Комендантша, сменив одеяние вчерашней роковой женщины на знакомый засаленный халат, хотела перегородить дорогу честнОй компании, ворвавшейся в холл общежития, но Мэл, шествовавший впереди словно король, окинул тётку-вехотку надменным презрительным взглядом, и та замерла испуганной статуей.
— Они со мной, — махнул величественно Мэл, указав на меня с Олегом.
— Конечно-конечно, — зачастила комендантша, раскланиваясь, — пожалуйте-с. Немного не прибрано, но у нас ремонт. Принцип непрерывного улучшения!
— Вижу, — сказал недовольно Мэл. — Почему не горят лампочки на этаже? Вдруг кто-нибудь упадет и сломает ногу или руку? Непорядок.
— Сей момент, — подскочила юлой тётка-вехотка, — не успеете оглянуться, всё исправим.
Отрапортовав, она грузно кинулась в сторону своего крыла — вытаскивать из закромов лампочки, заныканные в целях сверхэкономии.
Свита в лице Олега и меня, шурша газетами и спотыкаясь о ловушки в виде забытых ведер и пустых банок с краской, проследовала за монархом, ловко огибавшим препятствия, к месту дверной трагедии. Пока молодой человек выкручивал шурупы, я проверила наличие соседей и убедилась в том, что их унесла неведомая сила и до сих пор не возвратила. Даже Аффа не спешила в общежитие. Наверное, получила от своей родственницы хорошие денежки за стенограмму мемуаров и трясет за шкирку, требуя продолжения воспоминаний.
Олег аккуратно извлек корпус замка и, щелкнув чем-то в засове, открыл дверь в комнатушку. Ура! Открыл! Моя любименькая швабровка открыта! От радости я чуть не запрыгала, но сдержалась.
— Спасибо, Олег! Если бы не ты, жить мне на улице, питаться у мусорных баков и ночевать на теплотрассе.
— Ну-ну, — Мэл оборвал поток щенячьих восторгов и прошел в швабровку, а я не успела крикнуть, что парням нельзя заходить в обиталища одиноких девушек без разрешения, тем более, когда там не прибрано. Ну и ладно. Главное, вот он — дом!
Олег показал корпус замка, залитый прозрачной зеленоватой массой, которая, застыв, образовала скопище крошечных пузырьков.
— Похоже на силиконовый, но с какими-то добавками. Сильно пенился, когда вливали, поэтому много воздушных полостей. Видно, что схватился практически мгновенно. Снаружи твердая корка, а внутри усадочные раковины.
Печальное зрелище, что ни говори.
— Взамен испорченного поставлю другой замок с защитной шторкой, — добавил Олег. — Открыть его можно только ключом с магнитным датчиком в головке. Не очень удобно, но надежно и защитит от повторения ситуации с клеем.
— Большое спасибо! — захлопала я в ладоши. — А когда поставишь?
— Замок у меня с собой. Хорошо, что захватил.
— Олег, давай обговорим работу. Верну тебе оставшуюся часть суммы и добавлю за установку нового замка.
Олег заартачился в ответ на мое предложение, уверяя, что сделает работу бесплатно. Пока мы горячо обсуждали расценки на рынке услуг по врезке замков, Мэл стоял рядом и вежливо улыбался. Наверное, ему было непонятно, почему мы торгуемся из-за каждого висора, причем, Олег — в сторону уменьшения, а я — в сторону увеличения. В итоге решили, что вручу молодому человеку двадцать пять висоров, и мы в расчете.
Пока мастер растачивал и рассверливал гнездо под новый замок, Мэл изучал скудно обставленное жилище. Обежал взглядом по стенам и мутному окну, хмыкнул, заметив жуткое голубое дерево в углу. Подошел к подоконнику и развернул рулончик с карандашным портретом. Взглянул на меня, на рисунок, снова на меня и, нахмурившись, спросил:
— Кто рисовал?
— Разве не похоже? — подобралась поближе и, встав на цыпочки, заглянула через его руку. — Вроде бы я.
— Вижу, что ты, — ответил он несколько раздраженно. — Кто рисовал?
— Кто-то из внутренников, — соврала с легкостью. — Подарили на Новый год.
Мэл положил свиток обратно на подоконник, посмотрел на плафончик, которым я очень гордилась, и меня задел равнодушный взгляд, брошенный им на импровизированную люстру.
