не удивлена. Но меня раздражали их приветливые и ласковые слова, особенно сквозившая неприкрытая лесть.
Ещё я обратила внимание, как они всячески пытались выделиться друг перед другом, сильнее всего, конечно же, женщины. Одна из них, наверное, будет мне являться в кошмарах.
Пышное платье с сотнями юбок розового цвета из ткани, больше подходящей шторам. Такой двигающийся ламбрекен, с кучей дорогих побрякушек. Между её стиснутыми грудями утопало колье, а с ушей свисали длинные серьги из разных драгоценных камней: сапфиров, изумрудов и бриллиантов.
Ощущение, что ювелир-самоучка сделал это украшение ради забавы, а эта особа решила, что изделие просто верх дорогого искусства. Но вишенкой на торте оказалась высокая причёска с накладными прядями и маленькая шляпка, которая ни с чем не сочеталась. Весь образ был сборной солянкой, и я искренне надеялась, что мода этого государства всё же не так безнадежна. На фоне этой дамочки я в плотном тёмно-бардовом платье, тонким ободком принцессы и одним небольшим кулоном с маленьким оранжевым кристалликом на шее — вообще сливалась со стенами. А я явно выше по статусу.
— Ваше Высочество, — ламбрекен склонилась в низком реверансе, и колье вынырнуло из её грудей. Я чуть не расхохоталась, но сумела сдержать равнодушное лицо. — Мы молили Богиню о вашем исцелении, и как же мы рады, что наши молитвы были услышаны.
«А я буду молиться Богине, чтобы она даровала вам чувство меры», но вслух я, конечно же, этого не сказала. Вообще, не стоит многословить. Прикинуться равнодушной и высокомерной глупышкой и отвесить пару благодарностей.
— Премного благодарна, — ответила я с нескрываемым презрением, хотя странно, что она меня раздражает, ничего предосудительного она ещё не сделала — не успела. — Леди… простите?
— Леди Диверсати, — с лёгким непониманием поправила меня дамочка-попугай.
— Прошу меня простить, я ещё не совсем окрепла, — я ещё сильнее задрала нос, доказывая обратное. — Мне нужно идти, кстати, милая шляпка.
Я отбросила прядь волос с виска и последовала за служанкой. Никогда раньше я не вела себя так с окружающими. Обычно я старалась быть кроткой и милой. Но, возможно, это просто защитный рефлекс. Как там говорится в поговорке: лучшая защита — это нападение? Пусть будет так.
Служанка молча вела меня сквозь анфиладу комнат. Я старалась запомнить дорогу обратно, потому что это место было похоже на лабиринт, даже если мы шли прямо.
Наконец мы свернули налево и оказались перед огромной дверью из тёмного дерева. Ручки на ней были сделаны из той же бронзы, что и рамы на картинах. Тот, кто это сделал, явно обладал хорошим вкусом.
Я отпустила служанку и потянула дверь. Она поддалась с лёгким скрипом, и я вошла в храм знаний. Переступив порог, я чуть не споткнулась о подол своего платья и в изумлении открыла рот. Это была не просто библиотека, а настоящее книгохранилище. Три балкона были уставлены сотнями тысяч книг, добраться до которых можно было по винтовым кованым лестницам с такими же коваными цветами чёрного цвета. В противоположном конце библиотеки, в свете канделябров, стоял огромный глобус на деревянной подставке. На столе были разбросаны свитки и потрёпанные книги.
С поисками ответов в книгах можно было немного повременить, ведь я хотела потрогать эти музейные экземпляры. Я подошла ближе, и твёрдая подошва моей обуви безжалостно нарушила тишину библиотеки. Приблизившись к винтажным вещам, я вдохнула запах книг, дерева, бумаги и горящих свечей. Затем я провела кончиками пальцев по лакированному дереву подставки глобуса — гладкое покрытие приятно охладило мою кожу. К свиткам и папирусам я боялась прикасаться, мне казалось, что они могут рассыпаться в прах.
На стене висела огромная карта этого мира. Если глобус здесь не просто для красоты, то планета всё же круглая. Отлично, хоть что-то неизменно. Я подошла ближе и осмотрела границы. Мой родной Мэйнфилд со всех сторон был окружён другими государствами и по форме напоминал печень. Если климатические пояса здесь такие же, как на Земле, то мы находимся на самом юге, а на западе нас вертикально опоясывает полуостровное государство Скандария. Кстати, с ними нас объединяет река, впадающая в их море. К востоку от нас лежит несколько государств, но они подписаны как «Объединённые Границы Устилады». Что-то мне подсказывает, что места там неспокойные. На севере нет никакого государства, белый отрезок пергамента подписан как «мёртвые земли». На приличном расстоянии, на юго-востоке от материка, отмечен небольшой остров и подписан как «Остров Забвения». Само название навевает тоску, нужно будет узнать у Ри, что это за место такое.
Перебираю ногами по ступеням и поднимаюсь на второй ярус книжных полок, их сотни, как мне найти то, что мне нужно? Только на осмотр книжных обложек уйдёт неделя. Должен же быть смотритель или просто библиотекарь? Но здесь ни одной живой души, кроме меня. Я уже была готова отпустить ситуацию и упасть на ближайший диванчик, с целью стать частью этого интерьера, как чьи-то руки обхватили меня сзади за талию, а чей-то нос уткнулся мне в волосы.
Какого чёрта!?
— Боги, малышка, я так переживал, — проговорил некто слишком слащавым голосом, который мне сразу не понравился. — Ты так меня перепугала. Я пришёл поговорить к тебе, а ты уже лежала без сознания на полу.
Интуиция подсказала, что этот мутный тип очень близко знаком с моей подменой. Я бы даже сказала, глубоко знаком.
— Руки убрал! — цежу сквозь зубы и вместо страха чувствую подступающее раздражение.
— Не можешь простить мне интрижку с Жаннет? Я ведь уже извинился. К тому же, это было несерьёзно.
А я смотрю, прошлая принцесса хранила в шкафу не только бархатные платья, а ещё и парочку скелетов. Сомнительное мне досталось «наследство».
Пытаюсь повернуться, но руки чужака не позволяют мне этого сделать.
— Повторяю в последний раз: убери руки! — говорю я незнакомцу.
Он продолжает вести себя вызывающе, и я уже готова применить силу.
— Куколка, не кипятись! — слышу я, как в его сладкий голосок пробираются гневные нотки.
Его пальцы сжимают мою талию, и я больше не могу терпеть.
— Пусти меня, или тебе же будет хуже! — говорю я громко, настолько, что эхо ещё пару секунд гуляет по помещению.
Кажется, под потолком что-то пролетело, надеюсь, это не известка.
— Изнеженная королевская дочка! Что ты мне сделаешь? Нажалуешься папеньке? Да он с тебя шкуру спустит, когда узнает, как ты его подставила, а потом женит на мне же, чтобы скрыть следы позора.
Моё терпение лопается, и я наступаю со всей силы ему на ногу. Он охает и отступает, наконец освобождая меня из своих