— Это образно, когда придется расставаться с парнем. Так что там с Петей? — спросила нетерпеливо соседка.
— Пока ничего. — Сбегав в швабровку, я принесла билет. — Смотри.
Аффа разглядывала его, а потом вскочила, завизжав, и давай прыгать вокруг меня.
— Эвка! — закричала. — Ты ничего не поняла?
— Нет, конечно, — скопировала я рассудительность Пети и ткнула пальцем в направлении билета, с которым скакала девушка. — Меня пригласили сюда.
Аффа, пропрыгавшись, упала рядом на кровать, но не удержалась и затормошила меня:
— Понимаешь, куда тебя позвали?
— В Дом… который правительства, — ответила я сдержанно, не спеша заражаться радостью.
— Волшебно! Потрясающе! Это же один шанс из миллиона! Эвка, ты настоящий счастливчик! — затараторила девушка. — Точно, тогда "Инновация" и сейчас "Лица года"!
— Что-то не испытываю особого счастья, — пробурчала я. — Давай уже, объясняй.
— На другой планете, что ли, живешь? — воскликнула экспрессивно перевозбужденная Аффа. — Совсем оторвалась от жизни. "Лица года" — ежегодный прием, устраиваемый правительством. Там собираются сливки общества. Самые из самых: лучшие, красивые, популярные, богатые, знаменитые, успешные!
— И? — влезла я в восторженный монолог, внутренне холодея.
— Обычно около четырех тысяч избранных. Их фотографируют, берут интервью, снимают, каждому пожимает руку премьер-министр, а потом целый год звезд обсуждают в газетах, журналах, по телевизору. Издаются специальные каталоги, посвященные "Лицам года". Звезд разбирают по косточкам и обсасывают, оценивая костюмы, прически и стиль, — заливалась соловьем Аффа, не замечая, что я помертвела от ужаса. — Не угодишь акулам моды, и твою тушку прополощут в тазике да еще внесут в рейтинг "Пугало года".
— Мамочки, — прошептала я еле слышно. Еще секунда, и сползу в обмороке под кровать.
— Погоди-ка, — бросилась девушка к тумбочке, — у Лизбэт есть закладка в книге. Только не говори ей, что мы лазили без спроса.
Ни-ни, — заверила я с шальными глазами. Сказанное соседкой не укладывалось в голове. Не желало укладываться: ни стопками, ни штабелями, ни навалом, ни россыпью. Никак.
Аффа дала небольшую глянцевую вырезку. На цветной фотографии шел по зеленой ковровой дорожке Альрик собственной персоной в сногсшибательном смокинге, и его придерживала под ручку женщина нереальной красоты в сияющем блестками платье с таким глубоким вырезом, что казалось, через секунду из него вывалится все, что можно. Хотя вываливаться было нечему — поджарая дива смотрелась плоско как доска.
Статья под фото гласила, что профессор Вулфу номинировался на "Лица года" двухлетней давности как ученый, доказавший недоказанную никем теорему о том, что пространство теоретически можно ужать до нуля, и получивший за доказательство грант на исследования в области материальной висорики.
Женщина, придерживающая Альрика под локоток, оказалась скандальной писательницей женских романов, изобилующих откровенными эротическими сценами. Сама по себе блистательная дива с фотографии ничего сенсационного не представляла и являлась дополнением к профессору Вулфу, примерно так же, как я буду являться дополнением к Пете. Зато описание внешних и прочих данных спутницы Альрика занимало аж три абзаца: дескать, она и стройна, и подтянута, и видно, что ездила по курортам (журналюги разглядели под лупой естественный загар, а не приобретенный в солярии), и грудь у нее первого размера, а вис-улучшенное нижнее белье от эксклюзивной торговой марки, и что спутница Альрика выше его на два и семь десятых сантиметра (господи, а это как высчитали и зачем?), и что на мизинчике у нее колечко с брильянтом в одиннадцать карат (чей подарок? — многозначительно вопрошал автор статьи), и что на прическу ушло пять флаконов сверхстойкого лака с мерцающими блестками, и сколько гражданских и прочих мужей сменила дива, и еще много чего написано, но у меня глаза притомились бегать по мелким строчкам.
