Кисти и тюбики тоже были разбросаны повсюду. Упал мольберт с закреплённым на нём холстом, и не успевшая застыть синяя краска стекала на бок, перечёркивая всю картину. А ещё на холсте остались брызги крови. Леонсия не сумела увернуться от низкого удара, и лезвие прошло поперёк бедра, перерезав артерию. А когда она упала, Мэри добила подругу, вонзив клинок в грудь. Ни секунды не размышляя. Ни мгновения не сомневаясь в своих действиях.
Габриэль опоздал. Если бы он не пошёл в Чейдинхолское Убежище, то успел бы. Но он выбрал позволить всему этому случиться. Купил свою жизнь и жизнь Дафны такой большой ценой. Он поверил Люсьену и уже тогда, стоя под часовней Аркея перед заброшенным домом, принял их смерть. Так что виновата в этом не Мэри. Это он виноват.
Он прижал к себе лёгкое послушное тело и закрыл глаза. Смотреть на неё было нестерпимо больно.
Сара. Босмерский чародей, личный головорез Слушателя. Это он предложил Очищение, а оно было выгодно предателю. И Габриэль позволил ему добиться своего. Не понял очевидного раньше, пошёл на поводу у сбитой с толку Чёрной Руки и допустил всё это! Неужели нельзя было раньше догадаться и отказаться быть чистильщиком? Неужели нельзя было сразу сорваться в дорогу, найти Мэри и объяснить ей всё это? Она бы согласилась помочь, она бы встала на сторону Габриэля. Но Габриэль оставил её одну, а ведь она понимает ещё меньше, чем он. Просто выполняет приказ. Неужели всё это становится ясно только теперь, когда уже поздно что-либо менять?
Рэл коснулся пальцами белых волос Леонсии и аккуратно опустил её на пол. Вдруг погасла одна из свеч, вновь возвращая его в реальность. Он вспомнил, что дверь в дом была заперта изнутри, а на выходе из подвала не было кровавых отпечатков — кровь была только на лестнице.
Значит, Мэри ещё здесь.
Он погасил все свечи в комнате и вернулся в круглый зал. Он уже ничего не чувствовал. В груди было тихо и пусто. Не осталось ни страха, ни злости, только пустая тоска, заглушающая густым молчанием все эмоции. Потому, поднявшись в дом и увидев на лестнице Ваарис, он не знал, что сказать. Она сидела на ступенях, бездумно разглядывая свои окровавленные руки, рядом лежал длинный меч, ещё не очищенный после дела, и это выглядело так, будто она сама только начинала просыпаться от этого кошмара и осознавать произошедшее.
Она не сразу посмотрела на него, хотя и слышала шаги. Только когда он подошёл совсем близко, имперка подняла стеклянный взгляд и неслышно вымолвила его имя, после чего снова посмотрела в пустоту, не желая принимать произошедшее. Рэл видел, что реальность всё же добралась до неё, и теперь Мэри не знала, что со всем этим делать.
Он тоже не знал. Сел рядом на лестнице и молча обнял её. Только сейчас Мэри наконец заплакала.
— Я убила их, — сквозь слёзы прошептала она. — Всех их убила.
Габриэль погладил её растрепавшиеся волосы, и девушка ещё сильнее прижалась к нему, будто не верила, что он её не отталкивает. А он не мог. Он не сумел спасти Леонсию, Тавэла, Касту и Агарна, но у него ещё была возможность спасти Мэри. Он представлял, как она сейчас себя чувствует, и не имел права оставить её одну. Только он у неё и остался.
Имперка тихо попросила:
— Рэл… убей меня. Пожалуйста…
Но он решил иначе:
— Надо уходить отсюда. Вставай.
Поднявшись на ноги, Габриэль потянул её руки вверх, и Мэри не сопротивлялась. Покорно встала и пошла рядом, едва переставляя ноги и точно не разбирая дороги. Осознавать происходящее она перестала, как только поняла, что он не собирается на неё злиться. Габриэль в самом деле не злился — сил на это не осталось.
