секретные сведения?
— Разумеется, это же геополитика! Но сейчас можно рассказывать. Не всё, конечно. Некоторые подробности я опущу, а другие слегка искажу, отнесись с пониманием… Началось всё с того, что мы ездили в Мутни. Это дальний посёлок на севере, и творились там дикие вещи, причём ещё до нашего приезда.
— Мутни… снова точка на севере. Вы попали туда по наводке кураторов?
Олясин приветственно хлопнул ладонью нависшую над дорогой кленовую ветку.
— Да, тут тоже Ник Силкин способствовал. Если вспомнить, все самые идиотские приключения мы находили через него. Иногда я задумываюсь, нет ли здесь связи… но ладно. Началось с того, что голова села Тыль обеспокоился приходящими из Мутней донесениями. Аж облысел и распух от волнения. Очевидцы писали: Мутни терроризирует загадочное чудовище, коему община первооснователей сего славного места регулярно приносит людей в жертву. Чего королевская власть Сизии не приветствует, ну ты знаешь!
Мария кивнула. Сизийцы не увлекались кровавыми обрядами, предпочитая или узаконенную религию двух церквей, или распространённую в Новом Мире доктрину магического реализма. В Тарбагании верований было побольше, на каждой кочке сидела своя гнусная секта, хотя церкви тоже имели влияние. Гномы Алых гор молились на технические руководства и должностные инструкции. Немирные орки чтили идолов из насквозь проржавевших останков древней военной техники, перемотанных колючей проволокой и гнилыми патронными лентами. У бескрайнего и непознаваемого Восточья имелась своя вера с множеством странных богов и замысловатых обычаев. Там строили пагоды, жгли благовония и то молча сидели, любуясь горящим огнём и текущей водой, то тряслись в экстатических танцах. Вышедшие из Затемнения роггардские чернокнижники не верили ни в сон, ни в чох, у них были сугубо научные ритуалы. В любом случае, никто из народов обжитых земель давно не устраивал людских жертвоприношений.
А если устраивали, то называли подобные практики иначе. Цивилизованнее.
— Так вот, — продолжал Кэррот. — Голова доложил Охранке. Мутни — жуткая глушь, там даже милиции нет, всем община заведует! Силкин предложил спихнуть это дело на нас. Мы легко согласились и поехали из Азиро в Харлону, потом в Тыль, а оттуда и в Мутни. А поскольку там север, весна ещё только проклюнулась, добираться пришлось на собаках…
* * *
От селения Тыль к дальним Мутням сквозь дремучие леса шла извилистая дорога, ещё полностью скрытая снежником. Холод в этих краях был частью пейзажа. Зимний покров не сходил аж до самого лета; булам да лошадям не пройти. А неутомимые ездовые собаки, ясноглазые, с острыми ушами и мордами, резво тащили лёгкие сани по оплывшим сугробам. Вереница упряжек вихляла меж раскидистых сосен, срезала путь через лысые сопки, скользила по запорошенной глади застывших озёр. Каждый погонщик вёз одного пассажира с вещами. Пятеро Воинов Хаоса — Наумбия уехала в Большие Грабли по семейным делам — мчали сквозь мёрзлые земли, покачиваясь на ухабах.
Погонщик, стоя на полозьях за спиной Кэррота, направлял бег собак звучным свистом и цоканьем. Понимая, что везёт некую вооружённую инспекцию, он в охотку рассказывал о селе, пользовавшемся в округе дурной славой.
— Мутные они в Мутнях, это да… Ладно, золото моют по-странному! Или песни свои распевают про искажённую геометрию… Эт ничего! Но у них там и верования… нехорошие. Богомерзкие. То покойников смолой мажут и жгут, то в лесу голыми бегают…
Кёрт покрутил головою по сторонам. Мимо проносились заснеженные просторы. Из сугробов торчали деревья, покрытые серо-зелёной хвоёй. По-над просекой вилась позёмка, горизонты вздымались горбатыми сопками. Голых людей в лесу видно не было.
— Что насчёт жертвоприношений?
— Сам не видел! Лишний раз туда не суёмся… Но вполне может быть! Пакость к пакости тянется, — и он громко присвистнул собакам, чтобы те выровняли бег.
Поздним вечером Воины Хаоса высадились на окраине Мутней. Вездесущие агенты Гильдии Торгашей основали здесь факторию для заготовки пушнины, шкур, рога, жира, ценных желез и прочего. Таёжный край богат зверьём, и местные охотно меняли лесную добычу на товары городских мануфактур. И, конечно, сдавали золотой песок, намытый в тайных местах секретными способами. Благодаря этим промыслам Мутни стали посёлком зажиточным, но отнюдь не гостеприимным: местные жили замкнутой, сплочённой общиной, и готовы были защищать свой уклад с оружием в руках. Поэтому торговую факторию на всякий случай обнесли частоколом из заточенных брёвен.
Об этих деталях здешнего антуража поведал рослый и румяный приказчик фактории. Он оказал приезжим радушный приём, хотя время от времени тревожно прислушивался да поглядывал на чёрные громады ёлок за гребнем частокола.
— Так ведь тут даже совы не те! — горячо объяснял он причины беспокойства. — Белые и кричат, аки призраки. Из Харлоны приехал, думал, счастье мне обломилось, начальником сделали… третий год уж от этого счастья сбежать не могу! Иду просекой в сумерках, слышу вдруг — совы снежные: у-у! Сразу на душе-то и холодеет…
— Совы ладно! От вас вести пришли, будто в Мутнях жертвы чудищам практикуют?
Приказчик нахмурился.
— Не от меня! Наш работник писал, он уехал по осени… Сам-то я не видал ничего, но ведь дыма-то без огня не бывает… Люди здесь непростые, по ним и не поймёшь, зачем приходят — купить чего или голову с тебя снять. Год назад браконьеров заезжих в лесу порешили, а до этого миссионера церковного силой спровадили. Всё их культ мерзкий!
— Ну же! Наконец-то, — Кэррот обрадовался, как дитя, — рассказывай, что за культ!
Заведующий молча поманил их в дом и закрыл на тяжёлый засов утеплённую дверь.
— Культ в общине поддерживает старейшина, она же праматерь, — понизив голос, сообщил он. — Называется он «Тайное общество Явного»… Этот Явный — вроде их покровитель, но никто его толком не видел, конечно.
— Демон? Призрак? — хрустнув кожей лица, сощурился Костик.
— Так ведь кто его знает? Только чтут они Явного. Его именем всё в Мутнях делается. И раз в год, на исходе зимы, уходят в леса и несут ему в жертву народившегося младенца!
Приказчик отчётливо побледнел. Вытаращив глаза, он весь обратился в слух и сам стал похож на снежную сову. В жёлтом свете масляной лампы фигура его отбросила на бревенчатую стену комнаты огромную тень.
— Тайный культ в глухомани приносит младенцев в жертву неведомому чудовищу… как-то это уж слишком! — развёл руками Олясин. — Ужасы из бульварных журналов.
— Значит, Явный таится в лесах, — бесстрастно отметил Констанс. — А скажите, куда они ходят? Есть у них ритуальное место?
— Сам не видел, — завёл снова приказчик. — Но напарник мой проследил… он недавно пропал, кстати… Вон, на карте настенной смотрите. Сопка на северо-западе, ходу пару часов — на ней скалы приметные. Как башня разрушенная. И под этими