Об Альрике написали поменьше, но тоже сообщили, захлебываясь слюной: мол, мужчина как мороженко и успевает совмещать научную деятельность с личной жизнью Казановы, а ниже в качестве примера растянулось на целый абзац перечисление известных дам, замеченных в обществе профессора.
Начитавшись, я отвалилась назад с опустошенным взором и с не менее пустой головой. Аффа бережно выудила из моих пальцев вырезку и вложила в книжку, которую почитывала Лизбэт, одновременно разглядывая свою мечту в смокинге с повисшей на локте светской дивой. Внезапно мне стало жаль девушку. Сколько нужно терпения и выдержки, видя, как твой идеал без зазрения совести тащит по ковровой дорожке какую-то блестящую воблу, а не тебя. Профессор не заслужил преданности Лизы! — пришла в голову революционная мысль.
Плевать на Альрика и Лизу, — откликнулось уныло внутреннее "я". Через неделю мне придет конец на зеленой дорожке.
— За какие заслуги получил приглашение твой Петя? — спросила Аффа.
— Он спортсмен. Чемпион, — простонала я с отчаянием.
— Значит, кроме передач, о нем напишут в спортивных разделах и колонках газет и в специальных спортивных журналах.
Всё, умираю.
— По-моему, наша библиотека выписывает свежую прессу. Можешь почитать об ажиотаже вокруг "Лиц года". Народ делает ставки, кто и с кем появится на приеме, кто и во что будет одет, и кого потом обгадят, а кого вознесут.
Уже умерла.
— Эвка, ты придумала, в чем пойдешь?
— В чем пойду? — переспросила я тупо.
— Конечно. Не будет же премьер-министр целовать тебе ручку, а тебя сфотают в твоей вечной юбке. И прическу надо сделать, и макияж. У-ух! — взвизгнула от полноты ощущений Аффа.
— И сколько стоит поцелуй премьер-министра? — промямлила я ошеломленно.
— Точно не скажу, — задумалась Аффа. — Не меньше пяти штукарей по самым скромным прикидкам.
— Штукарей?
— Пяти тысяч, — пояснила девушка для простачков, не видевших банкнот свыше пятидесяти висоров.
Батюшки! — завыло внутреннее "я", выдирая клоки волос. Меня будут фотографировать на зеленой дорожке в юбке и в свитере под цвет дорожки.
— Твой папаня, наверное, сойдет с ума от радости. Похвалит и скажет: "Непутевая дочка, а попала в высшее общество без моей помощи", — поделилась Аффа.
Точно, папа жуть как обрадуется. Так и вижу его счастливое лицо, парализованное неожиданной новостью.
— Получается, мне нечего одеть, — проворочала я одеревеневшим языком.
— А ты попроси денег у отца, он не откажет. Это такая честь! На приеме будет сам премьер-министр.
Премьер-министр, четыре тысячи избранных и среди них Мэл, который наверняка появится не один, — вдруг пришло в голову. И я в своей вечной юбке опозорю Петю на всю страну.
Встав, я как робот двинулась в швабровку.
— Эва, ты куда? — крикнула вслед соседка.
— За деньгами.
Занавес.
10.6
Жизнь состоит из случайностей, масштабных и не очень. Стихийно принятое решение может безвозвратно изменить судьбу. На перекрестке свернул налево, вместо того, чтобы пойти направо, и не познакомился с человеком, который мог стать главным в твоей жизни. Съел ложку подпорченного пирожного и выпал на два дня из жизни, обнимаясь с унитазом, а ведь что-то подсказывало: "лучше потрать деньги на парк иллюзий". Ученые по элементарной висорике бьются, пытаясь управлять случайностями, прогнозируют и программируют их последствия. С развитием науки появились сложные теории, на основе которых строятся математические модели, позволяющие максимально приближенно вычислить итог той или иной случайности. Простейшим примером программирования последствий можно считать камни на перекрестках дорог, расставленные специально для витязей и добрых молодцев и предлагающие найти богатство, суженую, смерть или прочие лиха, если пойти в указанную сторону.
К сожалению, под моей кроватью не завалялся вещий камень, могущий указать правильную дорогу, поэтому, будучи на перепутье, я бросалась из крайности в крайность. Лихорадочная, на грани истерии, деятельность сменялась ледяным спокойствием, с точностью до наоборот. Спросить совета было не у кого, вернее, нельзя.