Отец выглядел моложаво и молодцевато, постаревшая мать лучилась радостью и кипела энергией. Когда-то давным-давно они случайно встретились в северных землях и больше уже не расставались. Судьба била и кидала их по свету, но они стойко переносили невзгоды, не жалуясь и не падая духом. И лишь в последние годы тревога закралась в их сердца, они не скопили богатства, а впереди маячила неумолимая и безжалостная старость. Так ли они прожили жизнь и правильно ли поступили, что остались на Руси? Этот вопрос не давал им покоя, ибо времена были смутные, а русичи традиционно срывали злость, громя евреев. Трудно сказать, с чем это было связано. С ненавистью ли к хазарам, кои придерживались иудейского вероисповедания, с желанием устранить торговых конкурентов или покончить с врагами истинной веры. Однако факт остаётся фактом — евреев на Руси не любили, хотя им было к этому не привыкать.
— Ты погостишь у нас, сынок? — с тревогой спросила мать.
— Дней десять побуду, — ответил Соломон.
— Так мало?
— Что ты к нему лезешь? — одёрнул жену отец. — Он человек занятой. Скажи спасибо, что заехал.
После ужина Соломон пошёл прогуляться по городу, а вернувшись, улёгся спать. Он уже засыпал, когда почувствовал рядом с собой чьё-то присутствие. Открыв глаза, он увидел мать. Она сидела на краешке лежанки и утирала рукой глаза.
— Отчего ты плачешь, матушка?
— Я не плачу, сынок, — ответила мать и, помолчав мгновение, тихо спросила: — Почему ты не женишься?
— Не знаю, матушка... Обжёгшись на молоке, дую на воду.
— Плохо это сынок. Нельзя жить одному.
— Я не один... У меня есть женщина...
— Добра ли она к тебе?
— Добра. И ласкова.
— Так женись.
— Может, и женюсь.
— И слава Богу. — Мать вздохнула и замолчала.
— Не печалься, — поспешил подбодрить её Соломон. — Чует моё сердце, я скоро наведаюсь к вам опять.
— Дай-то Бог, сынок. Дай-то Бог...
Соломон погладил мать по руке и поспешил сменить тему разговора:
— Скажи, матушка, как вы тут поживаете?
— Неплохо, сынок. Вот только отец стал прихварывать.
— Аты?
— Я ничего, креплюсь. Да и некогда мне хворать.
— Я оставлю вам снадобий и денег.
— Спасибо, сынок. Ну спи, ты устал с дороги.
Мать поцеловала сына и ушла на другую половину, а Соломон, повертевшись немного, уснул. Ему снились родители. Молодые, красивые, они целовали друг друга и смеялись.
— Иди к нам, Соломончик! — крикнула мать и, подхватив сына на руки, прижала к груди.
Соломон вздрогнул и проснулся. Вытерев влажный лоб, проворчал:
— Что-то я стал слабоват.
Поутру мужчины сходили в синагогу, а затем отец истопил баню. Вдоволь напарившись, Соломон вышел из бани и направился к дому. Однако не успел он переступить порог, как услышал за спиной стук копыт. Соломон обернулся и увидел подъехавшего к воротам верхового. Судя по одежде, это был один из княжеских дружинников.
— Эй, ты! Подь сюда! — крикнул всадник. Соломон повиновался.
— Ты, что ль, прибыл из заморских стран? — спросил княжий человек, поигрывая плетью.
— Я, — ответил лекарь.
— Ну коль ты, так сбирайся. Князь зовёт. Да не медли! — закончил посланец, поворачивая коня.
Глава 50
ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР
Князь в задумчивости сидел, о чём-то размышляя. В дверях показался воевода.
— Послал за жидком? — спросил Всеволод.
— Послал, княже.
— Добро. Ступай пока.
Воевода удалился. Князь посидел какое-то время, затем вышел во двор и уселся на лавке у крыльца. Он расстегнул ворот шёлковой рубахи, почесал грудь и с удовольствием зевнул, не забыв при этом перекрестить рот. Суматошная курица подлетела к его ногам, пытаясь что-то склевать меж сафьяновых сапог. Всеволод хотел было пнуть её, но сдержался. «Тоже ведь тварь Божья», — подумал он и поднял глаза к воротам. В них въезжал верховой.
— Ну что, Ермило? Передал? — обратился к нему Всеволод.
— Передал, — ответил дружинник, слезая с коня. — Сейчас явится.
Князь вздохнул, поднялся и неспешно двинулся в терем. Он прошёл в свой рабочий покой и стал поджидать гостя. На пороге появился Ратибор и громко доложил:
— Заморский гость прибыл, княже.
