жизни, обвиняя всех в своей болезни.
Мой брат терпеть меня не мог в такие моменты, зато отец сносил всё стойко, как и подобает мужчине его профессии.
— Что-то ты совсем неважно выглядишь. — сказала подруга, вглядываясь в моё лицо, когда я выбросила платочек и достала новый.
— И, поверь мне, чувствую себя так же. — тяжело вздохнула я.
— Может, домой пойдешь? — предложила Ната, — А то боюсь, ты сдохнешь до конца учебного дня.
— Спасибо, что ты такая милая. — усмехнулась, перебрасывать рюкзак через плечо, — Но я уже досижу эти пару часиков, не помру же. И в конце концов, русские — не сдаются!
— Ага, они от насморка в поле ложатся.
Закатила глаза, идя следом за подругой в аудиторию.
Через эти пару часов мне стало ещё хуже, но стойко держалась и отказывалась от помощи Наты. Я взрослая, а значит справлюсь. За ночь всё пройдёт.
По пути домой думала зайти в аптеку, но сил не было, а ближайшая была мне не по пути. Ничего, чая горячего напьюсь и всё пройдёт.
Дома никого не было, чему я обрадовалась. Не хочу, что бы Женя увидел мою рожу перемазанную соплями. Заварилась чаю, достала самый теплый плед, что я когда-либо видела и, закутавшись, устроилась с чашкой в кровати. Есть не хотелось, поэтому со спокойной душой допила и заснула.
Проснулась в поту и дрожачая. Градусник показал 36,8. Папа меня убьет, если я умру так опозорив весь наш род. Вся моя семья, это сплошные врачи. Дед врач, бабушка врач, мама акушером-гинеколог, отец терапевт, брат хирург, а я пошла на учителя. Я как пианист в семье военных. Не в тему. И в медицине я полный ноль, отродясь не любила биологию и химию.
За окном было уже темно, а Жени всё не было. Жаль, я бы отправила его в аптеку. А так нашла только упаковку анальгина. Бульончика хочу. Именно такой, какой мне папа делает, когда я болею. Кто-нибудь хочет сделать мне бульончик? Нет, никто не вспомнит о Жене-рукиизжопы. Что делать, я не знала, поэтому полезла в ванную с очень теплое водой.
Лучше не стало. Наоборот, хотелось спать, а ещё была ужасная слабость. Еле доплелась до кровати, на которую свалилась без памяти.
Женя, козёл, только покажись мне на глаза…
Всю ночь металась по кровати и портила бумажные платочки, потому салфетки, а после и до полотенца добралась, заткнув им нос, потому что из него текло, как из водопада.
Когда наступило утро я не знаю, но была ужасно рада, что дотянула до рассвета. Правда теперь меня сильнее трясло, но было жарко. Футболка полностью мокрая от пота, во рту будто крыса сдохла и… что-то ещё было… Ах, точно, я умираю! А я даже завещание не написала. У меня нет, что завещать! Я неудачница.
Бред в студию.
Из дремоты вынырнула, когда хлопнула входная дверь. Сначала ничего не было, но потом в мою дверь постучали и Женя без разрешения всунула сюда свою моську.
— Не хочу тебя пугать, но холодильник чист, как… Ого! Хреново выглядишь.
Ничего не ответила, только красноречиво высморкалась. Женя поморщился, а потом полностью вошёл.
— Ты в порядке? — спросил он, подходя ко мне.
Кивнула.
— Эй, мать, да тебя трясёт. — протянул Женя и опустился на корточки, чтобы заглянуть в моё лицо. Он приложил ладонь к моему лбу, а потом выругался, — Ты принимала какие-нибудь лекарства?
Шмыгнула и покачала головой. Женя сжал губы и поднялся.
— Никуда не уходи… А хотя. — он махнул рукой на меня и вышел сначала из комнаты, а потом хлопнула входная дверь.
Закрыла глаза и плотнее укуталась в плед. Что-то меня и вправду трясёт.
Проснулась снова оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Распахнула глаза и увидела Женю нависающего надо мной.
— Ты что творишь? — прохрипела я, отталкивая его.
Женя выдохнул и метнулся к пакету на полу. Достал оттуда упаковки лекарств и оценивающе посмотрел на меня. Села, утирая сопли краем майки. Мне сейчас как-то не до воспитанности. Он кивнул своим мыслям и начал распаковывать.
— Что это? — с сомнением спросила я, когда он налил какую-то тягучую жидкость в пластмассовую ложку.
— Твоё спасение. — усмехнулся Женя, — Пей, — приказал мне.
— Да пошёл ты! — взвизгнула я, отодвигаясь, — Отравить удумал?
— Это лекарство, ведьма. — закатил глаза он.
— На врача ты не тянешь.
Женя сузил глаза, сделал шаг ко мне и сказал:
— Либо пьёшь по-хорошему, либо я залью его тебе силой, как коту пихают таблеточки в ротик.
Мой глаза расширились от удивления и злости. Ох, не будь я так слаба, то обязательно сказала что-нибудь остренькое. Ну, или хотя бы швырнула подушкой.
— У тебя пять секунд на размышления, после чего я иду за ремнём, чтобы связать твою вертлявую задницу. — пригрозил Женя, — Один.
Усмехнулась.
— Два.
Фыркнула.
— Три.
Хмыкнула и закатила глаза.
— Четыре.
— Ты это не серьёзно!
— Пять. Время вышло.
Он отложил лекарство на тумбочку и развернулся на пятках.
— Ты что удумал? — спросила я его у двери.
— Я за ремнём, ведьма. — усмехнулся он.
— С ума сошёл?! — взвизгнула я.
А он уже вышел из комнаты.
— Ладно! Давай сюда свои микстурки!
Женя стразу же вернулся, но уже с победной улыбкой. Козёл воплоти!
Он споил мне какую-то мерзкую хрень, а после чего сказал спускать штаны.
— Чего? — не поняла я.
— Спускай говорю, укол делать буду.
Укол? Иголка?!
— Нет! — завизжала я, — Даже не смей подходить ко мне! Ты даже не врач, чтобы ставить мне укол!
— Да не ори ты! — скривился Женя, — И чтобы ставить уколы не нужно быть специализированным врачом, поэтому спускай штаны.
— Нет!
— Да что ты как дитя малое! Спускай.
— Ну, конечно, — отползла подальше, и даже прикрыла точку, на которую планируется нападение, — Вдруг ты тупо хочешь пялиться на мой зад. Откуда мне знать, что в твоей больной голове.
— Ну да, пялиться на чужие задницы, это моё любимое дело. — раздражённо закатил он глаза. — Хватит уже. Не маленькая, должна понимать, что это для твоего же блага.
Он чуть дёрнул плед, за который я сильнее вцепилась дрожащими пальцами. Но теперь я дрожала не от болезни, а от мысли о уколе.
— Я боюсь.
— Что?
— Боюсь я уколов, понятно? — сглотнула я, — Очень боюсь.
Женя удивлённо посмотрел на меня, а потом на шпиц в руке. Мой взгляд упал на самый кончик иглы и я чуть сознание не потеряла. Я не так боюсь уколов, сколько иголок.
— Серьёзно? — вскинул бровь Женя, — Напомни-ка мне сколько тебе лет.
— Не смешно. — выдохнула, из последних сил собираясь с мыслями, — Я