Читать интересную книгу "Личный интерес - Ольга Вечная"

себе напоминает, дескать, твой парень еще не накосячил?

Накосячил, Ваня. Еще как накосячил.

Пью пустой чай.

Надеюсь, ему сейчас лучше. И он отмечает победу с Вешневецким где-нибудь в ресторане или на яхте.

Ближе к часу дня я вдруг осознаю, что после обеда настанет вечер. И я точно задохнусь от боли. Ну как он успел проникнуть так глубоко?!

Пишу Марго:

«Умоляю, поехали в караоке?»

«Сириусли?!»

«Ну да. Давно не были».

«С тех пор, как ты поцарапала машину».

«Точно. Похоже, время пришло».

«Твою мать. Я бронирую стол. Надеюсь, они успели оправиться после нашего прошлого визита».

Смеюсь. Что за золотой человек, эта Маргарита.

Глава 52

Савелий

- Если вы будете разговаривать со мной, как с маленькой, я встану и уйду.

- Я похож на человека, который способен сюсюкаться?

- Папины друзья....

- Я не друг вашего папы. Я на него работаю.

Вера смотрит скептически. Уж не знаю, что происходит в ее славной девятнадцатилетней головушке, но спустя пару мгновение она кивает.

Мы стоим у входа в кофейню.

- Допустим. Я буду айс-раф банановая карамель. Пожалуйста. Если вам сложно запомнить, то простой капучино, - закатывает глаза.

- Мне не сложно.

Через пару минут мы сидим у окна и пьем омерзительно сладкий кофе. Вера блаженно закатывает глаза на каждом глотке, я пытаюсь не морщиться.

- Впервые такой пробуете?

- Честно говоря — да.

- И как?

- Примерно как сахарная вата с сахаром.

Она смеется.

- Мама тоже не выносит раф. - Хитро стреляет глазами и понижает голос: - Меня Ирэна научила его пить, мы сошлись на сладких напитках и шмотках. И еще много на чем. А еще мы обе любим папу.

Я молчу и она продолжает:

- Это так плохо? Мама считает, я её предала, общаясь с Ирэной. Вы тоже так думаете?

- Я об этом, признаюсь, не думаю.

- Не хотите занимать сторону? В моей семье нейтралитет невозможен.

- Моя задача защищать интересы вашего папы. И вытащить его из этой передряги с наименьшими потерями.

- Вы на стороне папы, значит? Хм. Это хорошо. Его не посадят?

- Я не могу давать гарантии. В том числе потому, что каждую неделю происходит что-то такое, что ломает всю выстроенную ранее защиту.

Она цокает языком.

- Мама. Она всех ненавидит.

- Ваша мама любит вас больше всего на свете. И, думаю, поэтому ревнует к папе и Ирэне.

- Но это ведь так глупо, - она прерывается, чтобы сделать несколько глотков. - Никто никогда не заменит маму.

- Может, стоит ей об этом сказать?

- Ирэна мне просто.... подружка. Не больше. А это не очевидно?

- Когда дело касается чувств, многие очевидные на первый взгляд вещи становятся загадкой. Мы ведь всего лишь люди. Не умеем читать мысли, но зато обладает потрясающей фантазией. Обычно реальность куда проще того, что мы себе навыдумывали.

- Мама словно забыла, как плохо они с папой жили последние годы. Как она к нему относилась. А я помню! Она постоянно его унижала, высмеивала, сравнивала с его друзьями и ее отцом. Когда они развелись, знаете, я ощутила облегчение. И я честно собиралась невзлюбить Ирэну с первого взгляда, но она оказалась такой... нормальной. Простой. Не злобной гадиной из сериала. Немного даже глупенькой, простите. Папе с ней хорошо. А теперь мама его за это пытается посадить! И я не представляю, что мне делать.

- Честно говоря, кое-что вы все же можете.

- Правда? - она допивает кофе. Водит соломинкой по дну стакана, громко втягивая в себя воздух и остатки кофе, и я ощущаю себя в детском саду. Еще один младенец.

Дай мне, Господи, терпения, я же стараюсь.

- Вам придется повзрослеть, Вера. К сожалению, когда родители начинают тонуть в обидах и инфантилизме, у детей заканчивается детство. Теперь в этой троице самая взрослая это вы.

- Но какую сторону мне выбрать? Я и маму люблю, и за папу волнуюсь. Он меня любит больше всего на свете, понимаете?

- Вашим родителям нужно немедленно перестать вставлять друг другу палки в колеса, иначе они друг друга уничтожат. Я посвящу вас в курс дела, и в дальнейшем вы будете присутствовать на совещаниях. Им придется объединиться ради вас. Иначе я не знаю, что им может помочь.

Она активно кивает.

- Я готова.

- Вот как мы сделаем.

Я объясняю ситуацию, идею и варианты. Вера, не смотря на юный возраст, слушает внимательно, не дурачится. И когда мы возвращаемся в конференц зал, я ощущаю поддержку союзника. Пусть молодого и неопытного, но крайне важного для обеих сторон. Больше никто не кричит.

И мы, наконец, начинаем разговаривать.

* * *

Совещание ожидаемо затягивается. Я возвращаюсь в офис ближе к шести и до восьми сижу с документами. В какой-то момент осознаю, что перечитываю страницу на второй раз, но всё равно не понимаю смысл написанного. Откидываюсь на спинку кресла и тру переносицу.

Черт.

Голова гудит непрерывно. Ощущение такое, будто мозг пробивается сквозь бетонную стену. Непрерывная тяжесть и пульсация.

Что бы ни делал, она лишь усиливается.

Больнее. Больнее. Это мешает думать.

Я сосредотачиваюсь на ощущениях, терплю минуты две, а потом что-то внутри взрывается. И терпеть уже не выходит.

Я хватаю со стола статуэтку слона и швыряю в стену. Та с грохотом разлетается на части. Пульс взлетает до максимума, я подскакиваю на ноги и психую. Хожу по кабинету. Какого дьявола? Осколки валяются на полу, завтра уборщица не поймет прикола. Мне этого слона благодарный клиент привез откуда-то из Индонезии. Пульс бахает уже в висках, левая рука покрывается холодом, злость застилает глаза красной пеленой с белыми всполохами. Упираюсь ладонями в стол и тяжело дышу. Эмоции это всегда проблема.

Мои, стоит чуть отпустить, мгновенно перерастают в ярость.

Мобильник вибрирует, я хватаю его и собираюсь отправить вслед за слоном, но в последний момент останавливаюсь. Все же я адвокат. Чертовски, мать вашу, хороший адвокат. Когда я сдохну однажды ночью в одиночестве от перенапряжения, целая толпа взяточников и воров расстроится. Номер неизвестный.

Будь я адвокатом похуже, давно бы лежал в земле рядом с Адамом.

Закрываю глаза и, машинально пощипав левую руку, провожу пальцем по экрану. Мой голос звучит обыкновенно, разве что немного глухо:

- Слушаю.

- Привет! Не ожидал? Спорю на сто тысяч, что нет!

Распахиваю глаза. И, немного растерявшись, дико обрадовавшись и