— Давай его сюда, — кивнул Всеволод.
Соломон робко переступил порог и пал на колени:
— Многие Лета пресветлому князю!
Всеволод поглядел на него.
— Подойди.
Соломон встал и приблизился.
— Как звать тебя, человече?
— Соломоном.
— Зачем пожаловал к нам?
— Навестить отца с матерью.
— Хорошее дело.
Всеволод огладил рукой бороду и вновь заговорил:
— Слышал, что ты служил у короля Гарольда? Так ли?
— Так, пресветлый князь, — кивнул еврей.
— Отчего ж твой король не уберёг свои земли? — с усмешкой поинтересовался Всеволод.
— Больно много ворогов навалилось на него, — вздохнул Соломон.
— То мне ведомо. А были ли иные беды?
— Были. Измена закралась в его дом.
— Кто ж предал его? — быстро спросил князь.
— Родной брат, — ответил Соломон.
Князь нахмурился, вспомнив о своём старшем брате, которого они с другим братом Святославом вынудили покинуть киевский стол, и сменил тему разговора.
— Сказывали, что ныне ты кормишься подле его дочери?
— Это так, пресветлый князь.
— И какова принцесса?
— Добра. И умна.
— Добра — это хорошо. — Всеволод улыбнулся. — Злая девка — что сырые дрова, дымит, но не греет... А глупая — подобна необъезженной кобылице — того и гляди, сбросит в грязь.
Он сел поудобнее и задал очередной вопрос:
— Скажи-ка, голубь, чиста ли королевна?
— Чиста, как слеза, — закивал Соломон.
— А чтит ли Господа? — прищурился Всеволод.
— Чтит, князь батюшка. Ещё как чтит.
— Не перехваливаешь?
— Упаси Бог, пресветлый князь.
Всеволод задумался.
— А каково приданое, кое дают за ней? — внезапно спросил он.
— Гарольдова казна, пресветлый князь, — ответил еврей.
— О! — уважительно произнёс Всеволод.
— К тому же при ней саксонская дружина.
— Велика ль та дружина?
— Не велика, но крепка и преданна.
— А что ж она засиделась в девках, коль так хороша и богата? — с усмешкой поинтересовался князь.
— Женихи боятся Вильгельма, — с грустью сказал Соломон.
— А что он?
— Вот-вот потребует вернуть принцессу.
— Ишь ты, как развоевался! — князь нахмурился.
— Да уж, пресветлый князь, — поддакнул Соломон.
Всеволод вновь задумался. Помолчав, он взглянул на еврея:
— Я слышал, что ты лекарь. Так?
— Так, пресветлый князь, — кивнул Соломон. — А кроме того, наблюдаю за звёздами.
— За звёздами. — Всеволод поморщился. — Не богоугодное это дело!
— Я не занимаюсь предсказаниями, — поспешил оправдаться еврей. — Я лишь ищу в звёздах промысел Божий.
— Не пристало нам, смертным, судить о Божьем промысле. И упоминать всуе Его имя! — назидательно произнёс князь.
— Но ведь знания, кои дают звёзды... — начал было Соломон.
— Знания ничего не дают, — перебил его Всеволод. — Они лишь отнимают надежду. Ибо сказано: кто умножает знания, тот умножает скорбь!
Князь сердито помолчал и закончил:
— Древние говорили: через тернии к звёздам. А вы, звездочёты, ищете звёзды в терниях. Сие от лукавого!
«Не прост, князь-батюшка, — подумал Соломон. — Ой не прост». А вслух произнёс:
— А я бы сказал по-иному, пресветлый князь. Звёзды освещают тернистый путь, коим можно приблизиться к Богу. Помогают увидеть и осознать его...
— К Богу ведёт сердце, а не разум! — возвысил голос Всеволод. — И хватит об этом! — пристукнул он ладонью о подлокотник. — Ишь разговорился! Гляди — доведёшь меня до греха!
— Прости, князь-батюшка, коли прогневил тебя, — пролепетал Соломон, чувствуя, что зашёл слишком далеко.
— Распустил тебя Гарольд, — проворчал князь. — Предерзостен! Больно много о себе возомнил!!
— Виноват, пресветлый князь, — упал на колени перепуганный Соломон.
Всеволод сумрачно глядел на него. Однако гнев князя быстро прошёл, и он с усмешкой произнёс:
— Ладно уж, подымайся. На первый раз прощаю. Но смотри, голубь! Знай своё место!