Он не знал, сколько времени пробыл в Убежище, но над Корролом уже нависла ночь. Улицы были поглощены тьмой, зажжённые фонари почти не освещали дорогу, но зато не привлекали ненужное внимание к Габриэлю, куда-то ведущему перепачканную кровью девушку в почти бессознательном состоянии. Мэри беззвучно плакала и ничего перед собой не видела, держась за его руку скользкими пальцами. Наверное, если бы она не была сейчас такой, Рэл с ума бы сошёл от происходящего. Но из-за неё он приказывал себе оставаться сильным и мыслить трезво.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда он опустил ручку двери знакомой таверны, над входом звонко запел колокольчик, оповещая о посетителях. В обеденном зале в такой час никого не было, только горела одинокая лампа на одном из столов, специально оставленная хозяйкой на ночь. Габриэль усадил Мэри на ближайший стул и ещё раз специально задел колокольчик.
Сонная Таласма вышла в зал, принеся с собой ещё одну лампу, осмотрела гостей, протирая глаза рукой, и мгновенно очнулась ото сна, как только заметила кровь на их одежде и плачущую девушку.
— Девять Богов! — негромко воскликнула каджитка. — Вы ранены? Мне позвать целителя?
— Нет. Нужна комната.
— Конечно. — Она открыла ящик с ключами и позвала: — Я вас провожу.
Он кивнул ей, вернулся к Мэри, ласково коснулся её плеча.
— Идём.
Казалось, его забота причиняла ей ещё больше боли. Однако она послушно пошла рядом, без остановки всхлипывая, и Габриэль мог только удивляться, откуда в человеке столько слёз.
Дойдя до комнаты, Таласма открыла дверь и поставила лампу на тумбочку.
— Если что — я буду внизу, — участливо предупредила она, легко дотрагиваясь до его руки. Габриэль оценил бы её неравнодушие, будь он в другом положении. Сейчас он лишь промычал в ответ что-то невнятное и даже не заметил, как она оставила их одних.
Мэри сидела на краю кровати, и её плечи дрожали. Она смотрела в пол перед собой, время от времени вытирая лицо грязными рукавами, и, казалось, боялась лишний раз позволить себе пошевелиться. Рэл понимал, что пугает её в первую очередь его присутствие здесь.
Молчание длилось долго. Ночь была тёмной и безлунной, низкое небо предвещало новую бурю, а далеко на юге мерцали безмолвные всполохи молний. Рэл смотрел на этот резкий свет и думал о том, что гроза как раз подходит к Скинграду. Эта мысль отозвалась нестерпимой болью глубоко внутри.
— Габриэль, — вдруг позвала его Мэри, и он поднял взгляд, вырванный из воспоминаний, — ты теперь меня ненавидишь?
Он слез со стула, приблизился к ней и присел на корточки напротив. Посмотрел на опухшее от слёз лицо и сказал как можно мягче:
— Нет. Ты ни в чём не виновата. Виноват тот, кто довёл Тёмное Братство до Очищения, и я до него ещё доберусь. Виноват я, потому что не захотел приехать раньше, чтобы всё объяснить тебе, и допустил это. А ты — нет. Ты ни в чём не виновата, Мэри.
Он не был уверен, что она понимала его слова. Ей стоило всех своих сил не отрывать взгляда от его глаз, и, похоже, только они сейчас занимали все её мысли. Им обоим непросто будет пережить всё это…
— И ты сможешь простить меня? Я убила их, Рэл!..
— Нечего тут прощать. Тебе нужно постараться заснуть. Ложись.
Мэри посмотрела на него таким преданным взглядом, что он понял: сейчас она ни на что сама не способна. В подтверждение серьёзности своих слов Габриэль встал и несильно надавил на её плечо, заставляя лечь. Девушка тут же перевернулась на правый бок, оказываясь лицом к стене, и, поджав колени к груди, ещё сильнее заплакала. Оставлять её наедине со своими мыслями было никак нельзя.
— Я нашёл Джи, — сообщил Габриэль. Он рассчитывал, что его рассказ о хорошем поможет ей переключиться на что-то другое и постепенно заснуть. — Увидел его Валета, когда заехал в конюшни Имперского Города, чтобы поменять лошадь, и вспомнил, как он говорил, что отправляется на дело в столицу. Это была такая удача. Мне пришлось обойти половину гостиниц, прежде чем я нашёл его, но я его всё же нашёл — это самое главное. Я так спешил, что не успел толком ничего объяснить, но Джи всё понял с полуслова и даже почти не спорил, когда я начал настаивать на его побеге из Сиродила. Сейчас он, наверное, уже на полпути к кораблю, на котором уплывёт туда, где Тёмное Братство его не достанет. А когда я вычислю и убью предателя, то напишу Джи письмо с просьбой вернуться.