не прищучили. Понял, по какому коридору они бегут на шум, и полетел к тебе на крыльях любви по параллельному. Кстати, пока ты прятался, я слышал, что Лопес взорвал сейф.
— Слышали, в смысле так громко рвануло?
— Слышал, в смысле он случайно — хотя я думаю, специально, это же Лопес — включил общую, когда взрывал.
Рид ухмыляется, Кирихара не может ничего с собой поделать и ухмыляется в ответ.
— Обсценной лексики ему досталось много?
— Ой, угадай. Кстати, нам тоже сейчас достанется. Я отключился после взрыва — моим перепонкам нужна была передышка. Так что нас сейчас или поносят, или хоронят. — Ну, Кирихара слышал, как Арройо в другом ухе подключался пару раз, пока они бежали, и спрашивал у Николаса их маршрут, но Эйдану Риду об этом знать неоткуда. Тот дурачится: — На счет три?
Кирихара включает, не дожидаясь «раз».
«…Лючите меня уже! — раздается окрик Салима. — Вы, два придурка, вы живы?!»
Когда Кирихара успел докатиться до того, что человек в два раза меньше него бесстрашно называет его придурком?
— Салим, сахарочек, ты плакал?
«От горя, что ты не упал, — огрызается тот, но в голосе слышится облегчение. Кирихара бросает взгляд на Рида: тот почти нормально улыбается, слушая, как начальник на него орет. — Если завтра я найду у себя хоть один седой волос — оттащу тебя обратно на башню и столкну, ты меня понял?!»
«Что у вас там?» — по-деловому спрашивает Арройо.
— Мы собираемся уходить вниз, — отвечает Рид. — А где эти неудачники, которые не могут меня поймать?
«Вы сейчас на шестьдесят восьмом, они еще не сходили с семидесятого, — сообщает Николас. — Я скажу, если камеры их засекут. Но лучше вам поторопиться».
— Почему святой отец не знал, что вы живы? — быстро интересуется Кирихара, на секунду прикрывая микрофон ладонью.
Риду этот жест как будто доставляет какое-то удовольствие: он с охотой прикрывает свой и шепчет заговорщически:
— Ну, я отключился перед тем, как спрыгнуть.
Значит, одновременно с Кирихарой.
Он продолжает смотреть на него, и это на самом деле больше похоже на отходняк, чем на томный взгляд (и слава богу). Он убирает руку с микрофона и просто… смотрит.
— Что? — непонимающе щурится Рид, удивленный, видимо, таким откровенным вниманием.
Кирихара моргает, прогоняя наваждение.
— Ваша прическа, — он поправляет очки, — теперь еще хуже, чем обычно.
«Прекращайте кокетничать и уходите!» — ворчит Салим.
— Я не кокетничаю, я резюмирую ущерб, — парирует Кирихара. А между ним и Ридом меньше метра, и они все еще смотрят друг на друга.
А потом в эфире появляется Лопес, и тон его не предвещает ничего хорошего.
«У меня плохие новости», — он произносит это так мрачно, что даже Риду становится не по себе.
— Мы расстроимся? — интересуется он.
«Очень, — подтверждает Лопес. — Сейф пуст».
* * *
Сейф пуст.
И это та фраза, которая перечеркивает все сегодняшние усилия. Кирихара чувствует легкий укол разочарования, хотя и не должен. Все-таки никто и предположить не мог, что Басир не стал хранить оттиски в штаб-квартире и подсунул своим же сотрудникам дезинформацию.
Салим бормочет что-то неразборчивое, и Кирихаре кажется, будто тот сейчас сжимает лицо ладонями. Он поворачивается к Риду. Тот выглядит… задолбанным.
— Ебал я эти ваши скрижали, вот что, — сплевывает он, отбрасывая всю свою вальяжность и становясь раздражительным. За этими метаморфозами было бы даже интересно наблюдать, будь у них время. Но его нет, потому что охрана может спуститься в любую секунду.
«Я приказываю Боргесу отходить, — Салим не обращает никакого внимания на столь резкую перемену в настроении Рида, — уходите, живо».
— Иди первым, — кивает Рид, достав пистолет. И где он его прятал? На нем та же самая узкая майка, что и вчера.
Он выглядит серьезно, и Кирихара даже не ждет подвоха (Рид мрачен, и они вроде бы не в той ситуации), когда оказывается, что фраза имеет продолжение:
— Буду любоваться твоей задницей, пока мы устраиваем маленький побег.
Кирихара скрипит зубами:
— Ведете себя как животное.
— О, люди отличаются от животных наличием чувства юмора и эротических фантазий. — Рид улыбается и открывает перед ним дверь, чем провоцирует вспышку глухого раздражения. — И с тем и с другим у меня все отлично.
Он довольно смотрит Кирихаре в глаза и слегка прикусывает щеку изнутри, — видимо, чтобы не рассмеяться, потому что Кирихара не успевает подобрать лицу нужное выражение и в результате у него вырываются сразу несколько противоречивых эмоций.
Кирихара стартует и проносится мимо него. Хрен с ними, с эмоциями.
* * *
Но плохие новости на этом не заканчиваются.
«Плохие новости на этом не заканчиваются», — так и говорит Арройо, с щелчком появляясь на линии, когда Кирихара и Рид уже двинулись вниз по лестнице. Все стонут практически хором: слишком высокая концентрация плохих новостей для одного вечера.
Инспектор не обращает внимания: «Эйс не смог выбраться обратно на крышу — аварийная система ее заблокировала».
— Черт, — шепотом говорит Рид. — Черт! Почему все обязано пойти через задницу?!
— На каком он этаже? — спрашивает Кирихара. — На последнем?
«Он может спуститься до семидесятого, вся вентиляция Картеля связана, кроме кабинета Басира, — появляется Николас. — Но проблема в том, что почти все люки в остальных частях башни изнутри не открываются, помнишь?»
Кирихара понимает, чего от него ждут. Значит, открывать придется ему и снаружи. И, как бы Эйс его ни раздражал, выбора у него нет.
— Я иду. — Кирихара резко разворачивается наверх. — Отправьте его вниз, чтобы…
«Уже, — перебивает Арройо. — Он почти добрался до спуска к семидесятому, к восточной лестнице. Я выбрал поближе к тебе».
«Рид», — с каким-то сомнением говорит на линии Салим, но Рид его же и обрывает:
— Пупсик, а ну-ка подожди. — И отключает наушник. Секунду погодя Кирихара делает то же самое. И говорит:
— Уходите.
И он абсолютно уверен в своих словах.
— Ты что, собрался туда один? — Рид приподнимает брови. — Ты не смотришь кино? Первое правило — не разделяться.