был доказан. Была лишь улика, на основе которой и строились все его предположения и обвинения. Но я их все, естественно, отрицал, отказываясь принимать любые теории, выставляющие меня в негативном свете. Больше у меня не оставалось знакомых, которые бы помогли мне попасть в больницу, из всех людей, кто мог мне хоть как-то посодействовать, были лишь мои друзья — пациенты, ну и конечно же мистер Сказочник. Но не думаю, что он захотел бы помочь мне. Ибо, вероятно, он как раз и стоял за всеми преградами, возникающими у меня на пути. Но ведь в этом и есть весь смысл моего существования — преодоление мешающих мне препятствий, дабы достичь своей величайшей цели. И он точно не будет помогать мне, ведь я уже дошел до того уровня, что и сам вполне могу справится со всеми, возникающими в моей жизни, трудностями. Теперь ему больше не надо объяснять мне принцип всех земных процессов, ведь я и сам их прекрасно понимаю. Мне лишь необходимо выявить причинно-следственную связь, которая и приведет меня к источнику зарождения проблемы. Хотя, каким бы не был этот самый источник, важно не то, какой он и где располагается, а важно само осознание его существования, ведь когда ты понимаешь, что произошедшее с тобой событие — не некая возможная случайность, а следствие комплекса всевозможных действий, мыслей и поступков, то твое отношение к самой ситуации начинает в корне меняться. Ты уже не воспринимаешь все как необъяснимый рок судьбы, а видишь это, как вполне разумное и закономерное событие, произошедшее с тобой по вполне понятным и объяснимым причинам. И не всегда причина эта кроется в каком-то физическом действии, чаще всего самые невероятные события происходят после умственных фантазий и ментальных вызовов, которые мы не задумываясь бросаем сами себе. Но при этом мы наивно продолжаем думать, что наши мысли никак себя не проявили в этом мире, что они лишь мимолетная вспышка, которая никем не будет обнаружена. Но в том-то и дело, что мысль — это вспышка, свет, импульс, который непременно озарит собой пространство. Особенно то, что чаще всего пребывает во тьме, а уж там, поверьте, есть те, кто, сокрывшись от человеческих глаз, его бессомненно заметят. Не думай, что твоя мысль великая тайна, она уже давно не является таковой, поэтому контролируй свой ментальный огонь, чтобы он не разгорелся слишком сильно, а то велик шанс, что возникнет великий пожар, который сожжет и тебя самого.
Итак, а если мне рассмотреть возможность подкупа охраны? Нет, глупо, наивно и чревато еще большими проблемами. И если я допущу хоть одну ошибку, то все, можно смело ставить крест на всем моем предприятии. Я не должен попадаться другим на глаза и не должен никого ставить в известность, это слишком большой риск. Вот я доверился Бобу, а что в итоге, он теперь делает вид, что не знает меня. А рассказал ли он руководству о том, как я ночью тайком пробирался на четвертый этаж больницы и сидел там в палате, ожидая какого-нибудь мистического проявления? Нет, не думаю, ведь тогда бы его выгнали с работы. Зачем ему так рисковать? Почему же он при этом не боится, что я могу рассказать начальству о наших с ним темных делишках? А уж после таких новостей его точно выставят с работы, да еще и лишат лицензии охранника в придачу. Не могу до конца разгадать логику мышления охранника Боба, все никак не хочет увязываться в моей голове. Словно что-то здесь не так, что-то определенно не сходится. И самое печальное, что у меня почти не осталось времени, чтобы успеть к приезду моих родных девочек. Так, сегодня просто необходимо принять быстрое решение. Ну хорошо. Решено. Сегодня! Ночью! Я сделаю это. Разобьюсь в лепешку, но добьюсь результата, доведу свое дело до финала.
Я собрал необходимую амуницию, в которую входили: фонарик, записная книжка, ручка, спортивный костюм цвета хаки для маскировки, легкие кроссовки с бесшумной подошвой, отвертка со сменными насадками и набор всевозможных ключей, который я прихватил на удачу, вдруг какой-нибудь из них все-таки совпадет с замочной скважиной, и я смогу открыть дверь, ведущую к черному входу в психиатрическую лечебницу. Я, конечно, понимал, что шанс этот ничтожно мал, но все же это не повод, чтобы не попытать свое счастье. В больницу я рассчитываю направиться к одиннадцати часам вечера, чтобы не столкнуться с кем-то из персонала, кто бы мог меня опознать. Автомобиль я решил бросить на другой парковке, располагающейся примерно в четырех милях от больницы. Все же у меня полностью пропало доверие к Бобу, поэтому не стоит рисковать, оставляя транспорт там, где о нем могут знать другие. Если все вдруг оказались в курсе моих истинных замыслов, то мои перемещения могут начать контролировать. В том числе и организовав круглосуточное наблюдение за парковкой у ночного супермаркета, где я всегда оставлял автомобиль. И если кто-то вдруг его там обнаружит, то все сразу поймут, что я направился в больницу, и тут же устроят мне засаду, поймав меня с поличным. Или же вызовут полицейских, сообщив им, что в здание проник неизвестный. А все это, безусловно, повлечет за собой ряд неприятнейших событий, в которые я бы очень не хотел попадать. Мой план состоял в следующем — я проберусь к зданию, запрячусь в кустах и буду изучать обстановку. Если ничего интересного не возникнет, то попытаюсь вскрыть железную дверь своими ключами, если это не поможет, то буду обходить здание в поисках другой возможности проникновения.
В четверть одиннадцатого я припарковал свой автомобиль на бесплатной автостоянке, расположенной примерно в сорока минутах ходьбы от психиатрической лечебницы «Обитель надежды». Все свои принадлежности я сложил в небольшую поясную сумку, так у меня все будет под рукой, если потребуется что-то оперативно достать или положить на место. Это явно надежнее, чем распихивать все предметы по карманам крутки, рискуя потом чего-нибудь недосчитаться. Добравшись до клиники, я сразу проанализировал обстановку — на парковке больницы почти не было машин, кроме нескольких служебных, автомобиля напарника Боба и еще нескольких автомобилей, вероятно, принадлежавших кому-то из дежурившего персонала. Почти все окна с моей стороны были темные, за исключением нескольких окон на первом этаже. С лицевой стороны горело больше света, ведь там подсвечивание происходило за счет коридора, в котором освещение на ночь никогда не гасилось, ну и, конечно, за счет помещения охранников и прочих служебных кабинетов, в которых, насколько мне известно, свет тоже не выключался. Я