Положив нужные тетради в сумку, я присела на краешек кровати.
Мэл предложил переехать к нему. Невероятно!
Вскочив, налила воды из чайника и плюхнула в стакан немеряно сиропа, забыв о дозировке. Пила, а руки нервно дрожали.
Каково бы нам жилось, если Мэл будет видеть меня каждый день, непричесанную и помятую со сна, или в одной и той же затрапезной юбке? Наверняка со временем предложит купить что-нибудь из одежды, потому что не соответствую требуемому уровню, и опять мы вернемся к тому моменту, когда в полутемном коридоре я оттолкнула Мэла, предложившего деньги.
Ведь к этому дело и идет, — осенило меня. Так или иначе, если перееду к Мэлу, он возьмет на себя расходы по моему содержанию и кормежке. Ишь, как перекосился, когда узнал о скудном рационе.
А друзья и интересы Мэла? А семейные ужины? Не будет же он брать меня с собой, а если и возьмет, то не в юбке, прошедшей огонь и воду.
А его родственники? Та же Баста или Вадим. Или Севолод и таинственный дед-адвокат.
Всесильность семьи Мэла страшила. Дед, имеющий знакомства на уровне самого премьер-министра, отец, запросто влезающий в дела первого отдела, дядя — суперспециалист по вис-травмам, следящий за репутацией племянника, кузен, который не кузен, перепробовавший всех доступных горничных и не делающий из этого тайны, сестра, которую готовят к замужеству за видным политиком или чиновником. И я, маленькая букашка, которую раздавят пальцем, чтобы не мешала наследному принцу, и тут же забудут.
Страшно, очень страшно менять упорядоченную жизнь. Мэл не узнает, но я решила. Не соглашусь на его предложение. Ни за что.
10.5
Вкрученные лампочки явили миру убожество первого этажа с проплешинами крашеных и беленых участков. Подивившись исполнительности комендантши, на которую Мэл произвел неизгладимое впечатление, я понеслась в институт быстрее ветра. Оглянулась на крыльце, не видно ли знакомой машины, но за частой решеткой было трудно разглядеть. Вбежав в холл, забыла об обязательном воздушном поцелуе Монтеморту и ринулась к статуе святого Списуила. Свалилась на постамент, заселенный редкими студентами, и, отдышавшись, обежала глазами безлюдный холл. Мэла не видно, значит, он еще не приехал. Этак без него кончится большой перерыв, и начнется занятие. Куда же запропастился бесшабашный водитель? Неужели влип в передрягу?
Начав сопревать, я поплелась в раздевалку, чтобы сдать куртку. Раздевшись, облокотилась о стойку и, подперев подбородок руками, уставилась на стену с мозаикой из разноцветных стеклышек, на которой желто-красный королевич вел сине-зеленую русалку к трону. Не знают бедные влюбленные, что не быть им вместе, потому что они из разных миров.
Размышляя о незавидной судьбе мозаичных персонажей, я не сразу заметила, что меня кто-то приобнял. Оглянулась — рядом посмеивающийся Мэл.
— У тебя перед глазами в ладоши хлопай — не услышишь. О чем задумалась? — спросил, раздеваясь.
— Ни о чем серьезном. Как машина? Цела?
— Цела, — подтвердил Мэл, сдав куртку в раздевалку. — Отвез я твоего Олега.
— Спасибо.
— Спасибом не отделаешься, — придвинулся он и тоже облокотился, делая вид, что с интересом разглядывает мозаику, в то время как его рука поползла по ноге под юбку.
— Ой! — дернулась я, пискнув.
— Терпи, Эвочка, — хмыкнул Мэл, поглаживая.
— Я… не смогу, — опустила голову к стойке, поняв по запылавшим щекам, что опять покраснела как вареный рак.
— От тебя пахнет весной, — заметил тихо Мэл, пробираясь рукой вверх. — Жаркой, цветущей…
Хорошо, что у раздевалки никого, кроме нас не было, иначе я сгорела бы со стыда.
— Эва! — послушался громкий окрик, и Мэл отстранился. Затуманенный взор выхватил приближающегося к нам Петю Рябушкина собственной персоной.
Опять появился не вовремя, — подумалось с досадой. Похожее выражение лица наблюдалось и у Мэла.
— Здравствуйте, Егор, — поздоровался спортсмен солидно, и парни обменялись рукопожатием. — Эва, я тебя везде искал, даже заходил с утра в общежитие, но ты, наверно, была занята.
