой конек.
Итак, посмотреть отражению в глаза и произнести заклятье. Это не сложно. Ни капли.
— Нагр нгу хорн.
Страха не было. Только любопытство. Рожки? Ну и пусть. Мне они точно пойдут больше, чем рыжей ведьме Джемме Паскуале. После встречи с близнецами во сне и наяву, я бы не удивилась ни огненному всполоху на стекле, ни ручейкам крови. Но минуты бежали, и ничего не происходило. Все то же зеркало. Все то же отражение с новыми светло-серыми глазами, к которым я за последние насыщенные недели почти привыкла.
— Ну? — спросила Рашель шепотом.
— Ш-ш-ш, — предостерегла я.
— Ш-ш-ш, — ответило зеркало эхом.
— Ох, — я качнулась, но вовремя взяла себя в руки. Пятиться глупо.
По стеклу прошла рябь, но сразу сгинула, вернув отражение. Мгновение, и появились буквы. Золотые. Они помигали с четверть минуты и исчезли.
— Что? Что там было написано? — Рашель выглянула из своего угла, но не сумела прочесть надпись на расстоянии. — Зеркало ответило, где убежище Гвенды Ван-се-Рмун? Или выдало гадость?
— Ни то, ни другое. Посоветовало поискать восточную звезду. В голове. Так и написало: «Ищи звезду в голове. Замок подскажет ответ».
— Что за бред? — возмутилась девчонка, подходя ближе.
— Да, бред, — протянула я разочарованно, но охнула и хлопнула себя по лбу. — Ну, конечно! Это гениально! И почему я раньше не подумала?! Тупица!