пиджака, его ещё можно было спасти. Я наблюдала, как языки пламени лизали ткань, но постепенно огонь стал затухать, словно почувствовав мои страдания, и отступил от своей жертвы.
— Как называется страна, с которой они воюют?
— Скандария, — ответила Ри. — Это южное государство, самые сладкие фрукты и ароматные специи в Мэйнфилд поступали оттуда.
— Мне нужно многое узнать. Здесь есть библиотека? Пользоваться информацией учителей может вызвать подозрения. Ту девушку готовили к этому всю жизнь.
— Вы правы, — согласилась Ри. — Ещё вы можете обратиться к Даату. Он очень умный и мудрый, он поможет вам.
— Думаю, стоит начать с книг.
— Как вам будет угодно. А сейчас вам стоило бы отдохнуть. Я действительно устала, этот день был самым безумным по всем параметрам.
— Если я завтра проснусь, ничего не изменится же, да?
Ри молча кивнула головой, и на мгновение в её глазах я увидела сожаление, но оно быстро сменилось покорностью.
— Я пойду, ваше высочество, — Ри произнесла это так, будто до этого она произносила мой титул, не осознавая.
— А как же твоя одежда? Я не думаю, что в таком здесь ходят.
— Я скажу, что вернулась из тыла Скандарии. Столько лет не было сообщения между странами, никто не знает, в чём там ходят женщины.
Чёрная длинная юбка в пол и белая блузка с пышными рукавами и воротником под горло. Мне никогда не нравилось, как тётя одевалась. Но теперь я понимаю, почему — она принадлежала другому месту, а там она лишь пыталась найти альтернативу здешней моде.
— Станешь служанкой?
— Я ею и была, — улыбается Ри. — Если пожелаете, чтобы я служила вам, отдайте приказ. Никто не посмеет вам перечить.
— Спокойной ночи, тётя.
— Доброй ночи, принцесса.
Глава 3
Утром я проснулась и первое, о чём подумала, — это был очень реалистичный сон. Мне показалось, что я просто впечатлилась событиями предыдущего дня. Но тяжёлые покрывала и меха, под которыми я пряталась, говорили об обратном. Всё, что происходило, происходило на самом деле.
Что я знаю о Средневековье? Чума, насилие, ранняя смерть. Возможно, по местным меркам я уже старая дева. Как я могу погрузиться в чужую жизнь, если не знаю элементарных вещей? Как мне себя вести? Как одеваться, с кем общаться, какой вилкой есть устриц, а какой — пирожное?
Мне нужно обсудить всё с Ри. Хотя, если она вернулась к своим делам, люди могут заподозрить неладное, решив, что она много себе позволяет. Чего доброго, они сговорятся и убьют её. Я знаю, я сериалы смотрела.
Буду действовать интуитивно. Что там говорили мои родители? Подменыша отравили? Хорошо, притворюсь, что вышла из комы, и с видом подстреленной косули буду допытывать минимальные сведения, чтобы начать работать.
Жаль только, что мой диплом так и не пригодится.
Я перевернулась на спину в центре внушительной кровати, заложила руки за голову и начала буравить взглядом балдахин. Красивая парчовая ткань нежно-голубого цвета с серебряным узором. Вообще, все помещения светлые, с природными цветами и узорами, никакого пафоса, всё сдержано и лаконично. В гостиной камин, около него тахта и пару кресел с витыми подлокотниками, рабочий стол, на нём книги и какие-то свитки, огромный ковёр — в его мягком ворсе утопают ноги. В спальне — громадная кровать и туалетный столик, рядом со столиком — ширма. Видимо, одежду мне приносят, хотя, возможно, где-то замаскирован шкаф, нужно будет поискать. Ещё есть столовая, но я туда не заходила, вчера мне было не до осмотра «музея эпохи Возрождения». Меня до сих пор пробирает дрожь от мысли, что я в плену величественных дикарей, где за любую провинность казнят.
Я не заметила, как снова заснула, и сквозь дремоту услышала шорохи. Моё тело напряглось от страха по нескольким причинам. Во-первых, на меня уже покушались, и у них почти получилось, с той лишь поправкой, что это была не я. Во-вторых, вероятно, многие уже знают о моём «чудесном исцелении», и убийцы захотят повторить попытку. И, наконец, в-третьих, на мне из одежды только кулон, который я ни за что не сниму. Пока украшение на мне, я чувствую себя в безопасности.
Слышу шорох тканей, приоткрываю один глаз — из окна прямо мне в глаза светит солнце. Не ожидавшая такого подвоха от матушки-природы, я застонала.
— Ваше Высочество? О, святая Матерь, вы очнулись! — Я так понимаю, это моя служанка. — Не двигайтесь, я позову доктора!
Девушка выскочила из моих покоев. Ну здравствуй, моё высочество Фрея. Добро пожаловать в новую жизнь. Как там говорила директор? Пусть жизнь станет сказкой? Не зря её величали ведьмой.
Я подтянулась и уселась поудобнее. Вскоре в помещение влетели доктора, пара слуг, разряженные придворные и королевская чета. Называть их родителями даже в мыслях неприятно. Они начали целовать меня, причитать что-то невразумительное, ласковое, матушка даже пустила пару слезинок. Но от неё нестерпимо пахло какими-то средневековыми духами — она что, вызвала слёзы с помощью этой бурды? На что только не пойдут люди, лишь бы в чужих глазах казаться лучше.
— Святая Матерь, о, слава Богине, с тобой всё в порядке! — произнёс кто-то из них. — Мать причитала, а я смотрела на перекосившееся лицо отца испуганными глазами. Сейчас бы добавить грустную мелодию скрипача, и получилась бы драма года.
Королева прошептала мне на ухо: «Подыграй нам». Её тон был совсем не таким, как минуту назад, когда она зарывалась лицом в мои волосы, как любящая и волнующаяся мать.
— Матушка, я так испугалась, — выдавила я из себя пару слов, заикаясь. — Долго я была без сознания?
— Неделю, Ваше Высочество, — сказал доктор, нащупывая мой пульс. Ещё пара помощников что-то конспектировали.
— Но теперь всё будет в порядке. Мы не допустим, чтобы тебе хоть что-то угрожало, — сказала королева. Её актёрский талант заставлял меня восхищаться. Но я снова посмотрела на отца. Его взгляд ясно давал понять: «Пока ты нам полезна».
Когда театр идиотов закончился и служанка натянула на меня корсет и надела платье с рукавами до самого пола, она обронила пару слов о том, как болезнь заставила меня исхудать. Я попросила сопроводить меня до королевской библиотеки, отговорившись тем, что мне нужно время, чтобы окончательно прийти в себя.
Мы шли по широким коридорам с высокими стенами и резными потолками из тёмного дерева. На стенах висели картины в бронзовых рамах с витиеватыми узорами. Всё было величественно и пафосно.
По пути мы встречали придворных. Они кланялись и смотрели на меня исподлобья, как на восставшего мертвеца. Значит, никто не ждал моего выздоровления!? Почему-то