– Интересный, намного красивее, чем я ожидала.
Он кивнул.
– А чего вы ждете от острова?
– На этот вопрос я пока не могу ответить.
– Анна, мне не нравится, что вы остаетесь там одна.
– Вы очень добры. Но почему вы так волнуетесь?
– Возможно из-за того, что там произошло. Корабль… был взорван в заливе.
– Кажется, мы решили больше не обсуждать этот инцидент.
– Я не собираюсь ничего обсуждать, правда-правда. Я думаю об острове. Он какой-то жуткий. Предположим, капитан не виноват. А вдруг кто-нибудь проклял корабль?
– Неужели вы в это верите?
– В прекрасный яркий день в привидения не верят. Но лишь наступает темнота, люди тут же меняются. Сколько насмешников согласятся провести ночь в одиночестве в доме с привидениями? Понимаете, когда я сижу с вами в ресторане и рядом скрипки исполняют «Песню без слов» Мендельсона, я не верю в проклятия и чары. Но на острове все иначе, а мы все ближе и ближе к нему.
– Кому понадобилось накладывать чары на корабль?
– Может быть, все началось намного раньше. Может быть, виноват не островитянин. С этим кораблем связана история. Он должен был называться «Счастливая леди» или что-то вроде этого. Не знаю точно. Но леди Кредитон назвала его так… довольно неожиданно. Представляете, что она чувствовала, когда нарекала корабль. Она думала о той женщине, матери капитана. Она произнесла: «Нарекаю корабль «Загадочная женщина», да хранит Бог тех, кто будет плавать на нем». Предположим, она сказала не «хранит», а «прокляты». Вдруг это она наложила проклятие на корабль?
– Вы говорите словно предсказатель. Не похоже на интенданта «Безмятежной леди».
– Мы все порой боимся сверхъестественного, Анна. Вы тоже будете бояться, если уже не боитесь. Подождите, вот доберетесь до острова, тогда вы почувствуете. Мы вернемся туда через некоторое время.
– Через два месяца, – уточнила я.
– И тогда, Анна, я снова задам вам вопрос, тот, что уже задавал, так как кто знает, что может произойти за два месяца?
Потом мы говорили о другом; он рассказывал мне о своих мечтах. Он мечтал иметь в Англии дом, куда смог бы возвращаться между рейсами. Он видел «Дом Королевы». Тот был хорошо известен в Лангмауте, как я понимаю, после смерти тети Шарлотты.
По-моему, он представлял себе, что возвращается в «Дом Королевы». Он пытался обрисовать для меня картину. Жизнь вместе – безмятежная и, возможно, счастливая.
Я дала ему выговориться. У меня не хватило духу заявить, что никогда не выйду за него замуж.
В эту ночь, когда корабль все еще стоял в порту, мне приснилась тетя Шарлотта. Она вошла ко мне в комнату в «Доме Королевы». Я открыла глаза и увидела ее, стоящую у кровати, лицо ее расплылось и было добрым, как редко это было при жизни, она казалась смутной фигурой, но мебель, которой была заставлена комната, была видна отчетливо.
«Не будь, дурой, – посоветовала она. – Бери, что идет само в руки. Не стремись к невозможному. Да и как это возможно? Только, если произойдет несчастье. Только, если произойдет трагедия. А ты, девочка моя, уже сталкивалась с внезапной смертью».
И тут в моем сне раздался издевательский смех. Смех Моник.
Меня разбудил стук моего сердца. Я лежала, размышляя о будущем, «Доме Королевы», детях, моих детях, играющих на лужайке. Затем я снова заснула, и сон каким-то образом продолжался. Я подошла к воротам, там стояли двое мужчин. Я не помню, с кем из них я вошла в дом.
Фантастический сон. Символический?
В полдень мы отплывали. Вчера на корабль зашли Гленнинги. Они остановились на несколько недель в отеле на Бонди Бич и предложили мне привести к ним Эдварда немножко погулять. Услышав это, Эдвард объявил о своем согласии, поэтому я приняла приглашение. Они всегда были любезны со мной, хотя я мало с ними общалась.
Они повезли нас на прогулку по городу к тому месту, откуда были видны вдали Голубые горы в дымке. Я немного беспокоилась, потому что боялась опоздать на корабль и все гадала, что случится, если он уйдет без нас.
Гарет Гленнинг, заметив мою тревогу, успокоил меня.
– Не волнуйтесь, мисс Бретт, мы вернемся вовремя.
– А если опоздаем, – спросил Эдвард с круглыми от ужаса глазами, – капитан уплывет без нас?
– Корабль никого не может ждать, – сообщила я. – Но мы приедем вовремя.
– Мы будем очень скучать по всем вам, – сказала Клэр. – Очень сильно. Но мы будем встречаться с мистером Кредитоном в Сиднее.
– Жаль, что вы уезжаете, – добавил Гарет. – Но с вами будет сестра Ломан.
– С нами плывет капитан, – с гордостью заявил Эдвард.
– Он всегда должен быть на корабле, – прибавила я.
– Мы подъезжаем к докам. Я вижу мачты, – воскликнул Эдвард. – Смотрите.
– Сестра Ломан очень веселая собеседница, – добавила Клэр. – Нам будет очень не хватать ее.
– И дяде Рексу, – заключил Эдвард. – Все так говорят. Гленнинги смущенно улыбнулись. Я подумала, что им жалко Чантел: им чаще, чем мне, доводилось наблюдать за ней и Рексом.
Я переменила тему:
– Когда выйдем в море, станет попрохладнее. Но Клэр вернула разговор обратно к Чантел.
– Ее профессия, должно быть, связана с риском. Она ухаживала за леди Хенрок, кажется, до того, как попала к вашей тете.
– Да, так она говорила.
– Необыкновенная девушка.
Чантел, несомненно, произвела на них хорошее впечатление. Она может произвести впечатление на кого угодно, так как намного интереснее меня. Я всегда это сознавала. До меня дошло, что Гленнинги пригласили меня на прогулку, чтобы поговорить о ней. Интересно, наверное, им известно положение дел, и они надеются нанять ее после того… Но до каких пор меня будет преследовать мысль, что Моник осталось жить недолго?
– Мы будем думать, как вы там на острове, – проговорил Гарет. – Мы так много слышали о нем.
– От мистера Кредитона? Я не знала, что он там бывал.
– Думаю, что не бывал, – уверил меня Гарет. – Говорят о корабле. С ним был связан какой-то… переполох.
– Ах, Гарет. Тебе не следовало этого говорить, – с мягкой укоризной произнесла Клэр. – Мисс Бретт собирается там жить.
– Просто болтовня, – стал оправдываться Гарет.
– Я слышала сплетни. Во всяком случае, если нам там не понравится, мы можем уехать оттуда.
Мы приехали в доки. До отхода осталось полчаса, ни одной свободной минуты не оставалось нам, так как через десять минут должен был быть поднят трап. Попрощавшись с Гленнингами, мы с Эдвардом пошли в каюту. Он все болтал о кранах и грузах. Он хотел посмотреть, как корабль выходит из доков, поэтому мы пошли с ним на палубу и стали следить за последними приготовлениями к отплытию. Мы махали людям на причале, играл оркестр, а Эдвард скакал от восторга, пока не вспомнил, что покидает Австралию, и что Джонни остался где-то на безбрежном континенте, тут он немного призадумался.