мир не помнит, как погибали миллионы? Враг повержен и все вокруг друг друга любят? — спросила я.
— Генрих, — мать уставилась на мужа, на его лице играли тени.
— Твоя подмена была убита перед помолвкой.
— Что? — Я даже не поняла, на что так остро среагировала, то ли на то, что подменыша убили в мирное, как казалось, время, то ли на то, что мою персону решили выдать замуж. — Как это понимать? Это вообще… Вы что… Я же не… Так нельзя!
— Это единственный выход, — чуть мягче сказал отец. — Наш враг всё так же силён, но почти два десятка лет борьбы вымотали обе стороны. Мы заключили мирный договор, в основе которого лежит брак между наследниками.
— Но наследница, то есть принцесса, мертва. Как вы объясните людям, что я восстала из мёртвых?
— Никто не знает о подменённой принцессе и её кончине, — вставила мать. — Святой Даат предал её тело огню. Сейчас она под присмотром самой Матери.
— Это всё очень интересно, особенно момент с моей кремацией, но никого не волнует, что я вас знаю от силы полчаса и должна беспрекословно выйти замуж, чтобы помирить страны, до которых мне, в общем-то, нет дела? Я похожа на сумасшедшую?
— Не смей так разговаривать со своими родителями! — снова закричал король.
— Нормальные родители на совершеннолетие дарят детям автомобиль, а не навязанного жениха и сомнительное будущее, — ответила я. — К тому же, не изгоняют в чужой мир.
— Мы спасали тебе жизнь. Представь, что на её месте была бы ты, — сказал отец.
— Уже вижу, как я полыхаю в пламени, — язвительно ответила я и скрестила руки.
— Ри, — обратился отец к своей слуге со всем королевским величием, — ты не воспитала должным образом наследницу королевского рода, а значит, ослушалась приказа. Напомни, что происходит с теми, кто не исполняет приказы?
— Ваше Величество… — Голос Ри безбожно дрожал, она почти упала в ноги. Сердце странно защемило.
— Не помнишь? Казнь. Через повешение.
— Вы в своём уме? — закричала я во весь голос. — Ри всегда была мне как мать, которой вы, Ваше Величество, никогда не смогли бы стать и никогда не станете. А вы, Ваше Величество, — обратилась я к отцу, — поступаете низко и недостойно короля. Я не знаю, какой вы правитель, но отец ужасный, — сказала я и закрыла собой женщину. — Я ясно понимаю, что мне они ничего не сделают, пока это выгодно для их политики. Кстати, о ней. А ещё, вы очень плохой политик, раз не смогли найти другого выхода из войны, кроме как отдать дочь на растерзание врагу и манипулировать ею через дорогого человека!
Повисла тишина. Я отвела взгляд от разъярённого отца на побледневшую мать. Пробежала глазами по помещению. Все живые растения засохли, словно из них высосали жизнь. Что за ерунда? Они вообще тут за растениями ухаживают?
— Хорошо, Ри, я пока не буду казнена. Поможешь принцессе освоиться в доме. Но если мне что-то не понравится, палач без труда отделит твою голову от тела, — сказал король.
После этого он отпустил нас, и мы сожгли мою старую одежду.
— Что теперь будет? — спросила я у тёти. Я никогда не считала её служанкой.
— Вы выйдете замуж, — спокойно ответила она. — А я, вероятно, встречусь с Матерью.
— Ты с ума сошла? Я этого не допущу! — воскликнула я.
— Ваше Высочество, брак неизбежен, — сказала Ри.
— Ради всего святого, хотя бы в моей комнате зови меня по имени, — попросила я, закатив глаза, и забралась с ногами на расшитую золотыми нитями тахту.
— Фрея, — улыбнулась тётя, — мы сейчас на вашей истинной родине. Здесь жёсткие нравы и правила. Если там люди могут наслаждаться близостью, то здесь это простая обязанность женщины перед мужчиной.
— Я не боюсь брака, — сказала я, распустив волосы, и они рассыпались по плечам. — Я против того, чтобы меня подкладывали под мужчину как подушку.
Тётя собрала все наши вещи и сложила их в камине. Я засмотрелась на ткань: это конец моей прошлой жизни. Каким бы бредом всё это ни казалось, Ри как якорь не даёт мне сойти с ума. Многие мечтают стать принцессами и королевами, но только не теми, о которых пишут в сказках или показывают в мультфильмах. Никто не захотел бы стать принцессой из реальной истории и пройти её путь.
— Вы боитесь? — спросила Ри, подавая мне халат, такой же белый, как у отца.
— Это что? Я думала, мне дадут золотой халат.
— Золото дозволено носить только королеве, — улыбнулась Ри, и я приняла вещь. — Она родом из знатного и довольно богатого рода в королевстве. Все во дворце знают, что золото ценится ниже серебра у королей и практически приравнено к дешёвому металлу. Но когда ей сказали, что золото разрешено носить только в украшениях, а её диадема будет выполнена из серебра, она заявила, что объявит войну мужу, если ей не будет дозволена та одежда, которую она желает. Она очень любит золотые вышивки на нарядах, а говорить о том, сколько сил она потратила, чтобы ввести в моду золото, страшно.
— Ух ты, — я втянула воздух. Характер у меня, кажется, мамин.
— Ваш отец любит вашу мать. Возможно, когда-то это был такой же политический союз, какой они уготовили для вас, но они нашли утешение друг в друге. У вас тоже всё будет хорошо.
— Слабо верится. Мои родители хотя бы красивые. — Я хмыкнула, но не смогла сдержать лукавый взгляд. — Вдруг мой жених косой горбун с кривыми зубами и плохим запахом? — Я посмотрела на удивлённое лицо Ри и прыснула от смеха. — Как я смогу разделить с ним брачное ложе? Ему-то понравится, а как же моё удовольствие?
— Откуда такие мысли, Фрея? Вообще скандарцы славятся своей горячей внешностью. И если верить местным распутницам, довольно хороши в постели, — сказала Ри, покраснев от своих слов. Мне стало немного спокойней от таких вольных разговоров.
— А ты как узнала об этом? Кажется, я многого не знаю о своей тётушке, — хитро сузив глаза, спросила я.
— Когда я была маленькая, часто бегала по рынку вместе с матерью, а там чего только не наслушаешься.
Но меня посетила другая мысль.
— Ты сказала скандарцы. Это они объявили войну?
— Да. Я многого не знаю, но их король за что-то очень разгневался на Его Величество и пошёл войной.
— Его Величество кого угодно может выбесить, — фыркнула я и сильнее закуталась в халат.
Ри закинула в горящий камин остатки моего костюма, и он поднял вихрь искр. Мне стало жалко вещи: это был мой любимый наряд, и хоть я и подпалила рукав