Мэл негромко фыркнул. Еще бы, коли он знал, чем я занималась полдня.
— Поздравляю с чемпионством, — снова протянул руку парню.
Петя чемпион?! — уставилась я в изумлении и словно впервые разглядела короткий чубчик и серые глаза. Постойте-ка, ведь Петя… до сих пор мой парень! Конечно, у нас сложились странные отношения: Петя стремился к победе, участвуя в соревнованиях, а я жила крыскиной жизнью, не вспоминая о нем, зато постоянно думая о другом.
— Да, — сказал скромно чемпион. — Первое место и золотая медаль. Собственно, по данному поводу и хочу поговорить с Эвой. Отойдем в сторону?
Я растерянно взглянула на непроницаемое лицо Мэла.
— Конечно, — кивнула неуверенно, и мы отошли к мозаичной стене. Мэл развернулся и, опершись локтем о стойку, наблюдал за нами, а я поглядывала на него, пока широкая спина Пети не загородила обзор.
— Эва, приглашаю тебя на прием в Доме правительства, который состоится через неделю.
Отвлекшись на Мэла, я не сразу сообразила, о чем говорит парень.
— На какой прием? — спросила, вытягивая шею в сторону стойки.
— Ежегодный.
Ежегодный прием, ага. В Доме правительства. В Доме правительства?! С трудом я вникла в смысл слов, а когда вникла, то пролепетала:
— В том самом доме, где правительство?
— Ну, да, — ответил Петя спокойно, хотя его руки нервно сжимались в кулаки.
— Не знаю, — пробормотала я невпопад, словно каждый день получала приглашения посетить какой-нибудь прием. — У меня вроде как сессия… куча дел.
— Эва, ты серьезная девушка и не дашь повода для сплетен, — сказал парень взволнованно и признался: — Не знаю, с кем бы мог пойти, поэтому прошу тебя.
— Вряд ли… — только и выдавила я, не в силах отойти от потрясения. — Наверное, не получится…
— Прошу тебя вернуть долг и пойти со мной. Прости, Эва, — сжал парень мою руку, — но мне нужно быть на приеме с дамой. Пожалуйста.
Я смотрела на ладонь, сжимавшую мое запястье, и почему-то пришло в голову, что Петиной силы хватит, чтобы вырвать руку у основания. Потому что он — чемпион. Затем до меня дошло, что парень напомнил о долге, подаренном ему в медицинском стационаре Морковки. А ведь он не хотел принимать, — вспомнилось вдруг.
— Хорошо, Петя. Я верну тебе долг.
— Отлично, — просиял спортсмен.
— Возникли проблемы? — спросил Мэл, появившись из-за Петиного плеча. Увидел мое лицо и помрачнел как грозовая туча.
— Наоборот, разрешились, — пояснил простодушный парень. — Я пригласил Эву на прием "Лица года", который состоится в следующее воскресенье в Доме правительства. Зачем рассказываю, ведь вы тоже будете присутствовать.
Немую сцену, виновником которой невольно стал Петя, нужно было видеть. Мэл, остолбенев, взирал поочередно то на меня, то на парня, а я таращилась на них обоих.
— Мне пора на занятие, — сказала механически, прервав молчание.
— Погоди, Эва, сейчас сбегаю за пригласительным, — предупредил Петя.
— Хорошо, — кивнула и проводила взглядом убегающего парня, а потом обернулась к Мэлу.
Мы стояли, разделенные официальным метром, как малознакомые люди или как однокурсники, и он не делал попыток подойти и обнять.
— Значит, ты не сказала ему о нас, — констатировал ровным голосом.
— Когда мне было успеть? — пожала я плечами, расстроенная свалившимся нежданно-негаданно счастьем.
— Откажись от приема, — велел Мэл с хмурым видом. — Не ходи с ним.
— Он же потребовал вернуть долг!
— Ну и что? Откажись.
Здрасте, приехали. Долг — это святое. Оказаться от его уплаты означает встать на путь деградации личности и сумасшествия. Как правило, попытки уклониться от возврата долговых обязательств заканчивались психиатрической лечебницей. Неужели Мэл пренебрег бы моим психическим здоровьем из-за непонятного эгоизма?
— Петя спас мне жизнь, — заявила, разозлившись. — Если б не он, я не стояла бы здесь.