Пока я второпях смазывала обветрившиеся губы бальзамом, Мэл разглядывал бардак на тумбочке, из которого торчали колпачки флаконов с восстанавливающим сиропом.
— Собственно говоря, здесь и живу, — сказала, елозя пальцем по столу.
— Простенько, — сказал Мэл правду, и я надулась.
— А мне нравится! — отвернулась к окну.
Мэл обнял меня, заставив посмотреть ему в лицо, хотя я упорно косила глазами в сторону.
— Опять обиделась, — констатировал. — Эва, прости меня. Само слетело. Ни разу не был в общежитии и не знал, что живешь в таких условиях.
— В каких "таких"? Очень даже неплохие условия. У-довлет-вори-тель-ные, — отчеканила по слогам.
— Эвка, глупенькая, — потерся он нос о нос и поцеловал. Каким бы невыносимым не бывал порой Мэл, а отвечать ему — сплошное удовольствие. — Переезжай ко мне, — выдохнул, оторвавшись от губ.
Отклонившись назад, я ошарашенно воззрилась на него.
— К тебе? Переехать?
— Ну да, — пропустил он прядку волос через пальцы. — Ко мне.
— Э-это слишком… внезапно, — промямлила я, сбитая предложением, свалившимся как снег на голову. Приличный такой сугробище.
— Ничего внезапного, — продолжал Мэл намурлыкивать на ухо. — Нам же хорошо вместе.
— Х-хорошо, — согласилась осторожно.
А если хорошести закончатся через день или два, или через неделю? Что, если Мэлу надоест, или окажется, что у нас несовместимые характеры?
— Мэл, мне нужно сдавать сессию…
— Сдашь, — куснул он мочку.
— И ты… всем мухам предлагал переехать? — спросила я срывающимся голосом.
— Ты первая, — опалил он губами шею.
Первая! — едва не застонала в голос.
— Ну-у… не знаю… Твоя квартира неудобная, в ней снятся плохие сны.
— Ладно, — согласился Мэл. — Когда найду новую, вернемся к разговору.
Представляю, каким будет следующий разговор: полным выматывающих ласк и провокаций. Я точно наяву видела, как Мэл вытянет из меня согласие.
— Посмотрим, — ответила неопределенно. — И спасибо за помощь. Благодаря тебе с меня не сняли дефенсор.
— Я бы не позволил. Ты попала в переделку из-за меня, поэтому не считай себя обязанной.
— Но ведь ты не виноват в том, что происходит в районе, — горячо опротестовала я, понизив голос и оглянувшись на дверь: — Тебя подставили.
— Спасибо за поддержку, — улыбнулся Мэл.
— Я собиралась сбежать.
— Сразу заметил, — засмеялся он. — От них далеко не убежишь. Накинули бы lagus[21] и вменили сопротивление при задержании.
Вот оно как. Оказывается, никто не собирался палить в меня из ружей, а приволокли бы обратно как собачонку на поводке.
— А тот, с кем ты разговаривал, он и есть советник премьер-министра?
— Нет, — сказал Мэл и поцеловал меня в кончик носа.
— Значит, взамен ты не давал клятв и обещаний?
Он покачал отрицательно головой.
— И никому не должен? — расспрашивала с настойчивостью.
— Никому, — подтвердил Мэл и снова поцеловал, а я ответила, радостная оттого, что он не влез в новые долговые обязательства.
— Все-таки интересно, какой альтруист оказал бескорыстную помощь? — выпытывала бесхитростно, понимая, что из меня не получится интриганка, но любопытство глодало.
— Мой дед. Не заморачивайся. Последствий не будет.
Ничего себе "не будет"! Теперь Мэл подключил своего деда. Такими темпами скоро перезнакомлюсь со всей Мелёшинской семейкой.
— Он, наверное, очень любит тебя, если согласился помочь.
— По-своему, — пожал плечами Мэл. — У него тяжелый характер.
Почему-то не сомневаюсь, что у господ Мелёшиных не ангельские натуры.
— Откуда ты разбираешься в кодексе? Знаешь тонкости, о которых мне невдомек.
— Не секу в нем. Дед рассказал по телефону, а я запомнил в точности с помощью certus exempul[22]. Дед съел собаку на законодательных нюансах. На досуге инсценирует лучшие судебные заседания, имевшие большой резонанс, и у него всегда виноватым получается тот, кого оправдали, или наоборот.